Жаль, но Карбазов вовсе не собирался действовать согласно моим предположениям. Вместо этого он принял все удары на жесткие блоки, и тут уже я, не выдержав и едва не взвыв от боли, отскочил в сторону, жахнув на прощанье вспышкой своего «эго». Что, впрочем, никак на беловолосого чародея не повлияло.
Мне же от такой защиты противника словно ломом по предплечьям врезали. Складывалось ощущение, что ещё немного — и были бы у меня самые натуральные переломы. Так что я ещё рывком себя подальше откинул, отчаянно тряся даже слегка онемевшими верхними конечностями в попытке разогнать кровь и вернуть подвижность рукам.
Ну а дальше меня ещё часа два с половиной беспрерывно гоняли в хвост и в гриву. Я нападал, Карбазов исключительно защищался, но страдал опять же именно я. И так раз за разом.
Наконец, когда я уже окончательно выдохся, сильно потерял в скорости и реакции, а заодно дышал, словно загнанная лошадь жадного до наживы купчины, беловолосый закончил экзекуцию. Хмыкнул по своей привычке и дал отмашку остановиться.
— Ну, что я могу сказать, Антон… — задумчиво протянул он. — Всё, в общем-то, не так уж и плохо для твоего возраста. Не знаю, как у Бажовых, но для моего клана ты, можно сказать, выше среднего уровня. Нет, конечно, «гениев», вроде того же сынка Захаровны, ты в лоб не одолеешь, но, учитывая некоторые фокусы, которые ты тут выкидывал, шансы, наверное, есть. Это хорошо, что ты работаешь с фантазией…
— Н-да? — пытаясь отдышаться, выдавил из себя я.
— Но! — он поднял указательный палец к небу. — Я хоть и не боец, однако вижу, что ударная работа ногами поставлена у тебя хуже некуда. Впрочем, думаю, это сказывается твоё прошлое. В Москве, насколько я знаю, на нижних ярусах вообще всё больше кулачками предпочитают?
— То есть… как не боец? — произнёс я, чувствуя, как от усталости меня качает то влево, то вправо.
— А вот так, — широко улыбнулся беловолосый мужик. — Я ликвидатор, а не боец.
— И в чём разница? — тупо спросил я, а затем почувствовал, как что-то оцарапало шею и по ней, за воротник потекла тёплая струйка.
— А вот в этом, — ответил мне Карбазов из-за спины, в то время как его фигура передо мной словно рассыпалась морскими брызгами, как от набежавшей на берег речной волны в непогоду.
— Ты меня неплохо так порезал, — сообщил я родственнику со стороны отца, приложив руку к шее и глядя на окровавленную ладонь.
— Да, — произнёс он так, что это слышалось как «до-о-о». — Именно так ликвидаторов и учат. Но мне нравится твоя реакция…
— Я вымотан в край, — ответил я, чувствуя себя всё слабее и слабее, а затем усмехнулся. — Так Карбазовы решают свои проблемы? Мне бы… в госпиталь…
— Нет, конечно, — усмехнулись у меня за спиной, после чего прозвучал хлопок в ладоши, и я с удивлением уставился на маленькое красное пятнышко, оставшееся на среднем пальце только что залитой кровью руки. — Нечего тебе там делать с такой царапиной. Да и не проблемы мы так решаем, а будущих ликвидаторов воспитываем.
— Эм… — я повернулся к беловолосому лицом, чувствуя все до единой мышцы в теле. — Так в чём разница-то?
Меня чиркнуло с другой стороны шеи, и я вновь почувствовал, как кровь льётся на грудь и спину, но в этот раз не придал значения. Даже трогать не стал, просто, когда фигура передо мной опала водной пеной, повернулся, чтобы увидеть стоявшего за спиной чародея.
— А разница в том, что мы убийцы, а не воины, — произнёс Карбазов. — Первый урок закончен….
— Эм… правда? — произнёс я, почувствовав, как начал кружиться мир, а затем просто завалился на землю, прямо перед тем как погрузиться во тьму.
В себя я пришёл как-то рывком, уставившись на склонившееся надо мной жёсткое, словно вырубленное из камня мужское лицо со свисающими сосульками некогда «белыми», как у всего клана, волосами и трёхнедельной щетиной на волевом подбородке. Не к месту вспомнилось, что, увидев Никодима, а именно так звали чародея Карбазова, на празднике, я посчитал, что это он так в дороге перемазался. А когда он в таком же виде появился в особняке на следующий день — недолго думая решил, что он просто такой сальноволосый неряха, который не следит за собой.
Хорошо ещё, не ляпнул нигде — не успел. Свои же просветили, что он специальный состав помады себе на голову наносит. Белые волосы — это, конечно, прекрасно, да только у нас на солнце они разве что не сверкают, в отличие, кстати, от тех же Светловых. Вот мужик их, как и многие другие беловолосые, не связанные со стихией «Свет», затемняет таким образом. Плюс после обработки они не лезут в глаза, приобретают определённую устойчивость к огню, да и если клещ какой заразный летом с дерева в Зоне на шевелюру свалится, то кусать точно не будет.
— Очнулся? — усмехнувшись поинтересовался Карбазов, протягивая мне руку.
— Что со мной было? — поинтересовался я, ухватившись за протянутую ладонь, которая резко вздёрнула меня на ноги.
— В двух словах — считай, что ты умер, — пожал плечами мужчина и хлопнул меня по плечу. — А так, ты попался в иллюзию, позволил себя отравить, благодаря яду, поверил, что умираешь, и отрубился. В общем, не всё так плохо, как может показаться.
— Ну да, — криво усмехнулся я.
— Отвечая же на твой вопрос — вот взять меня и Марфу, — он слегка скривился и почесал угол заросшей щетиной челюсти. — Реши я её убить — убью. А вот начни я с ней воевать по всем правилам, ну… сам знаешь, как чародеи любят. Так она меня опять отделает так… что повторять ещё раз нет никакого желания…
— Д-да? — я вопросительно поднял бровь.
— Убьёт, убьёт… Даже не сомневайся, — неподалёку от нас с дерева спрыгнула наставница и, медленно сложив руки под грудью, подошла к нам. — Ликвидаторы, Антон, это специализированные чародеи, в соответствии с названием обученные в первую очередь убивать других людей. Пришёл, нанёс один, максимум два удара по своей цели и скрылся, при необходимости сбросив погоню со следа.
— Это я как бы сразу догадался… — буркнул я. — По названию.
— И сам мог объяснить, — в том мне фыркнул беловолосый. — К тому же он вон! Догадался!
— Я тебя, Нико, знаю как облупленного, — отбрила его тётка Марфа. — А особенно твою способность наводить тень на плетень в вопросах, где проще ответить прямо и по существу.
— Но это же не так весело! — воскликнул он, словно большой обиженный ребёнок, а затем, усмехнувшись, заговорил нормально: — Антон, кстати, если ты «сразу» догадался, тогда в чём вопрос-то?
— Я просто не очень понимаю, — ответил я, — почему ты сказал, что «не боец». Ведь любой обученный чародей может быть и ловким шпионом, и тем же тихим убийцей! Но при этом все умеют сражаться. Даже чаровники в итоге могут эффективно противостоять тем, кто всю жизнь учился биться. А ты, насколько я чувствую, совсем не слабый одарённый. К тому же если ты, как говоришь, способен победить ту же тётю Марфу, то…
— А вы, я смотрю, уже на «ты» перешли? — усмехнулась наставница.
Я только поджал плечами. Никодим сам сказал, что не хочет, чтобы я ему «выкал». А мне так даже удобнее, так почему бы и нет?
— Как бы так объяснить… Ты, судя по всему, о таких, как я, даже не слышал, — поджал губы Карбазов, потирая двумя пальцами подбородок, а затем как-то умоляюще посмотрел на Марфу.
— Не победить, Антон, а убить! — ответила женщина, положив руку мне на плечо. — Это, как говорят в одном из Полисов, две большие разницы. Большинство чародеев, таких, как я или уже ты, универсалы. Неважно, «печатники» они или «эгоисты». Мы можем сражаться с людьми и монстрами, да и много чего ещё. И ты прав, говоря, что чародей действительно способен сработать и тихим убийцей, и шпионом. Но именно по этой причине в древности, когда многие кланы воевали друг с другом, появились так называемые «диквидаторы».
— И в чём разница-то? — повернув голову, я хмуро посмотрел на наставницу, потому как складывалось впечатление, что меня аккуратно к чему-то подводили.
— Разница, Антон, в подходе к обучению такого вот чародея, — важно произнесла тётка Марфа. — А также в его целях и задачах.
— А ещё, если говорить о нынешних временах, для руководства Полисов нас не существует, — продолжил за женщину беловолосый. — Для Мурманска, например, я был преуспевающий кудесник. Очень слабый и совершенно бесполезный для действительной службы. Чего ты на меня так смотришь? Я действительно классный суперпрофессиональный артефактор и зачарователь!
— Во всех кланах есть дети, которым однажды выбирают особые роли, — продолжила Бажова, бросив раздражённый взгляд на мужчину. Я не говорю о «телохранителях» или «хранителях очага», это добровольный выбор специализации уже обученными чародеями. Как и я, например, «охотница на чудовищ» и, уж конечно, не говоря про простых кудесников, поражённых в силе. Но есть и те, кого с самого детства воспитывают не так, как всех остальных. Их учат скрывать свои способности. Играть определённую роль…
— И делать это на совесть! — осклабился беловолосый.
— …Но при этом воспитывают тайно как людей, умеющих эффективно уничтожать именно других людей, — закончила Марфа Александровна.
— Я не очень понимаю, — медленно произнёс я, переводя взгляд с лица женщины на мужчину и обратно. — Чего вы мне, собственно, сейчас хотите сказать? Точнее, к чему этот ликбез? Это же не совсем ответ на мой вопрос, так?
— Я же говорил, что у него соображалка работает! — хмыкнул Карбазов, посмотрев на Марфу. — А ты сомневалась.
— А мне положено! — важно ответила она и растрепала пятернёй мне волосы.
— Антон, — изменившимся тоном произнёс Никодим. — Я намерен остаться с вами, и ты мне это позволил, потому хочу взять вашу Катю в ученицы.
Ну да. Я действительно, когда меня спросили, был не против того, чтобы этот человек жил с нашим кланом. С той же формулировкой, что и печальной памяти Окин-Бажов у Золотниковых: «Почётный человек со стороны». Что, собственно, и означала золотая ленточка, подшитая к клановой тамге.
— Какую такую Катю? — поинтересовался я. — Кать у нас в клане сейчас штук восемь.