Кстати, а что находится в сумке? Открыв вроде бы небольшую с виду сумку, Женя увидел внушительную краюху хлеба, пару луковиц, жестяную фляжку с водой в матерчатом чехле и петельками для ношения на ремне и пергаментный свиток. Похоже и тут присутствовала немалая магическая составляющая. В памяти тут же всплыло определение: «Сумка путешественника». Не то, чтобы она действительно была безразмерной, но лежащие в ней вещи все же были гораздо большего объема чем сама сумочка, больше похожая на армейский подсумок для ношения магазинов к автомату Калашникова. Правда подобного автомата здесь не наблюдалось и это несколько удручало. Зато был неплохой, бритвенноострый кинжал, чем-то похожий на древнеримский гладиус. Правда в отличии от последнего не бронзовый, а из самой настоящей гномьей стали. Вполне надежное оружие, а судя по знакомому клейму возле гарды, так еще и выкованное именно в его семье.
Фляжка тут же перекочевала туда где и положено было ей находиться, кинжал тоже занял предназначенное для него место. Оказалось, что и сумка тоже снабжена шлевками для крепления к ремню, а длинная ручка на ней перекидывается через плечо. В итоге получается нечто вроде портупеи с подсумком для всякой мелочи. Все это оказалось достаточно удобным и Евгений, перецепил все имеющееся у него так, что ничего не мешало в пути, но при необходимости имелся прямой доступ ко всему. А длинная ручка на сумке, еще и поддерживала ремень, снимая с него лишнюю нагрузку. Пергаментный свиток оказался практически чист, за исключением, пожалуй, небольшого пятнышка в одном из углов. Приглядевшись к нему, Женька с удивлением узнал контуры Изумрудной долины, точнее ее нижнюю южную часть с несколькими поселками, обозначенными возле ее границы. Больше на довольно большом листе пергамента, ничего не имелось. Хотя нет. В другом прямо противоположном углу находилась небольшая черная точка. Вот только вокруг нее не было никаких обозначений. Учитывая то, что в развернутом виде пергаментный лист был примерно нулевого формата, то есть примерно в четыре раза больше стандартного листа формата А4, то обратная дорога домой займет довольно много времени и на скорое возвращение, рассчитывать не стоит.
— Если решить, что этой точкой обозначен я сам, подумал он, то получается мне нужно пересечь все это пустое пространство, чтобы добраться до дома. При этом, скорее всего придется еще и отмечать дорогу, пройдённую им, составляя карту, или скорее кроки, вроде бы так называют встреченные приметы для составления пройденного пути. Вот только убей не знаю, как именно это делается, и чем именно мне предстоит это отмечать. На ум приходит почему-то только собственная кровь, потому как никакого карандаша или уголька я не наблюдаю. Впрочем, пока это не критично.
Решив, что в любом случае можно подумать об этом и по позже, он свернул пергамент в гармошку, по тем же сгибам, которые на нем имелись, оставив на виду только единственную точку отмечающую его текущее положение, и уложил его в сумку. Как оказалось, в сумке имеется даже специальный кармашек, куда сложенная карта, вошла как по заказу. Теперь, если вдруг в сумке по недосмотру окажется что-то жирное, то карту это наверняка не заденет, после чего внимательно огляделся. Судя по преобладающим бурым, багровым и краповым оттенкам окружающего ландшафта и сплошного песка, с редким вкраплением камней, его занесло в ту самую Багровую пустошь, о которой он совсем недавно вспоминал за кружечкой пива. Вот и довелось наконец почувствовать на своей, простите за выражение, заднице, что же это за пустошь такая. Зато стало понятно, что воду придется экономить. В памяти всколыхнулись старые воспоминания о школе и рассказы учителя о том, что данная местность находится на самом юге, да вдобавок ко всему еще и в Восточной Империи. То есть, мало того, что его отправили неизвестно куда, так еще и на территорию вражеской империи, и теперь любой встречный будет готов прибить его только потому, что он здесь чужак. Может не во всех ее областях, но все же опасаться этого стоит.
Судя по положению солнца, было раннее утро, но даже несмотря на это ощутимо припекало. Еще бы, не зря же возникли поговорки упоминающие эту местность, как знойную и почти безводную пустыню. Хотя когда-то говорят здесь был цветущий край. Хотя об этом скорее всего забыли даже местные жители.
Приблизившись к какому-то огромному камню, и постаравшись оказаться в его тени Женька, попытался понять, в какую сторону лучше всего ему двигаться. Даже достал из сумки свиток. Но увы кроме далекой Изумрудной Долины, самым краешком обозначенной на пергаменте, ничего не было, поэтому никаких ориентиров, пока отследить было невозможно. Прикинув так и эдак, вспомнив о том, что Пустоши находятся почти на самом юге, решил, что стоит забраться еще южнее, а после идти уже по берегу моря. Тем более, он точно помнил, что край этой области где-то выходит на побережье. Правда, как именно называется это море, так и не всплыло в его голове. Сориентировавшись по солнцу, Женька решительно поднялся и пошел на юг. Он в какой-то степени понимал доводы старейшин с согласия, которых и проводились подобные испытания. Но с другой стороны, зачем обычному дворфу пустыня. Никаких захватнических войн они не ведут, довольствуясь в своей жизни Изумрудной долиной и Ледяными горами. И зачем тогда нужен опыт выживания в песках, когда до ближайшей пустыни, минимум месяц пути? С другой стороны, он же хотел посмотреть мир. Вот он, как раз лежит у его ног. Смотри и радуйся своему везению.
Рассуждая про себя Женька шел все дальше на юг торя дорогу в безжизненной Багровой пустоши. Вдруг неожиданно для себя он уткнулся в какое-то сооружение, собранное из камня с невысоким деревянным навесом над ним застеленным толи какой-то ветошью, толи широкими листьями какого-то растения. Стоило ему только перегнуться через бортик, как оказалось колодца, как он почувствовал удар чем-то тяжелым по голове и, потерял сознание.
Глава 4
4
Видимо удар, все же был недостаточно сильным, потому что уже мгновением спустя Женька пришел в себя, но постарался сделать вид, что находится еще в бессознательном состоянии, чтобы понять, что происходит. А происходили довольно забавные вещи. Похоже кто-то упорно желал, чтобы «бесчувственный» гном не свалился в колодец и пытался оттащить его тушку от бортика. В то время как второй голос, раздававшийся рядом, восхищался таким упитанным дворфиком, которого хватит не только на обед, но останется и на ужин, и старался как можно быстрее освободить от содержимого его карманы. В итоге два голоса переругиваясь между собой и отчаянно мешали друг-другу, а Женька, чувствуя такое дело изо всех сил пытался «помочь» этому, все больше склоняясь над зевом колодца, имитируя скорое падение, и в тоже время старался не провалиться туда.
— Бово, идиото бросай выворачивай карманы и помогай моя тащить этот тушка от край колодец!
— Ага! Чмука хитрый! Моя твоя помогай, а после останься ни с чем, и твоя сказать, что все это твой добыча!
— Идиото, если твоя не помогай моя, этот тушка щас упасть дно колодец, и тогда Бово будет добыча Груда, который дать Бово в прокорм навозный червяк.
Видимо до Бовы дошли последние слова напарника и тот взялся ему помогать. А Женька, улучив момент положил им на затылки свои ладони и стукнул их между собой лбами, отчего те, тут же улетели в нирвану, или как там еще называется подобное состояние у гоблинов, а это были именно они. Быстро разоблачив их до исподнего, Женька, скрутил их одеяния в жгут и связал гоблинов между собой примотав их спинами друг к другу, и усадил под камень, чуть в стороне от колодца. После чего, вернув на место все, что гоблин успел вытащить у него из карманов и прибавив к найденному еще горстку меди и пару серебряков странно-квадратной формы, один буквально обгрызенный по краю золотой, какую-то серебристую цепочку с медальоном, пару медных и одно серебряное колечки, и еще какие-то безделушки из металла, вытряхнутые из одежды гоблинов, поднял из колодца ведерко воды и впервые за прошедшее время освежившись, уселся неподалеку и принялся за легкий ужин из имеющихся у него пары луковиц и краюхи хлеба с солью, запивая все это водой, и попутно разглядывая случайную добычу.
В это время, связанные гоблины очнулись, пошевелились пытаясь выбраться из узлов, напутанных Женькой, и когда попытки не увенчались успехом, тут же заскулили, прося развязать и отпустить бедных, голодных и несчастных гоблинов, которые просто хотели помочь несчастному гному не упасть в колодец, когда у того случился тепловой удар.
В какой-то момент взгляд одного из них упал на кучку добра, лежащего перед Женькой, и на цепочку с кулоном, которую гном держа в руке, как раз разглядывал, и у гоблина от удивления глаза, чуть ли не вылезли из орбит. Некоторое время он еще вытягивал шею и пытался поточнее разглядеть то, что находилось перед смачно чавкающим гномом, который продолжал свой перекус, практически не обращая внимания на пленников. Наконец, видимо убедившись в своих догадках издал какой-то звук и со всей силы двинул локтем сидящего за ним своего напарника.
— Чмука, твоя говорить не знать где мой кольца ум и сила! Твоя говорить не знать где мой цепь ловкость! Твоя говорить не знать где мой деньги!
Каждое предложение Бова, сопровождал сильным тычком обеих локтей, по бокам своего товарища, который только охал, не силах сосредоточиться на ответах. Наконец собравшись с силами, он сдвинул свои руки, тем самым прикрывая свои многострадальные бока и произнес.
— Твоя потерял это после попойка у старик Чукча. Моя собирать и хранить, чтобы вернуть твоя на праздник великий вождь гоблин. И твой еще мой бьет за это? Моя страдать, моя плакать, за идиото Бово!
Бово на мгновение остановил свои удары о чем-то задумавшись. Его мысли так сильно выделялись на не слишком отягощённой интеллектом морде, что казалось сами мозги скрипят в его зеленой голове с длинными оттопыренными в стороны ушами. Наконец что-то решив для себя, он вновь начал бить своего напарника выплевывая очередные фразы.