Тимофеев кивнул.
Игорь очнулся от ступора только когда «Хаммер» и «Мерседеса» взревели на полных оборотах и скрылись за поворотом лесной дороги.
– Тимофеев, ты хоть что-нибудь понял? – тихо спросил он.
– Катран считает, что Слава отравился углекислым газом, – так же тихо отозвался Тимофеев. – Такое действительно случается, когда на глубине дыхание затруднено. Но регулятор у Славы был исправен. Борис Андреевич проверил, когда Славу наверх подняли… Вообще-то, уровень углекислоты в крови во время погружения может увеличиться по многим причинам. От сильного стресса или от страха, например. Ты знаешь, мне кажется, Слава что-то там увидел. Вот только что – большой вопрос. Хотелось бы мне знать, что именно могло напугать железобетонного Славу…
– Тимофеев, ты это… жути не нагоняй! – Игорь поежился от противного холодка, мгновенно пробежавшего по позвоночнику. – Мне и без твоих предположений не по себе.
– Мне тоже, – признался Тимофеев. – И воздуха не хватает. Будто меня самого с этой чертовой глубины поднимали…
7.
Разбудили Игоря петухи. Спросонья он долго соображал, где находится, и только когда повернулся на другой бок и опознал в утренних сумерках рубашку Тимофеева, то вспомнил все. И про сарай, в котором они жили, и про Окунево, куда они приехали несколько дней назад…
В ту ночь, когда они остались у озера одни, Тимофеев долго сидел у костра, потом ходил вдоль берега, топал, пыхтел и громко разговаривал сам с собой. Игорю с трудом удалось уснуть. Но сон был недолгим. Вскоре в палатку влетел всклокоченный Тимофеев.
– Там, там… – Тимофеев отчаянно сжимал в руках туристический топорик и обухом показывал в сторону озера. – Там обезьяна, Игорь! Клянусь!
– Какая обезьяна? – Игорь недовольно поднялся и осторожно выглянул из палатки. – Ты что несешь, дурень?
– Я к озеру пошел. Камыш раздвинул, а она там. Сидит. И смотрит прямо на меня. Представляешь. В упор смотрит, гадина!
– Хорошо, мы сейчас проверим, – согласился Игорь.
Взяв топорик, он стал спускаться к воде. Тимофеев с опаской брел следом.
Но берег, естественно, оказался пуст. Только камыши тихо шелестели от ветра. Никаких других звуков со стороны озера не доносилось.
– Может, это барсук был? – усмехнулся Игорь, прохаживаясь по упругой глине. – Пришел, например, водички выпить…
– Ты думаешь, я идиот, да? – насупился Тимофеев. – Здесь барсуки не водятся…
– Ага, барсуки здесь не водятся. Здесь водятся обезьяны! Тимофеев, у тебя точно крышу сдуло. Алло, мы в Сибири, ты не забыл? И я пошел спать. Если опять встретишь свою обезьяну, привет от меня передавай…
Ближе к утру Тимофеев снова залез в палатку. Осторожно дернул Игоря за ногу и грустно сказал:
– Я понял, наконец, в чем была моя ошибка!
Игорь протер глаза и посмотрел на часы.
– Что такое? Какая ошибка? А до утра ты потерпеть не можешь?
– Могу, – согласился Тимофеев и опять ушел.
Игорь перевернулся на живот и уткнулся лицом в рюкзак. Но сон уже не возвращался. Проворочавшись безрезультатно минут пятнадцать, Игорь выполз из палатки. Часы показывали половину пятого. Приятная ночная прохлада уже сменилась неприятной утренней сыростью. Дул промозглый ветер. Игорь несколькими движениями размял затекшую от неудобной позы спину и подсел к Тимофееву. Тот внимательно разглядывал угли остывающего костра.
– Кофе хочешь? – спросил Тимофеев, не поднимая головы
– Хочу, – обрадовался Игорь. – А есть?
– В том-то и дело, что нет, – хихикнул Тимофеев. – Какие же мы с тобой бараны!
– Попрошу не обобщать! – Игорь сходил к палатке и вытащил из рюкзака толстовку. Ему стало зябко. – Ну, рассказывай, не тяни! Чего ты там опять не понял?
– Наоборот – я понял. Я все понял. В моих расчетах была ошибка.
– Как всегда вовремя ты это понял, – заметил Игорь. – Какие расчеты имеются в виду теперь?
– Те самые. Кристалла на дне Шайтан-озера нет и не было никогда, – грустно сказал Тимофеев. – Можешь бить меня сколько угодно тяжелыми тупыми предметами по голове. Я знаю, что виноват. Но моя гипотеза была не просто логичной, она абсолютно все объясняла…
Ошибка, по словам Тимофеева, вкралась в исходные данные. Он использовал координаты пятого озера, которые взял, как понял Игорь, практически наугад. Нет, в тот момент Тимофеев считал, что никакой ошибки быть не может. Четыре озера ему были известны – Линево, Данилово, Щучье и Урманное. Их координаты он нашел по карте. Про пятое озеро – Потаенное – он знал мало. На карте Муромцевского района двухкилометрового масштаба Китлинское болото было обозначено сплошным массивом – без всякого намека на озера. Но Тимофеев, каким-то образом раздобыл спутниковую съемку района. Именно на ней он и обнаружил несколько озер, вполне подходящих под определение «пятого». Выбор Тимофеева сделал в пользу того, которое располагалось ближе остальных к селу Окунево.
– И что теперь? – Игорь пока с трудом понимал, куда клонит Тимофеев.
– Надо найти пятое озеро, – бодро сказал Тимофеев. – Не на карте, а в натуре. То есть, на местности. А потом мы определим его координаты с помощью навигатора, подставим их в формулу и узнаем с точностью до метра месторасположение Храма. Теперь-то тебе ясно?
– Куда уж яснее, – буркнул Игорь. – Только ты упустил один момент. А вдруг этого Храма вообще нет. И кристалла тоже нет. Если ты ошибся в одной формуле, то почему не мог ошибиться в другой?
– Это исключено, – отрезал Тимофеев. – Для той формулы координаты озер не требовались.
– Значит, пойдем мы с тобой, палимые солнцем, по лесам и болотам в поисках какого-то там озера, которое в народе прозвали Потаенным… Тимофеев, ты хоть раз видел болото? Не то, которое по телевизору, а настоящее?
– Ну, мы же не одни на болото пойдем, – нерешительно сказал Тимофеев. – Можно проводника с собой взять из местных. Или лесника уговорить, чтобы он показал нам дорогу. Я знаю, где живет лесник.
Игорь усмехнулся. Он сомневался в реальности всего, о чем говорил Тимофеев, но в городе его все равно никто не ждал. Родителям на него было наплевать. В редакции он взял отпуск на две недели. Девушка, с которой у Игоря периодически случался секс, окончательно в нем разочаровалась. В такой ситуации он не видел причин, чтобы торопится в город.
– Ладно, – согласился Игорь. – Пусть будет озеро
– Вот это по-мужски! – обрадовался Тимофеев. – Уважаю!
Почему они приехали именно в Окунево, а не в Муромцево, Низовое или Мыс, к примеру, Игорь так и не понял. Тимофеев упорно делал вид, что у него есть план. До тех пор делал, пока они не уперлись в молодой березняк на краю улицы, где, по словам Тимофеева, жил лесник. Такого адреса просто не существовало в природе.
– Мы просто не туда свернули, – не растерялся Тимофеев. – Сдавай назад.
Игорь заглушил двигатель, вышел из машины, закурил и осмотрелся. По случаю полуденной жары местные жителей не наблюдалось. Все попрятались за покосившимися заборами.
– Ты чего? – осторожно поинтересовался Тимофеев. – Так мы едем или нет?
– Я думаю, – отмахнулся от приятеля Игорь. – Зачем нам кружить в поисках приключений? Это же деревня, Тимофеев! Здесь все друг друга должны знать…
Игорь вернулся на центральную улицу и завел Тимофеева в магазин. Продавщица, которой на вид было не больше двадцати, меланхолически покусывала бутерброд с вареной колбасой. Игорь сунул Тимофееву в руку две десятки, подтолкнул плечом и прошептал:
– Перед тем, как спрашивать про лесника, купи у нее чего-нибудь.
– Что купить? – так же шепотом уточнил Тимофеев.
– Леденцов купи, идиот, – зашипел Игорь. – Двести грамм. Без оберток. Они самые дешевые.
Тимофеев зажал деньги в потной ладони и крабом притиснулся к прилавку. Девушка продолжала задумчиво жевать. Тимофеев прокашлялся.
– Ой, – вскрикнула девушка и опустилась на стул. – Вам чего?
– Двести грамм конфет. – Тимофеев покосился на Игоря. – И еще мне этот нужен… лесник ваш. Не подскажете, где его найти?
Девушка оказалась хорошим источником информации. Да и лесников в Окунево было всего два. Первого звали Борисом, и его не оказалось дома. Игорь долго стучал в ворота, потом во все окна по очереди. Отвечали ему только собаки из соседних дворов. Со вторым лесником, которого звали Юрием, им повезло больше. Правда, дома его тоже застать не удалось, но на стук хотя бы вышла жена лесника. Доброжелательная женщина привыкла, видимо, что ее мужа периодически разыскивают горожане и отнеслась к гостям с пониманием.
– А когда ваш муж домой вернутся? – полюбопытствовал Тимофеев.
– Кто ж его знает? – развела руками женщина. – Завтра, наверное. А может и еще на пару деньков задержится.
– Но сегодня он точно не вернется? – не сдавался Тимофеев.
– Сегодня точно нет. Он же на деляне. С Васькой, кажись. Или нет, не с Васькой… Точно, не с Васькой! С Петром они поехали. А деляну, сами понимаете, обмерить нужно, разрешение оформить на заготовку леса, а это, почитай, в Муромцево придется ехать. Нет, за день им точно не управиться…
– И что же нам делать? – Тимофеев так натурально огорчился, что жена лесника пожалела бедолагу. И взяла друзей на постой. Жилье, правда, оказалось не слишком комфортабельным – бывший курятник. Зато проживание обходилось почти даром. И еще хозяйка уступила Тимофееву ведро картошки. Всего за десятку. В общем, жить было можно. Особенно в первый день. На второй день Игоря стали одолевать нехорошие предчувствия. На третий день, когда лесник опять не вернулся со своей загадочной деляны, Игорь уже начал волноваться. Но и четвертый, и пятый день они прождали совершенно напрасно…
8.
Первыми – еще в начале девяностых – село Окунево стали осваивать бабаджисты. Во главе с уроженкой уже тогда независимой Латвии Риммой Розитис паломники обосновались на окраине деревни – на Татарском увале, и первым делом выстроили себе каменный жертвенник. С тех пор паломников-бабаджистов в Окунево заметно прибавилось. Они активно выкупали дома у местных жителей, и уже не столкнуться с ними на улицах деревни было практически невозможно. Через некоторое время на Татарском увале прижились и загадочные староверы – инглиды. Откуда они пришли – никто не знал. Староверы уверяли, что именно в этом месте много тысяч лет назад располагалась славянская Шамбала – знаменитое Беловодье. За староверами гуськом потянулись православные. Они поставили большой деревянный крест, а потом и часовню, куда по большим праздникам стал приезжать священник из города.