Он и запел. К своему огромному удивлению — разухабистую и непристойную портовую песню, наверняка родившуюся в недрах какого-нибудь борделя.
Разбойники дружно заржали, Саркан озадаченно пощупал свою шишку, опустил руку, осторожно сел на ложе и удивлённо сказал:
— Не болит…
Под дружный рёв сотоварищей он поднялся и выбрался из шалаша, оглядывая поляну, ставшую пристанищем его отряду, пока шаман торопливо бормотал под нос, запоминая, какой именно куплет исцелил его пациента, и заранее ужасаясь реакции почтенных мужей, которые услышат, чем он лечит их супруг от слишком частой головной боли.
К своему изумлению, он обнаружил неподалёку совершенно незнакомых ему огромных животных. Разной масти, с длинными тонкими ногами, крепко сложенные и совсем не похожие на лам его родины, они щипали траву, отгоняя пышными хвостами мошкару.
Никто не обращал на них внимания, но Ицкоатлю пришлось обратиться к чужой памяти, чтобы понять: это домашний скот, на котором перевозят грузы. Только не во вьюках, а в повозках с колёсами. Колёса мешикатль знали, делали игрушки для детей с ними. Но земли мешико подходили только для вьючных перевозок… Здесь же можно было везти намного больше грузов, сложив их в телегу, запряжённую лошадью.
И перевозить новости так же быстро, как это делали гонцы, только не тратя собственные силы. Просто сесть на этого зверя и пустить его бежать по дороге… Которой мог пользоваться кто угодно. Здесь не было нужно особое позволение, чтобы воспользоваться проторённым путём.
Больше похожим на обычную тропу, чем на прекрасные мощёные дороги родного мира.
Воспоминания двух жизней путались, набегая одна на другую, и Обсидиановому Змею пришлось усилием воли задвинуть своё прежнее бытиё подальше на задворки памяти, чтобы сосредоточиться на том, что было насущным сейчас и здесь. Ему нужно было стать Сарканом, оставив Ицкоатля сторонним наблюдателем — и при этом не потерять себя в чужой личности. И это ему, пусть не без труда, но удалось.
Очень скоро он понял, что лагерь в серьёзной опасности. Его собратья по ремеслу были неосторожны, они упустили нескольких охранников. Сейчас те уже наверняка были на полпути к замку Ботонд, а к рассвету можно было ожидать недобрых гостей. И с этим нужно было что-то делать. Немедленно.
Дождаться отряда из замка и принять бой? Неразумно. Более половины людей барона Андриса — раненые, им не выдержать открытого столкновения. У Андриса останется кучка сторонников, с которой не то что замок — курятник не захватить. Сказать ему, что он рискует своими людьми? Оскорбится, сошлётся на благородное происхождение, и бегать от боя не станет.
Оставалось одно. Обратиться к Обсидиановому Змею и следовать его советам. У Ицкоатля было несравнимо больше боевого опыта…
— А знаете, осень близко, — заговорил Саркан, когда барон и бард подошли поближе. — Припасы у нас есть, но где нам жить? Под дождём, на холоде — долго не протянем. Деревню какую занять — всё равно что стяг баронский вывесить, добро пожаловать, гости дорогие.
Толпа притихла, внимательно слушая своего кумира.
— Раны гнить начнут, — гнул своё Саркан. — Начнём за собой могилы оставлять, потом и родным не найти будет, где кого прикопали по дороге. Такое ли будущее вы себе хотите?
Разбойники зароптали. Безвестная могила, на которой никто не оплачет потерянного родича — что может быть хуже?
— Кто хочет — оставайтесь, только место смените, — продолжал Змей. — Скоро сюда нагрянут люди Баласа. А кому хочется новую весну встретить — ступайте за мной в замок Ботонд. Наймёмся на службу, раны вылечат, заживём в тепле и сытости… Ну, может, пошлют каких разбойничков погонять — так сходим, погоняем. Без особого рвения, само собой.
Послышались смешки.
— Саркан… — к онемевшему Андрису вернулся наконец дар речи. — Ты что такое говоришь?! За что ты так со мной?! Какое зло я тебе сделал? Это всё из-за того, что тебе мозги встряхнули, да?!
— Не встряхнули, а на место поставили, — жёстко ответил Змей. — Подумаешь как следует — сам поймёшь, что я прав… Ну, кто со мной на службу? Кто не хочет — в сторонку отойдите, зла на вас держать не буду.
После небольшой сумятицы с бароном осталась горстка сохранивших ему верность воинов. Остальные, пряча глаза, бормотали про раны, семьи, усталость от жизни по лесам и болотам… И отходили к Саркану.
— Надеюсь, это не твои заклинания так сработали, — горько бросил барду барон.
— Не мои, — озадаченно пробормотал Халлар, — Но в чём-то он прав. Уходить надо, и чем скорее, тем лучше. Есть какое запасное место?
— Есть места, но Саркан их все знает, — барон ожесточённо вцепился в бородку. — Впрочем… Есть одно. Его он тоже знает, но войску туда не пройти, и оборону держать можно даже такими малыми силами. Ты сам-то с кем пойдёшь? С мной или с ним?
— Запас, вода, оружие там есть? С жильём проблем не будет? — поинтересовался бард. — А ещё лучше и кузенку какую поставить. Что же до меня — я пока тут останусь, интересно мне на представление посмотреть. А завтра — жди меня на полдороге к вашему убежищу. Я, конечно, не следопыт, но по следам пройти сумею.
— Запас с собой заберём, сколько сможем, — глухо отозвался барон. — Источник там есть, и где укрыться от непогоды — тоже. А там видно будет… Ну, бывай.
Он сделал знак своим людям и широким шагом направился к ещё не распряжённым подводам с зерном и маслом.
— Холстину бросаем здесь, — распорядился он. — Сколько нас? Дюжина? По одному на телегу и пошли отсюда.
— Куда? — спросил кто-то.
— На Солёный остров.
Едва барон покинул барда, как тот сделал пару шагов назад и укрылся за стволом ближайшего дерева. Оружие ему так и не вернули, как и вещмешок. Но сейчас это было даже кстати. Это в обозе можно было быть во всеоружии, а сейчас, после попадания в плен к разбойникам, остаться с оружием… Нет, только лютня на ремне. И умения Ночной Тени.
Едва все скрылись за деревьями, он зашагал чуть быстрее. Нужно было найти место для засидки недалеко от лагеря. Так, чтобы видеть и слышать всё. Но и так, чтобы его никто не заметил.
Вскоре такое место нашлось. Наклонённое в сторону поляны дерево с могучим ветвистым стволом и раскидистой густой кроной. Время листопада ещё не пришло, и верхушка этого лесного великана могла послужить отличным зрительным залом для ловкого, словно кошка, барда.
Из своего укрытия Халлар отлично видел, как уходит с поляны обоз барона, как Саркан провожает своего господина немигающим змеиным взглядом и что-то негромко втолковывает тем, кто остался с ним.
И как несколько человек внезапно набрасываются на него с оружием в руках с разных сторон.
Глава 5
Халлар… Улыбнулся. Он видел всех, его не видели — замечательная крона дерева скрывала и так неяркую одежду барда. Жалко, что не нашлось времени приготовить мазь из листьев и травы, которая выкрасила бы его костюм и лицо зелёными пятнами. Оставалось надеяться на неподвижность и недостаточную наблюдательность стражи. Впрочем — люди и так не наблюдательные создания.
Вот и сейчас — на Саркана набрасываются его же люди, а все стоят и ничего не делают. Что же, понаблюдаем.
Ицкоатль ждал этого нападения. Его не могло не случиться после слов о том, что барон забрал с собой казну.
Среди разбойничьего отряда хватало самых разных людей — от младших сыновей знатных родов, безземельных рыцарей вроде самого барона, до таких же безземельных крестьян. Имелись и настоящие разбойники, примкнувшие к отряду ради поживы. Им не нравилось, что Андрис охотится за крестьянскими обозами с податью. Им не понравилось то, что Обсидиановый Змей им сказал. И они выразили своё недовольство самым простым и доступным образом: обнажили оружие.
Ицкоатль решительно отодвинул Саркана в сторону — ему не нужны были его воспоминания, чтобы справиться с этим отребьем.
Змей преобразился. Обманчиво неторопливые, скупые, экономные движения позволяли ему беречь силы, а точность и резкость ударов не оставляли противникам никаких шансов на победу. Разбойники привыкли брать нахрапом, им не приходилось лицом к лицу сталкиваться с обученными воинами. Тем более с обученными так, как учили Обсидианового Змея.
На глазах у Халлара творилось что-то невообразимое. Саркан танцевал среди ножей и мечей, не делая ни одного неверного движения. У него не было оружия — да он в нём и не нуждался, ему хватало собственного тела, чтобы один за другим его противники падали на траву, вопя от боли — или уже мёртвыми, не способными более издать ни одного звука.
Люди пятились от этого смертоносного танца, не похожего ни на что, с чем когда-либо случалось иметь дело Халлару, пока последний из напавших не вытянулся на траве. Шесть трупов и пятеро пострадавших со сломанными руками и ногами — и даже не запыхавшийся Саркан: таким было представление, которое увидел бард.
— Кто ты такой? — прошептал бард, глядя на расправу Саркана над бандитами. И дело было не в убитых и раненых — бой одного против многих, если конечно это не боевая тройка, тренированная специальным образом, это не бой, а развлечение. Даже четверо уже мешают друг другу. Но вот пластика движений, сами удары и приёмы с головой выдавали совершенно неизвестную тут школу боя. Неизвестную настолько, что бард даже не мог предположить, откуда она такая взялась. Совсем недавно Халлар думал, что тут нет достойных бойцов. Сейчас же он сомневался в том, кто же победит, случись им схлестнуться.
Тем временем Ицкоатль подобрал топорик, оброненный одним из разбойников, и точными ударами обухом по голове оглушил выживших. Затем принялся переворачивать трупы, пристально вглядываясь в мёртвые лица. Видимо, найдя что искал, он остановился на одном из них, вытащил из-за пояса у мертвеца кинжал и в несколько взмахов обкорнал ему бороду и подрезал волосы. Потом полоснул по лицу наискось.
— Одежду получше подберите, — распорядился Ицкоатль, проворно раздевая обезображенное тело.
Несколько человек бросились выполнять его распоряжение. Спустя несколько минут принесли ворох снятой с ограбленных одежды, Ицкоатль придирчиво выбрал исподнее, штаны и камзол, и так же быстро одел ещё не закоченевший труп.