Я сам поднял эту тему, желая показать, что ко мне все эти фантазии не имеют никакого отношения. Да и почему бы не взять инициативу в свои руки?
Желавший что-то сказать отец замолк, а затем, склонив голову набок, произнес:
– Хочешь уверить меня, что ты мой сын?
– Нет, – внутренне напрягшись, словно ступая по минному полю, произнес я и, взглянув в расширившиеся от удивления глаза Темникова, добавил: – Им я был до смерти, несколько лет назад. Теперь я Морозов. Магия рода приняла меня. Осталось пройти обряд эмансипации и стать главой, но это конечно же не сейчас, чуть попозже.
– Хочешь сказать, что ты не наглый попаданец, занявший тело моего сына?! – произнес Темников, и за его спиной появилось облако тьмы.
– Убери ауру, или я тебя успокою, – произнес вошедший в комнату одетый в удобную одежду Феофан, держащий в руке саблю.
– Да ты весьма зол, – произнес отец, посмотрев на наставника. – Обпился какими-то зельями? Собрался убить меня?
– Только если ты будешь неправильно себя вести. Теперь это мое поле боя. Попробуешь качать права с помощью магии – и очень сильно пожалеешь.
– Ты знаешь, зачем я здесь, – серьезно посмотрел на наставника отец. – Я должен вывести его на чистую воду и разобраться в ситуации, а ты, став на его сторону, подводишь род Морозовых.
– Закройся! – рявкнул Феофан, и я впервые заметил, как вокруг него формируется какая-то красная аура. – Я проверил его всеми видами чувств. Он – Иван! Настоящий! И он не пытался меня отравить!
– Успокой своего пса, – посмотрел на меня задумавшийся отец. – Помимо этого вопроса нам еще многое следует обсудить.
Несколько успокоившийся наставник отошел, а отец, нахмурившись, произнес:
– К сожалению, я не имею возможности провести подобную проверку, поэтому рад, если все обстоит именно так. Вы должны понять, что я обязан был что-то делать, ведь имеющаяся у меня в руках информация требовала проверки.
– Поэтому понадобилось отравить Феофана? – спросил я и искренне рассмеялся.
То, что отец столь быстро признал свою ошибку и даже попытался оправдываться, успокоило меня и придало немало сил.
– Пусть я ребенок, – резко прекратив смеяться, посмотрел отцу в глаза. – Но не стоит считать меня идиотом. Если у тебя были подозрения, ты мог просто рассказать все Феофану и проверить. Твоя цель заключалась в другом! Думаю, что ты хотел убрать от меня единственного верного человека, который может тебе противостоять. Зачем тебе это? Хочешь влиять на мои решения?
– Мне нужно было проверить тебя. А Феофан никогда не согласился бы мне помочь.
– Отличная логика! – показал я большой палец. – Если кто-то, по моему мнению, не выполнит важную просьбу, то я его отравлю, и это обязательно поможет. Это точно твои мысли. Вероятно, перед приходом сюда ты снова яда Беловой хряпнул?! Что это за чушь?!
– Ты выглядишь довольно убедительным в своем недовольстве, – произнес отец. – Возможно, книга ритуалов врала или старик не использовал знания оттуда?
– Издеваешься над нами?! – Я начал кипятиться. – Какая, пилки, книга ритуалов?! Не делай вид, что дело в этом и у тебя были какие-либо основания так поступать! Просто скажи, зачем ты отравил Феофана!
– Книга ритуалов Морозова у меня действительно есть, – фыркнул отец и сам начал кипятиться. – И не смей так со мной разговаривать! С чего ты решил, что я буду отчитываться перед тобой?! С чего ты только это взял?! Думаешь, я боюсь этого старика с зубочисткой? Понадобится, и я скручу в бараний рог и его, и тебя!
– Ты сам сюда пришел, – добавив в голос холода, напомнил я ему. – Не хочешь конструктивного разговора? Тогда иди вон! Но знай: в таком случае можешь больше ни о чем меня не просить. – Заметив, что отец открыл рот, чтобы что-то сказать, я перебил его: – Ни о посещении нужных тебе балов, ни о встречах с какими-то людьми, ни о чем-то другом.
– Я твой официальный опекун до совершеннолетия, – произнес отец настойчиво. – Так что будешь делать то, что я скажу!
– Ты кое в чем прав, – произнес я таким же тоном. – Ты мой официальный опекун. Но юридически не значит фактически! Тебе не удастся заставить меня делать то, что я не хочу. А при необходимости через год или два я пройду обряд эмансипации. Стану совершеннолетним и буду сам определять свою судьбу.
Глаза отца налились тьмой.
– Ты в этом уверен?
– Более чем! – в ответ произнес я, и мои глаза налились синим светом. – К тому же если попробуешь давить на человека, который спас наследника императора и других представителей боярских родов от смерти, то очень сильно пожалеешь. Будь уверен, я сумею воспользоваться этим обстоятельством и хорошенько тебе насолить.
– Как начал делать это сейчас? – спросил он. – Переманивая моих людей на свой завод?
– Ты уже знаешь и про это? – довольно улыбнулся я, так как Феофан оказался прав, и мы выкупили предприятие по первоначальной цене еще несколько дней назад. – Это отнюдь не месть. Это всего лишь легкое напоминание, что в ответ на твои неправильные действия я тоже могу укусить. И мелкий завод мороженого – всего лишь мелочь. Пример.
– Тебе придется вернуть всех специалистов назад, – произнес отец.
– С какой это стати?! – спросил я. – Мы вообще-то живем в свободной стране. У родов больше нет холопов и крепостных. Рабство отменено! Так что эти люди совершенно свободны. Можешь попробовать вернуть их, но не думаю, что у тебя получится. Я предложил им намного лучшие условия.
– Это ты думаешь, что рабства нет, но ты слишком молод и тебе простительно такое заблуждение. Мы живем в то время, когда простолюдинам лучше не портить отношения с главой «золотого» рода. Это чревато серьезными последствиями. Возможно, и летального характера.
– Ты сам виноват, – нахмурился я. – Нечего было пытаться настроить Феофана против меня. Я считаю, что наши ответные действия – детские шалости. По сравнению с личностью наставника весь твой завод – всего лишь какой-то пшик. Слишком разные весовые категории. Так что воспринимай это как безболезненный урок.
– Еще никогда яйцо курицу не учило, – фыркнул отец. – Этим твоим уроком.
– Я не яйцо, а ты не курица, – покачал я головой.
Темников молчал, думая о чем-то своем. Я тоже.
«Да, куда-то не туда разговор заходит. Нужно как-то его успокоить, иначе мы только рассоримся и ни к чему не придем. А он мне еще нужен в некоторых моих планах».
– Знаешь, – протянул я задумчиво. – А ведь мне известен выход из сложившейся неприятной ситуации.
– И какой же? – спросил Темников.
– Ты просто продашь свой разваливающийся и по большому счету ненужный тебе завод мне. И нам не придется конфликтовать. Отдашь мне ненужный актив, но конфликт будет исчерпан.
– Согласен, – совершенно неожиданно произнес отец. – Но на это ты потратишь одну из своих просьб.
«У меня осталось четыре из пяти, – вспомнил я цену, которую отец назначил за победу в споре с императором. – Первую просьбу я потратил на спасение Феофана и гарантии его неприкосновенности. А вторую, значит, на какой-то мелкий завод? Что же, возможно, так даже лучше. Это поможет мне хоть как-то их использовать. Удивлен, что отец пока следует своему слову».
– Хорошо, – согласился я. – Просьба – значит, просьба, но цена должна быть реальной, учитывающей стоимость производства и отсутствие ключевых специалистов, без которых все линии – всего лишь груда металлолома.
Где-то минуту отец молчал, выдерживая паузу, а затем сказал:
– Ладно, но тогда Феофан сейчас выйдет, и мы кое-что обсудим тет-а-тет.
Сообразив, что ситуация не выглядит настолько напряженной, как предполагалось изначально, я кивнул наставнику, и тот направился к двери. Однако, не взявшись за ручку, остановился и произнес:
– Если ты, Егорка, попробуешь чудить, то не выйдешь отсюда. Я тебе обещаю.
После того как Феофан ушел, отец посмотрел на меня.
– Я надеюсь, легкое заклинание, защищающее от прослушки, не заставит Феофана ворваться к нам с саблей наперерез? – спросил отец. – Я должен был убедиться, что на месте моего сына не чужак, – твердо произнес он и тут же добавил: – Но была и другая причина, по которой я поступил именно так и отравил Феофана, пытаясь оттолкнуть его от тебя.
Отец выдержал театральную паузу, вынуждая меня попросить продолжить рассказ, и я не стал его разочаровывать – пусть думает, что легко ведет разговор.
– И какая причина? – спросил я.
– Она заключается в следующем. – Он достал из кармана сложенные листы и протянул их мне.
– Еще один запретный ритуал? – изучая руны и пентаграммы, хмыкнул я. – Тоже выписка из книги Морозова о запретных ритуалах? Изучая это, я должен констатировать, что после смерти мое место занял посторонний человек? Который лучше Морозова управляет родовой стихией?!
– Это совершенно другой ритуал, и он касается Феофана, – даже не повел бровью Темников. – Ты просто не там смотришь.
«Создание вернейшего слуги, – прочитал я. – Это он на наставника намекает? Все-таки как-то, но хочет нас рассорить? Хотя если взять во внимание, что запретный ритуал вселяет чужую душу в нужное тело, то, возможно, и мой биологический предок когда-то сделал Феофана своим слугой. Не зря ведь он, обладая такой большой силой, служит роду столь преданно. Однако я не должен показать отцу своих сомнений, иначе он заподозрит, что и я не его родной сын».
– И что? – откладывая листы в сторону, произнес я. – Все же пытаешься избавить меня от моего «козыря»?
– Совсем нет, – покачал Темников головой. – Просто когда-нибудь к Феофану вернется не только утраченная в ходе ритуала память, к нему придет осознание, что его жизнь украли для служения какому-то роду. Тогда-то ты пожалеешь, что не убрал его. Как-никак, он все-таки воин ранга «богатырь».
«Нужно как-то перевести тему», – подумал я мимолетно и произнес:
– Кстати, а откуда у тебя все эти ритуалы? Точно из книги Морозова?
– Да, – кивнул Темников. – Твой высокоморальный предок, оказывается, не чурался подобной грязи и отнюдь не был святошей и героем, каким его рисуют сейчас.