Ее лицо смягчилось, и она кивнула.
– Вы учились в юридической школе, верно?
– Да.
– В Гарварде?
– Да.
– Наверное, вы прогуляли лекцию об адвокатской тайне. Если хотите, могу порекомендовать очень хорошие учебники по этой теме. Или посмотрите пару серий из «Закона и порядка». Обычно об этом говорят, когда старый прокурор ворчит на Сэма Уотресона и склоняет его к сделке.
«Хватит обаяния», – решил Майрон.
– Вы просто пытаетесь прикрыть свою задницу, – заявил он.
Эстер заглянула себе за плечо и посмотрела вниз. Она нахмурилась.
– Не так-то это просто.
– Зря я думал, что Эсперансе повезло с адвокатом.
Она вздохнула и скрестила руки на груди.
– Ладно, Майрон, давайте разберемся. Почему вы считаете, что я прикрываю свою задницу? И почему моей клиентке не повезло с адвокатом?
– Потому что Эсперансе не позволили самой прийти в полицию. Потому что привезли ее в наручниках. Потому что оставили в тюрьме на ночь, вместо того чтобы оформить все процедуры в тот же день. Спрашивается, по какой причине?
Эстер опустила руки.
– Хороший вопрос. И по какой же, Майрон?
– По такой, что кому-то не нравится ее знаменитый адвокат. Кто-то в прокуратуре имеет на вас зуб и отрывается на вашей клиентке.
– Неплохая версия. – Она кивнула. – Но у меня есть получше.
– Какая?
– Кому-то не нравится ее начальник.
– Кто, я?
Эстер направилась к двери.
– Сделайте одолжение, Майрон, держитесь от этого дела подальше. Просто не вмешивайтесь. И на всякий случай наймите себе адвоката.
Эстер Кримстайн вошла в подъезд и исчезла в доме. Майрон повернулся к Уиндзору. Тот согнулся пополам и внимательно разглядывал его пах.
– Какого черта ты делаешь?
Уиндзор продолжал всматриваться.
– Хочу выяснить, оставила ли она хоть что-то от твоих яиц.
– Очень смешно. Что она имела в виду, сказав, что «кому-то не нравится ее начальник»?
– Понятия не имею, – ответил Уиндзор. – Не вини себя, – добавил он, помолчав.
– В чем?
– В том, что твое обаяние так позорно провалилось. Ты упустил самую существенную деталь.
– Какую?
– У мисс Кримстайн был роман с Эсперансой.
Майрон сразу понял, к чему он клонит.
– Ну да. Она лесбиянка.
– Вот именно. Это единственное разумное объяснение, почему она смогла перед тобой устоять.
– Пожалуй. Если только не случилось какое-нибудь паранормальное явление.
Уиндзор кивнул. Они двинулись в сторону Центрального парка.
– Кроме того, это еще раз доказывает один печальный факт, – заметил Уиндзор.
– Какой?
– Большинство женщин, с которыми ты общаешься, оказываются лесбиянками.
– Почти все, – кивнул Майрон.
Глава 6
Они прошлись пешком до дома Уиндзора, немного посмотрели телевизор и легли спать. Майрон долго лежал в постели, чувствуя себя совершенно измученным, но без намека на сон. Сначала размышлял о Джессике. Потом принялся думать о Брэнде, но тут внутри его словно включился автомат и сразу блокировал все воспоминания. Рана оказалась слишком свежей. Тогда он начал думать о Терезе. Это была первая ночь, когда она осталась на острове одна. Тихий и безлюдный островок днем казался мирным и спокойным, но ночью, когда его со всех сторон обступали глухие стены мрака, делался мрачным и жутким, как заколоченный гроб. Ночью они всегда спали в обнимку. А теперь он представил, как Тереза лежит одна, в полной темноте… Невеселая картина.
Утром он проснулся в семь. Уин уже ушел, оставив записку, что встретится с ним в девять у здания суда. Майрон нашел коробку кукурузных хлопьев, выяснил, покопавшись внутри, что Уиндзор уже извлек вложенную в нее игрушку, принял душ, оделся и посмотрел на часы. Восемь. Более чем достаточно, чтобы добраться до места встречи.
Он спустился вниз на лифте и пересек дворик знаменитой «Дакоты». На углу Семьдесят седьмой и Сентрал-Парк-Уэст маячили три знакомые фигуры. У Майрона участился пульс. Это Фрэнк Джуниор, более известный как Эф-Джей, и двое его громил-подручных. Громилы выглядели так, словно неудачно поэкспериментировали с мужскими гормонами и вдобавок перебрали анаболиков. Оба в спортивных безрукавках и мешковатых брюках, смахивающих на пижамные штаны.
Эф-Джей смотрел на Майрона, скривив губы в улыбке. Его ярко-фиолетовый костюм блестел так, словно его облили силиконом. Эф-Джей не двигался и ничего не говорил, просто стоял и смотрел, улыбаясь тонкими губами.
«А теперь, дорогие дети, мы познакомимся с рептилиями…»
Наконец Эф-Джей шагнул вперед.
– Слышал, ты вернулся в город, Майрон.
Майрон хотел ему ответить – без всяких грубостей, так, что-нибудь насчет теплой встречи, – но решил промолчать.
– Помнишь наш последний разговор? – продолжал Эф-Джей.
– Смутно.
– Я обещал тебя убить, так?
– Может быть, – пожал плечами Майрон. – Не помню. Мне все время угрожают какие-то придурки.
Громилы попытались нахмуриться, но лица у них тоже разбухли от избытка мышц, и попытка не удалась. Поэтому они вернулись к прежней гримасе – челюсть вперед и сдвинутые брови.
– По правде говоря, я уже давно мог это сделать, – продолжал Эф-Джей. – Месяц назад. Тогда я выследил тебя на кладбище в Нью-Джерси. Ты был у меня на мушке. Забавно, правда?
Майрон кивнул:
– Ты просто профессиональный комик.
Эф-Джей склонил голову набок.
– Хочешь знать, почему я тебя не убил?
– Из-за Уиндзора.
При этом имени громилы вздрогнули, словно им в лицо плеснули ледяной водой. Один даже попятился назад, но потом опомнился и остановился. Эф-Джей не моргнул глазом.
– Уиндзора я не боюсь, – обронил он.
– Даже у тупых животных есть инстинкт самосохранения, – заметил Майрон.
Эф-Джей уставился на Майрона в упор. Майрон постарался выдержать его взгляд, хотя это далось нелегко. В глазах бандита зияли пустота и гниль, словно в заброшенном доме, где в разбитых окнах гуляет ветерок.
– Это слова, Майрон. Только слова. Я не убил, потому что… знаешь, ты выглядел таким несчастным. Словно сам просил тебя убить. Это было бы актом милосердия. Правда, забавно?
– Почти как в телешоу, – кивнул Майрон.
Эф-Джей рассмеялся и небрежно махнул рукой:
– Ладно, забудем. Ты нравишься моим отцу и дяде. И ты прав – они не видят смысла попусту воевать с Уиндзором. Вот почему ты до сих пор жив.
Он имел в виду Фрэнка и Германа Эйков, знаменитых нью-йоркских костоломов. Оба выросли на улице, перебили кучу народу и сделали успешную карьеру. Герману, старшему из двух головорезов, было уже за шестьдесят. Он старательно лез из грязи в князи и хватался за все, что могло для этого сгодиться: закрытые клубы, куда раньше его не пускали на порог, респектабельную благотворительность, богатые аукционы для нуворишей и французских метрдотелей из тех, что смотрят на тебя как на кусок дерьма, если даешь чаевых меньше, чем Майкл Джексон. Так сказать, гламурный бандит. Зато его младший братец Фрэнк, психопат, породивший на свет еще большего отморозка, того самого, что стоял сейчас перед Майроном, остался тем же, кем был: тупым верзилой, считающим бархатный костюм из «Ки-март» воплощением haute couture[5]. В последнее время Фрэнк немного поутих, но натура брала свое. Фрэнку-старшему и жизнь была не в жизнь, если он не мог кого-нибудь помучить или покалечить.
– Что тебе надо, Эф-Джей?
– У меня деловое предложение.
– Сгораю от любопытства.
– Я хочу тебя купить.
Эйки владели «Тру-Про». Это довольно крупное спортивное агентство отличалось наглой беспринципностью и вербовало молодых спортсменов примерно с той же моральной щепетильностью, с какой политик ищет спонсоров для своей предвыборной кампании. Но потом ее бывший владелец наделал долгов. Очень крупных. На агентство слетелась куча всяких паразитов. Самыми зловредными оказались братья Эйк, которые, как и положено паразитам, сожрали большую часть фирмы и теперь глодали ее остатки.
Но как-никак это был легальный бизнес, и старший Фрэнк, желающий для своего сына того же, чего хотят все отцы, вручил Эф-Джею бразды правления сразу, как только тот окончил бизнес-школу. В теории Эф-Джей должен был вести дела «Тру-Про» самым что ни на есть законным способом. Его папаша промышлял пытками и убийствами, так что сын в принципе мог оставаться чистеньким, воплощая в жизнь классическую американскую мечту, хотя и немного странным способом. Но Эф-Джей не смог отказаться от старых семейных традиций. Майрона интересовал вопрос – почему? Может, зло коренилось у него в генах и перешло от папеньки по наследству вместе с длинным носом? Или он, как многие дети, хотел снискать одобрение отца, изо всех сил доказывая, что от гнилого корня растет гнилое дерево?
Природа или воспитание. Вечная проблема.
– «МБ пред» не продается, – ответил Майрон.
– Глупое решение.
Майрон кивнул:
– Я помещу это в раздел «А не пошли бы вы куда подальше?».
Громилы что-то проворчали, шагнули вперед и дружно хрустнули шеями. Майрон смерил взглядом одного, потом другого.
– Кто вам ставит хореографию?
Громилам явно хотелось обидеться, но они не знали, что такое хореография.
– Ты в курсе, – подал голос Эф-Джей, – сколько клиентов «МБ пред» потерял в последние недели?
– Много?
– Примерно четверть, по моим подсчетам. Двое перешли к нам.
Майрон небрежно присвистнул, хотя его не обрадовала новость.
– Я их верну.
– Ты так думаешь? – По губам Эф-Джея скользнула змеиная улыбка. Казалось, если высунет язык, то он будет раздвоенным, как у змеи. – А знаешь, сколько из них сбежит, узнав об аресте Эсперансы?
– Много?
– Тебе очень повезет, если останется хоть один.
– Круто! Получается, я буду как Джерри Магуайер. Ты видел этот фильм? «Покажи мне деньги!» «Я люблю черных!» – Майрон старательно подделал голос Тома Круза. – «Ты – моя вторая половинка».