– Да. Давайте заключим сделку, пока я не передумала.
На мою ладонь легли четыре призрачные руки – четыре клуба ледяного дыма просочились сквозь мои пальцы.
Я взглянула на Генри. Со спокойным, стальным взглядом он положил свою руку поверх наших.
– Раз Оливия согласна, – сказал он, – значит, и я тоже.
– Итак, навстречу иному миру, – заключил Фредерик. Он улыбнулся так широко, что лицо чуть не распалось на части, пошло трещинами и стало похоже на гигантского паука.
– Навстречу иному миру, – повторили мы все, кроме мистера Уортингтона, который проворчал что-то невразумительное.
Это будет интересно.
Глава 15
Через сутки, снова в полночь, мы с Генри ждали на сцене появления привидений. Я нервничала и не могла усидеть на месте.
Мы собирались впустить призраков в наше сознание.
Мы согласились на одержимость.
– А твои родители не возражают, что ты ходишь сюда по ночам? – Я села на край сцены и стала стучать ступнёй о ступню. – Как тебе удаётся незаметно ускользать из дома?
Генри пожал плечами:
– Я ответственный. Они мне доверяют и не надоедают вечным контролем.
Я попыталась посмотреть ему в глаза, но он отвернулся, пряча лицо. В том, как он говорил о родителях, было что-то неискреннее.
– Как ты добрался сюда сегодня?
– Пешком.
– Пешком? Шёл один по городу посреди ночи?
Он широко улыбнулся:
– Беспокоишься о моей безопасности, да?
– Очень смешно. – Я помолчала, шаркая ногами по полу. Внезапно я очень разволновалась. – Генри, что в твоей банке? В той, которую ты принёс на сеанс?
– Тебя это не касается, – сердито сказал он.
Я попыталась скрыть, как сильно меня обидел его ответ. Но он был прав: это не моё дело. Однако ведь он знал обо мне подробности, которых не знали и другие, – где я живу, например. Разве не будет справедливо, если я тоже о нём что-нибудь узнаю?
Я подавила обиду, расхаживая туда-сюда по сцене, пока из всех чувств не осталась одна только нервозность. Меня бросало то в жар, то в холод, и я вытирала потные ладони о джинсы.
Не одержимость, а совместное пользование, снова и снова напоминала я себе. Делиться с окружающими хорошо. Нас всегда так учили.
Откуда ни возьмись из зала с левой стороны по лестнице поднялся Игорь, испугав нас.
Генри подпрыгнул и, кажется, даже неприлично выругался.
Я сдержала смех.
– Это всего лишь Игорь.
Кот подставил голову мне под руку. «Всего лишь Игорь? Я важнее, чем ты думаешь, девочка».
– Интересно, а кот может впустить в своё сознание призрака?
Игорь прикусил мне большой палец. «У тебя тунца не хватит, чтобы уговорить меня на эту авантюру».
– Ни в коем случае, – ответил Генри. – Мы не будем втягивать в наши дела кота. Животные непредсказуемые. Никогда не знаешь, что придёт им в голову.
Внезапно четыре сероватые фигуры соткались из воздуха прямо перед нами.
– У-у-у, – весело улыбаясь, протянула Тилли.
Генри отпрыгнул назад.
– Тьфу ты, пропасть!
– О, мы вас испугали? – спросил Фредерик, наклонив голову.
– Нет, – буркнул Генри.
– Да, – возразила я. – Правило номер один: вы не должны появляться внезапно и пугать нас. Capisce?[15]
– Это от нас не зависит, – ответил Джакс.
– Мы ведь привидения, – сказала Тилли.
Генри уже пришёл в себя.
– Это ведь не в вас сегодня кто-то вселится, так что уймите свои призрачные инстинкты, ладно?
Тилли подпрыгнула и перевернулась вниз головой, глядя на него.
– Что у тебя в рюкзаке, Генри?
– А, это. – Генри слегка покраснел. – Я на всякий случай принёс аварийный комплект. Ну, вдруг что-нибудь пойдёт не так.
– Серьёзно? – Призраки, улыбаясь, переглянулись.
– Да. – Генри вытряхнул из рюкзака содержимое, чтобы показать нам. – Библия, книги об экзорцизме, которые я нашёл в библиотеке, и мобильный телефон, чтобы при необходимости позвонить в Службу спасения. Или священнику.
Фредерик выглядел удивлённым.
– Священнику? Какому?
– Всем, – мрачно произнёс Генри. – Я записал номер телефона каждой церкви в округе.
Тёмные края рта Джакса стали извиваться, как черви:
– Как предусмотрительно, Генри.
– Ух ты, Генри, ты запасся на все случаи жизни, – ухмыляясь, сказала Тилли.
Генри стал красным как свёкла:
– Я предпочитаю быть во всеоружии.
– Уверяю тебя, Генри, – улыбнулся Фредерик, – тебе всё это не понадобится.
– Но вы сами говорили, что никогда ещё такого не делали!
– Ну, скажем так: скорее всего, тебе это не понадобится.
– Спасибо, утешили.
– Просто доверяй мне. – Фредерик кашлянул с гулким звуком, разнёсшимся по залу, как горное эхо. – Теперь, пожалуйста, отложи все эти вещи и сядь.
Привидения окружили нас с четырёх сторон, как деления компаса. Я внезапно очень ясно осознала, чем мы собираемся с ними делиться. Мы собираемся разделить с ними смерть, пусть даже всего на несколько мгновений, пусть даже не по-настоящему.
Как это будет? Что я почувствую? Часть меня, фигурально выражаясь, просто умирала от любопытства.
Однако другая дрожала, паниковала и безмолвно кричала.
Генри протянул мне руку, и я взяла её. Если и есть вообще смысл брать кого-то за руку, то именно в такую минуту. Вместе мы смотрели на Фредерика, который парил над нами уже без улыбки на лице.
– Поскольку я здесь самый молодой, я буду первым, – объяснил он. – Я ведь пробыл призраком меньше всех. Вам так будет легче. Чем старше привидение, тем сложнее делить с ним сознание.
Я украдкой бросила взгляд на мистера Уортингтона. В темноте я не смогла разобрать его лица.
Рядом с ним сидел Игорь. «Не бойся», – сказал бы он, если б мог, чтобы поддержать меня. Однако хвост у него дёргался – кот был в полной боевой готовности.
Завитки силуэта Фредерика опустились на наши ноги, руки, волосы, проникая в нас. В ухо мне прокралось холодное призрачное щупальце.
– Я постараюсь сделать всё возможное, чтобы разделить нас в нужный момент, перед концом моей жизни, – пообещало привидение. – Я вас не брошу.
Я сильнее стиснула руку Генри и прошептала его имя.
В ответ он тоже пожал мне руку:
– Я здесь, партнёр.
– Мы не позволим, чтобы с вами что-нибудь случилось, – одновременно проговорили Тилли и Джакс, но их голоса прозвучали как издалека – уши мне наполнил дым Фредерика. Кожа неимоверно зудела. Я тонула в чёрной ледяной воде.
– Прости, – прошептал Фредерик прямо перед тем, как очутиться у меня в голове. Голос его был повсюду – в моей крови, в стоящих дыбом волосках на руках, в перехваченном дыхании. – Надеюсь, это не больно.
Глава 16
Оказалось, что больно. Очень.
Сначала было тихо, как перед грозой, когда стихает ветер.
Я не могла двигаться, дышать, глотать или открыть глаза. Единственное, что я чувствовала, – руку Генри, держащую мою руку.
И холод.
Всепоглощающий холод. Он волной проходил по моему телу, через рот и нос, просочился даже под веки, заполз под ногти, покрыл инеем каждый волос.
Я пыталась закричать. В ушах пульсировал оглушительный звон. Что это, рёв смерти? Он выл, стонал, царапал меня изнутри, как сломанные ногти. Я хотела закрыть уши руками, чтобы приглушить его, но не могла пошевелиться, не могла забрать руку у Генри. Я почему-то знала: если отпущу его, то потону в холоде; мы оба потонем.
Однако ещё хуже холода было ощущение, что я больше не я – всё ещё Оливия, но теперь не одна. Во мне находился ещё один человек, состоящий изо льда и дыма, и я страдала от мрачного тяжёлого ощущения, что меня распирает изнутри.
«Вы здесь? – прозвучал издалека слабый голос. – Оливия! Генри! Это я».
Голос Фредерика. Я пыталась прислушаться к нему, но уши мне заткнуло ледяное облако. Я осторожно попробовала стряхнуть туман и обрести ясность восприятия.
«Да, так лучше, – прошептал голос Фредерика. – Покрути головой. Распрями пальцы».
Я сжала и разжала кулак свободной руки. Видеть я ещё не могла, но чувствовала пальцы Генри – он никуда не ушёл. При каждом движении меня снова пронизывал холод, как бывает, когда выбираешься из постели морозным зимним утром.
«Не открывай глаза. Ты можешь говорить?»
Я попыталась открыть рот, и меня пронзила боль. Позади век вспыхнула ослепительная белизна.
«Не говори губами, – произнёс Фредерик. Теперь его голос звучал громче, казалось, он исходит изнутри меня. – Просто попробуй подумать, обращаясь ко мне. Ты привыкнешь не сразу, но это несложно. Скажи что-нибудь. Всё в порядке».
Я изо всех сил сосредоточилась, стала дышать медленно. «Фредерик? – В сердце вонзились бесчисленные занозы. – Где мы?»
Фредерик радостно вздохнул. «О, прекрасно. Ты приходишь в себя. Теперь ты, Генри».
«Больно», – услышала я где-то в уголке сознания потрясённый голос Генри.
«Если вас это как-то утешит, для меня вхождение в одержимость тоже тяжело».
На удивление, меня это действительно утешило.
«Продолжайте двигаться и говорите что-нибудь».
Через несколько минут я уже ощущала пальцы на руках и ногах и чувствовала, как захватывает дух.
«Генри!» – прошептала я.
«Я здесь». – Его пальцы сжали мои.
«Можно открыть глаза, Фредерик?»
«Уже скоро», – ответил Фредерик, и я чуть не вскрикнула. Он был совсем близко, в моей голове; его голос был моим голосом, и мои губы шевелились. Он говорил через меня, и, странным образом, я тоже говорила через него.
«Генри, скажи что-нибудь», – попросила я и ощутила, как не мои губы тоже зашевелились. И когда Генри произнёс: «Что-нибудь, Оливия», мои губы тоже проартикулировали эти слова. Мой голос вторил его голосу, так же как и голосу Фредерика.
«Хорошо, вы начинаете приспосабливаться, – проговорил Фредерик. – Во время одержимости мы делимся всем. Я ваш голос, а вы мой. Мой рот, мой разум, моё дыхание – всё это ваше, и наоборот. Сейчас мы единое целое. – Он помолчал. – Вы когда-нибудь принимали участие в беге на трёх ногах?»