Генри схватил меня за руку. Я знаю, о чём он думал: вот, значит, как мы выглядим во время одержимости. Отвратительное зрелище. Тревожное. Но и фантастическое.
– Я и забыл, как это ужасно, – возбуждённо прошептал мистер Барски у нас за спиной. – Подумать только, как хорошо это может повлиять на бизнес!
Я не успела спросить, какую пользу одержимость может принести бизнесу, – миссис Барски содрогнулась, и Грегори вырвался из её рта, как маленькое торнадо. Фитили свечей заколебались, штора из бусин, отгораживающая проход в туалет, тихо зашуршала, и всё закончилось.
– Так быстро? – удивился Генри. – Получилось хотя бы что-нибудь?
– Конечно. – Миссис Барски потянулась и вздохнула, напомнив мне Игоря после того, как он поймает особенно толстую мышь. – Господи, как приятно тряхнуть стариной. Давненько я не практиковалась.
– Этель, ты изумительна. – Мистер Барски захлопотал вокруг супруги, промакивая ей лицо платком. – Просто звезда.
Она поцеловала мужа в щёку.
– Грегори! – Тилли помахала рукой перед лицом призрака. – Всё хорошо?
– Да. – Силуэт Грегори переливался, как вуаль, но он всё равно улыбался. – Просто отлично: у меня появилась надежда.
– Что с вами случилось? – полюбопытствовал Генри. – От чего вы умерли?
Миссис Барски предостерегающе поводила указательным пальцем.
– Это может знать только посредник, Генри. Очень важно сохранять личную тайну. Кроме того, чем меньше воспоминаний о смертях будет у тебя в голове, тем лучше. Но я могу сказать, что якорь Грегори – набор стеклянных шариков в чёрном сетчатом мешочке. Он собирался подарить его сыну и научить играть. Я надеюсь, что с помощью пятидесяти одного призрака вы быстро его найдёте. Но будьте осторожны. Глядите в оба. – Миссис Барски повернулась и направила на нас палец с синим ногтем. – Чем больше привидений отправятся в другой мир, тем больше теней появятся и тем злее они будут. Следите за тем, чтобы призраки всё время находились рядом с людьми. Если им захочется, они могут прийти сюда, при условии, что не будут надоедать моим клиентам. – Говоря это, миссис Барски задувала свечи и наводила порядок в кабинете. Потом она надела фартук и хлопнула в ладоши. – А теперь кто хочет помочь мне испечь кексы?
Мистер Барски подтолкнул меня в бок:
– Правда, она восхитительна?
– Да, – кивнула я. – Правда.
Однако я не подняла глаз на мистера Барски и не осталась печь кексы. Положив список привидений на стол хозяйки кафе, я сбежала оттуда со всех ног.
Видите ли, я узнала выражение лица мистера Барски – как светились его глаза, какая нежная улыбка тронула его губы.
Раньше Маэстро так же смотрел на маму.
В тот вечер Генри, Тилли, Джакс, мистер Уортингтон, Игорь и я собрались в моей комнате, чтобы перекусить в честь радостного события – мы получили помощь. Собственно, перекусить удалось только Генри, Игорю и мне. Призраки тоже пытались присоединиться к трапезе, но, как бы Тилли ни старалась сунуть голову в пакет с чипсами, картофельные ломтики не шевелились.
Игорь рассеянно наблюдал за ней. «Пусть даже не пробует проделать то же самое с моим тунцом».
– Почему? – Я провела пальцем между его ушами. – Что ты сделаешь? Исцарапаешь ей руку, которой на самом деле не существует?
Кот дёрнул усами. «Придумаю что-нибудь. Кошки очень изобретательны».
Генри слизывал с пальцев крошки сыра.
– Ты разговариваешь с котом?
Я пожала плечами:
– Вроде того. Вообще-то нет. Сложный вопрос.
– Разумно. – Генри шлёпнулся на кровать рядом со мной и лёг на спину. Это было приятно, уютно. Мои пальцы почти касались его футболки, и я вдруг осознала, что веснушки делают его невероятно привлекательным.
Игорь, урча, втиснулся между мной и Генри. «А я думал, ты сохнешь по трубачу с приятным запахом».
Я чуть не крикнула: «Я по нему не сохну!», но вовремя остановилась и набила рот чипсами.
– У меня вопрос, – сказал Генри через некоторое время, подняв голову к потолку, где мистер Уортингтон раскачивался в гамаке из собственного дыма. – Теперь, когда вы вернулись, думаю, скоро вы захотите двинуться дальше?
Все надолго замолчали. Слова «двинуться дальше» прозвучали как торжественные аккорды в финале симфонии.
– Ну да, – медленно проговорил Джакс, – но не прямо сейчас.
– Конечно, не прямо сейчас, – отозвалась я.
– Что он сказал? – спросила Тилли, пытаясь понюхать пакет с чипсами.
Я повторила для неё ответ Джакса, и она улыбнулась мне сквозь пакетик.
– Да. Я имею в виду, что мы можем немного подождать. Совсем чуть-чуть. Тебе понадобится помощь, чтобы новые призраки не распоясались.
– А если тени снова начнут нападать, мы как можно скорее поможем вам вспомнить ваши якоря, чтобы вы смогли сбежать отсюда, – пообещал Генри, садясь. Лицо у него было таким же счастливым, как и у Тилли, и при взгляде на него у меня захватило дух.
Я тоже почувствовала облегчение: я не хотела, чтобы друзья-призраки уходили. Пусть побудут ещё немного.
– Мистер Уортингтон! – Я помахала висящему под потолком привидению. – А вы что думаете?
Он улыбнулся мне своей чёрной улыбкой и показал колеблющиеся большие пальцы.
– Вот и хорошо, – произнесла Тилли, радостно опускаясь на кровать рядом со мной и наблюдая, как я ем. – Я не против остаться ненадолго. Мне здесь нравится.
И в эту минуту, когда я сидела вместе с Генри, Игорем и друзьями-призраками, сгрудившимися на моей раскладной кровати, мне впервые пришло в голову, что, возможно, мне тоже здесь нравится.
Глава 28Декабрь
Перед самыми зимними каникулами психолог Дэвис пригласил меня в свой кабинет на очередной сеанс.
– Как у тебя дела, Оливия?
Я немного подумала над вопросом, и он, кажется, принял моё молчание за признак обуревающих меня тяжёлых переживаний.
Но впервые за целую вечность я чувствовала себя превосходно. У меня были друзья-привидения. Маэстро держался от меня подальше, что меня вполне устраивало. Я купила для нонни в благотворительном магазине красивый сиреневый платок и уже положила его под маленькую ёлочку, стоящую на кухне на столе. Количество новых призраков сократилось до двадцати шести. Миссис Барски расправлялась с ними стремительно, как лесной пожар, но, разумеется, прибывали новые, поэтому она открыла в «Счастливом уголке» побочный бизнес под названием «Комната с привидениями». Они с мистером Барски оформили его официально, превратив кабинет в помещение, оборудованное для спиритических сеансов, общения с призраками и встречи со скорбящими людьми, потерявшими своих близких, – свечи, благовония, подушки на полу. И, конечно же, бесплатный чай.
И потом, у меня был Генри. Старательный, дисциплинированный, голубоглазый Генри. Каждый день после работы он помогал мне с алгеброй и всё время просил что-нибудь нарисовать – Игоря, призраков, его в костюме супергероя. Я вместо этого изобразила его суперзомби, но он, казалось, не возражал.
– Для некоторых людей каникулы могут стать трудным испытанием, – сказал однажды психолог Дэвис. – Ты знала это?
Я не могла перестать улыбаться.
Психолог Дэвис казался удивлённым.
– Ты сегодня в очень весёлом настроении. Как дела дома?
– Хорошо, – ответила я. – Всё в порядке.
И я действительно так считала.
На этот раз, выходя из кабинета, я не испачкала дверь конфетой.
Когда в последний день перед каникулами мы с Генри шли из школы в концертный зал, с неба посыпались жалкие маленькие снежинки. В тот вечер должен был состояться последний праздничный концерт, и после него мы планировали объедаться остатками карамельных тросточек.
На углу, не доходя до двери филармонии, Генри начал то и дело покашливать и потом вынул из рюкзака что-то обёрнутое в красивую бумагу.
– Счастливого Рождества, Оливия, – пожелал он, улыбаясь, пока я разворачивала подарок. Он невероятно гордился собой.
И неспроста. Я долго разглядывала альбом для зарисовок, любуясь им. Чистая белая бумага; хрустящие углы; какой бесконечный простор для меня и для моего угля.
– Генри, это, наверное, стоит кучу денег, – прошептала я.
Он закатил глаза.
– Нужно просто поблагодарить меня.
– Спасибо. – К горлу поднялся горячий ком.
– Ты настоящий художник. Хватит тебе рисовать на салфетках и газетах.
– Генри, я… – Опасаясь, что задохнусь, я пыталась проглотить ком. – А я тебе ничего не приготовила. У меня нет…
– Не страшно. – Он слегка шлёпнул меня по плечу. – Я ничего не ждал.
Моя радость тут же разбилась вдребезги. Я сунула альбом в свою сумку.
– Значит, я настолько бедная и невежливая, что ты и не ожидал от меня подарков?
– Нет. Не знаю, как это сказать… Мы умирали вместе, Оливия. – Генри нахмурился и принял очень серьёзный вид, такое иногда с ним бывало. – Мы так сильно связаны, что нам не нужно обмениваться подарками, и всё такое. Но я знаю, что больше всего на свете ты хочешь стать художником, поэтому просто решил сделать тебе приятное.
Ах вот что.
– Это очень мило с твоей стороны, Генри.
Перестанет он лыбиться или нет?
– Правда же?
– Идиот. – Я пнула его по ноге, но не сильно, чтобы ему не было больно, и до самой ночи прижимала к себе сумку. Внутри лежал драгоценный альбом для рисования.
Глава 29Январь
В Новый год Генри остался в филармонии на ночь.
Сначала мы вместе с супругами Барски смотрели по телевизору церемонию спуска шара[18], потом они проводили нас в концертный зал.
– Молодец, Оливия, что украсила комнаты, – похвалила меня миссис Барски. За спиной у неё парила толпа призраков с осовелыми лицами. Теперь привидения постоянно следовали за ней по пятам, как фанаты за поп-звездой. – Здесь стало уютно, как дома.
Я отошла назад и попыталась взглянуть на помещения за сценой, словно вижу их в первый раз. Потом я вспомнила, как они выглядели в день нашего прибытия. Никакого сравнения. Я развесила под потолком кухни бумажных птиц и прикрепила на стены свои рисунки. Перед Рождеством купила в уценёнке круглый оранжевый коврик и положила его под кухонный стол. На двери нашей с нонни комнаты висело объявление «Здесь живут Оливия и нонни, классные девчонки».