Первый раз Игорю ответил мужской голос. Тембр этого голоса был Игорю неприятен, поэтому пришлось нажать отбой. Через две минуты он набрал номер снова. И так до тех пор, пока не услышал в трубке голос Маши. Этот тембр был Игорю приятен всегда. Раньше он мог слушать его часами.
– Привет, поздравляю с Днем рождения, – быстро сказал Игорь. – Ничего, что я позвонил?
– Шадрин, не могу сказать, что я очень рада, – сказала Маша после длинной паузы. – Тем не менее, спасибо. У тебя все?
– В общем, да, – признался Игорь. – Просто хотел тебя поздравить.
Игорь понимал, что Маша сразу бросит трубку. В принципе, так оно и произошло. Понимал, что рано или поздно придется свыкнуться с тем, что Маши у него больше нет, и с традицией отмечания в одиночку ее Дня рождения тоже пора завязывать. Но бутылка коньяка манила, и он решил, что последний раз тоже можно отметить. Не пропадать же добру…
– Игорь, тебя вчера главный искал. Он был не в духе, – честно предупредила молодящаяся дама по имени Валерия. Она тряхнула крашеными в рыжий цвет кудрями и повесила на спинку стула свою очередную ультрамодную куртку. Все корреспонденты уходили с работы поздно, зато и приходили не с раннего утра. Валерия появилась по местным меркам рано – в десять. Видимо, договорилась с кем-то на интервью.
Игорь отвернулся к окну. Он уже две недели игнорировал редакционные летучки, поэтому ничего хорошего услышать в свой адрес не ожидал. Но все же дождался, пока главный редактор появился в своем кабинете.
– Ты свою статью в последнем номере просматривал в верстке? – сразу поинтересовался тот, снимая когда-то дорогое пальто из кашемира горчичной расцветки.
– Не успел, – признался Игорь. Сейчас ему было не до газеты.
– Напрасно. Вообще-то город-побратим Омска – это Пухов. Есть такой маленький городок в Словакии, чтобы ты знал.
– А я так и написал. Кажется…
– Нет, ты написал: Пулков! Мне со вчерашнего утра уже весь телефон оборвали. Первыми позвонили, естественно, словаки из «Матадора». Директор совместного предприятия очень обиделся. Он сам родом из этого Пухова. Потом весь день звонили из городской администрации. В общем, черте что получилось. Я уже молчу, что ты в этой статье переврал название департамента городской экономической политики и имя его директора. Это неприятно, но не смертельно. Но забыть название города-побратима – совсем не годится.
– Опечатка, – привычно забубнил Игорь, пряча взгляд.
– Я понимаю, – кивнул головой главный. – Описка, опечатка, приписка. Сейчас причина уже не имеет значения. Я говорю лишь о той невнимательности, в результате которой происходят все описки и опечатки. Шадрин, скажи честно: что с тобой происходит последнее время? Ты же был прекрасный журналист. Очень толковый, сообразительный, многообещающий. Я, конечно, замну этот скандал. В крайнем случае, бесплатно напечатаем статью про этот «Матадор». Но и ты возьми себя в руки. Мне будет жаль, если нам придется расстаться…
Игорю тоже не хотелось расставаться с газетой. Как бы там ни было, она кормила его уже довольно длительное время. Поэтому он вышел из редакции в расстроенных чувствах. Сигарета не помогла успокоиться, и Игорь прошелся наискосок через парк. На набережной несколько уличных кафе упорно не хотели закрываться после завершения короткого летнего сезона. Владельцев ярких шатров не смущала ни отвратительная погода, ни почти полное отсутствие клиентов. Впрочем, не сами же они стояли за прилавками. А на девушек-продавцов с синими от холода носами им было наплевать.
В ближнем кафе Игорь привычно заказал чашку кофе и присел за белый пластиковый стол, который стоял ближе к парапету набережной. Порывами дул пронизывающий ветер, и стол все время норовил опрокинуться. Лужи уже затянулись тонким ледком. Игорь отхлебнул из пластиковой чашки быстро остывающий кофе, застегнул молнию на куртке повыше и поднял воротник.
– Привет!
Игорь обернулся и слегка опешил. За соседним столиком сидел Тимофеев. Они не виделись уже несколько месяцев, и Игорь был бы рад не видеть Тимофеева еще дольше.
– Ты что здесь делаешь? Учти, я не верю в совпадения.
– А это и не совпадение. Я чувствовал, что из редакции ты пойдешь этой дорогой.
– Тимофеев, признаться честно, я совсем тебе не рад. Но садись поближе, раз уж дождался. Хорошо еще в редакцию не приперся. Кофе не предлагаю, поскольку денег у меня в обрез. – Игорь медленно из чашки. – О делах тоже не спрашиваю. Сам понимаешь, мне на твои дела наплевать.
– И напрасно. Согласись, мы с тобой отделались легким испугом. Да и поголодали, если разобраться, всего-то сутки…
– Ты хоть понимаешь, Тимофеев, что мы вообще по чистой случайности живыми вернулись с этого болота?
– Это не случайность, а закономерность, – не согласился тот. – А кофе я и сам себе могу заказать. Теперь я при работе. И при деньгах, соответственно.
– Рад за тебя. В кунсткамере экспонатом подрабатываешь?
– Нет, в клубе «Бинго-Бонго». Работа ночная, так что днем я совершенно свободен. Очень удобно.
Тимофеев сходил к стойке. Сначала принес себе чашку кофе, а потом две рюмки водки.
– А это еще зачем? – поинтересовался Игорь. – Ты прямо с утра стал теперь пить?
– Катрана, надеюсь, помнишь. Давай, Игорек, опрокинем по рюмашке за упокой его души. И обоих Славиков давай помянем…
– Не понял, – растерялся Игорь.
На самом деле он все понял. Просто не хотелось верить очевидному. В желудке вдруг образовался вакуум. А потом пустота и холод стали разрастаться и подниматься вверх – к груди.
– Чего тут понимать… – Тимофеев неуклюже опрокинул в рот содержимое своей рюмки, поперхнулся и долго прокашливался. – Нет больше боевого пловца Катрана…
После второй рюмки Тимофеев уже смог говорить связно. Оказалось, после неудачного погружения на Шайтан-озере Станислав все же не успел восстановиться. Тем не менее, Катран от поездки в Крым не отказался. Они уехали вдвоем с Вячеславом. Что на самом деле произошло во время сверхглубокого погружения на мысе Тарханкут – уже никто не узнает. По официальной версии, связь с Катраном прервалась на глубине 150 метров. Вячеслав, который болтался в это время на глубине в 80 метров, немного выждал. Сначала думал, неполадки в связи возникли из-за того, что Катран вошел в термоклин. Но когда Катран не отозвался и спустя десять минут, Вячеслав потерял терпение, стал погружаться за ним и тоже пропал с мониторов наблюдения.
Убитый горем Борис Андреевич бросился звонить оставшемуся в Омске Станиславу. Тот первым рейсом вылетел через Москву в Симферополь и на следующий же день арендовал спасательный бот в Керченском порту. Водолазы искали тела Катрана и Вячеслава почти неделю, но так никого и не нашли. А рассказал Тимофееву обо всем сам Станислав, когда они случайно столкнулись на улице. Тимофеев едва его узнал. Станислав постарел лет на десять, как минимум. А неделю назад Тимофеев услышал в местных новостях, что погиб и Станислав. В бок его огромного «Шевроле» на полном ходу въехал тяжеленный «КАМАЗ» с растворомешалкой.
Слава скончался в больнице от многочисленных разрывов внутренних органов. Водитель «КАМАЗа» с места происшествия скрылся. Предполагается, что тот был сильно пьян. Теперь милиция делает вид, что пытается найти этого водителя. Видимо, уже не найдет. Ко всему прочему, сама машина числится в розыске. Буквально накануне аварии это самый «КАМАЗ» был угнан из гаража турецкой строительной компании «Луна Констракшн Лимитед»…
– Такие дела, – заключил Тимофеев и пихнул друга локтем. – Не спи, Игорек, замерзнешь!
Игорь не отозвался. Он уставился в одну точку и катал зажигалку по столу. Катрана было жаль. А еще больше было жаль Славиков, которые вообще попали под чужую раздачу. Катран любил повторять, что на глубине он чувствует себя так, словно уже умер. Там, мол, только холод и абсолютная темнота. А потом, когда поднимаешься на поверхность, и видишь солнечный свет, пробивающийся через толстый слой воды, будто рождаешься каждый раз заново. Если каждое погружение на большую глубину – это действительно репетиция смерти, то теперь для всей команды Катрана наступило время большой премьеры…
Игорь опрокинул стопку и прикурил очередную сигарету.
– Может еще по одной? – поинтересовался Тимофеев.
– Не откажусь.
Следующую порцию водки Игорь выпил как воду. Зато туман в голове стал понемногу проясняться.
– Это не случайность, – сказал, наконец, он. – Это Шайтан-озеро…
– Я тоже так думаю, – согласно кивнул Тимофеев. – И то, что мы из Китлинского болота выбрались, тоже, кстати, не случайность. А ведь ходили всего в двух шагах от Черной топи. Возьми мы чуть левее – и все. Я ведь разыскал потом этого лесника Юру, который озеро на болоте нашел. Помнишь его? Он когда меня увидел, натурально обмочился со страху. В общем, Игорек, мы с тобой точно во что-то вляпались. Причем, по самые помидоры.
– И что предлагаешь?
– Я предлагаю завершить то, что начали…
– Ну спасибо тебе, что объяснил. А Славу ты успел спросить про последнее погружение? Что он там увидел – на глубине?
– Говорит: ничего не видел. Но я сразу понял – врет. У него глаза в этот момент подозрительно забегали. Что-то он там видел, однозначно…
Некоторое время оба молчали, глядя на проплывающий по реке мусор. И без того мутный и грязный поток речной воды разбавлялся в этом районе промышленными стоками из городского коллектора.
– Меня, кстати, с работы хотят выгнать, – неожиданно для себя признался Игорь. – Не могу ничего толком написать последнее время. Просто ступор какой-то. Но на Китлинское болото я ни ногой. Хоть режь!
– Игорек, нам придется найти это пятое озеро. Я чувствую, что именно там собака порылась. Но ты не волнуйся, у меня есть нормальный план. И я не буду тебя торопить, честное слово. А все экспедиционные расходы беру на себя.
– Ты получил наследство от дедушки из Парагвая?
– Нет, удачно столкнул партию кристаллического амфетамина в нашем клубе.