Перед самым выходом из Баку Лукьяненко вручил Рошковскому хранящуюся ныне в Бакинском партархиве записку следующего содержания:
«Красноводскому ревкому. Пароход по указанию т. Яна угоняется из Баку с ведома и разрешения Кавказского краевого комитета. Член ККК Виктор».
Это была записка В. И. Нанейшвили, ставшего потом секретарем ЦК Компартии Азербайджана.
После таможенного досмотра 17 апреля 1920 года «Ван» вышел в море. Рошковский и его товарищи были наготове и ожидали лишь удобного для действий момента. И вскоре он настал. Когда Балакин заступил на вахту, а капитан и механик спустились с мостика в салон поужинать, моряки приступили к операции. Выждав некоторое время, они быстро вошли в салон и закрыли за собой дверь. Капитан удивленно поднял на них глаза.
— Именем Советской власти вы арестованы! — объявил Рошковский.
Капитан в испуге вскочил, но тут же сел, увидев в руках моряков револьверы.
У салона выставили вооруженного часового. Рошковский поднялся на ходовой мостик и предложил Балакину изменить курс. Прозвучала команда:
— Лево руля! Курс… на Красноводск!
Стоявший на руле штурман Кутрин тут же выполнил команду. Пароход резко взял влево. И в этом было что-то символическое. Изменялся не только курс движения судна, но и менялась дальнейшая судьба людей. «Ван» уходил к берегам, где победно реял красный флаг Страны Советов.
Известие о перемене курса экипаж судна воспринял с удовлетворением, чего нельзя было сказать о некоторых пассажирах.
Операция развивалась успешно. Беспокоило одно: не встретиться бы с кораблями противника. Уже сам курс судна к советскому берегу мог вызвать подозрение. На ночь у косы Бековича стали на якорь. Для предосторожности судно затемнили. Усилили наблюдение.
Ночь прошла спокойно. Утром «Ван» снялся с якоря и вошел в Красноводскую бухту. Все четче и рельефнее вырисовывались контуры горного кряжа, у подножия которого раскинулся город. Усиленно бились сердца людей. Какова будет встреча? Вскоре моряки увидели, как от пристани отошел и направился к ним сторожевой корабль.
«Ван» получил разрешение подойти к пристани. А затем на причале состоялся митинг, после которого на судне был торжественно поднят красный флаг.
В те дни во фронтовой газете «Набат революции» появилась заметка:
«В Красноводск прибыл пароход «Ван», вышедший из Баку с грузом, адресованным в Ленкорань-Энзели. В море коммунисты команды арестовали командный состав, а пароход направили в Красноводск. Груз содержит ценные товары: 200 бидонов бензина, 6000 пудов сахара, мануфактуру, медикаменты, бумагу, стекло».
С тех пор прошло почти шесть десятилетий. Уже нет в живых участников описанных событий. Но героические подвиги каспийских моряков и рыбаков живут и будут жить в сердцах и памяти советских людей.
Д. Исаков,майор в отставкеВСЯ ЕГО ЖИЗНЬ
Когда я спрашиваю себя, кто такие большевики, которые участвовали в революции, защитили ее, превратили нашу страну в величайшую державу мира, передо мной встает образ человека, которого знаю около сорока лет. Он, бывший балтийский матрос, стал моим идеалом и дал мне жизненную дорогу…
Матросский бушлат Ваня Петров надел в 1916 году и сразу — в море. Но и до этого успел набедоваться, изведать всякого лиха на непосильных для мальчишечьих плеч батрацких работах. Только две зимы, да и то с грехом пополам, отходил в школу. Науки в наймах постигал: на Волге, в плавании на купеческих судах в мотористы выбился, а на зимних ремонтах тех же судов — в слесари.
«Ремесло не коромысло, плеч не оттягивает, а выручить может». Правоту этих слов на себе испытал, когда стал матросом и попал в экипаж подводной лодки. Правда, плавал недолго. Неподалеку от Риги лодка стала тонуть. Беда случилась в моторном отсеке. Петров не растерялся, нашел способ выбраться и другим помог спастись.
Экипаж затонувшего корабля «пораскидали» кого куда. Иван Петров попал в Кронштадт. Там-то и сблизился с большевиками, из уст подпольщиков узнал ленинскую правду о мире, о земле и свободе. Там шагнул в революцию. С кронштадтским отрядом прибыл в октябрьские дни в Петроград, в цепи 2-го балтийского экипажа шел на штурм Зимнего.
В ту же ночь матрос Петров выполнял первое задание победившей пролетарской революции — доставить в Петропавловскую крепость арестованных министров низложенного Временного правительства. А сколько других заданий, простых и сложных, приходилось выполнять в те суровые дни! Энергичный, смекалистый паренек в бушлате и бескозырке, на околыше которой все еще оставалось слово «Подводник», смело и решительно вступал в жестокие схватки с теми, кто пытался задушить революцию.
Год 1918-й. Для борьбы с англо-американскими интервентами, высадившимися на севере страны, Петроград направил в помощь красноармейским частям небольшой авиаотряд. Старшим авиамехаником и одновременно политруком отряда назначили матроса Ивана Петрова.
«Ньюпоры» везли по железной дороге на север, в сторону Архангельска. Но уже в Вологде пришлось выгрузиться. Этого требовала обстановка. Ломами и кирками выравнивали взлетные площадки, старенькие самолеты то и дело требовали ремонта, людей не хватало, а войска ждали от авиаотряда поддержки. Бессонные ночи, голод, непогода… Но была великая цель, которая рождала стойкость. И вдруг известие: двое летчиков, те, что «из бывших», дезертировали. Молодого политбойца предательство оглушило. Из оцепенения вывел комиссар Алешин:
— Мужайся, товарищ! Все надо правильно оценить и сделать нужные выводы. Эти двое и им подобные считают нас лапотниками, без них, мол, мы пропадем, не сумеем совладать с врагами, удержать власть. Пусть не надеются. А нашу слабину в грамоте надо устранять. Надо!..
Пройдет какое-то время, и прочитает Иван Петров работу В. И. Ленина «Удержат ли большевики государственную власть?», и найдет в ней ответ на многие вопросы, вспомнит комиссара Алешина, его наказ.
И снова Балтика. Петров — курсант школы морских летчиков. Подготовка пилотов ведется форсированно: фронту нужны специалисты сегодня, сейчас. Завтра может быть поздно. Но занятия приходилось прерывать. Не раз по тревоге курсанты оставляли школу, чтобы выступить против Юденича, против белогвардейских мятежей…
1920 год застает красвоенлета Петрова на Южном фронте, в боях против Врангеля. Летает он на гидросамолете М-9, столь потрепанном в боевых действиях, что его иначе и не называли, как «летающим гробом». Но другого нет. Ночью чинили, днем летали, благо, бесстрашный в небе командир звена на земле — искусный механик.
Кончилась гражданская война. Иван Петров — инструктор в Севастопольской школе летчиков. Любимец курсантов, он передает им свой боевой опыт, свои знания, свою преданность делу партии Ленина. И вдруг…
«Рапорт. Ввиду несоответствия современным требованиям прошу уволить меня из школы. Учить молодежь сегодня должны более подготовленные преподаватели».
И подпись — «Петров».
Нет, это решение не было сиюминутным. Были раздумья, были горькие переживания, была острая боль, но главным было чувство большевистского самокритичного отношения к себе.. Он понял: его знаний не хватает, чтобы объяснить курсантам премудрости аэродинамики, отвечать на сложные вопросы. А таких вопросов возникало все больше.
— Что же будете делать после демобилизации?
— Я слесарь, — и, помолчав, добавил: — Шестого разряда.
— Красной Армии нужны летчики с боевым опытом. А чтобы хорошо знать эту самую аэродинамику, надо учиться. Готовьтесь в академию!
«…Присвоить звание летчика-испытателя 1-го класса. Имеет право летать на всех имеющихся самолетах днем и ночью и в любых метеоусловиях…»
Легко сказать, готовьтесь в академию. А фундамент-то какой: церковно-приходская и ускоренный курс летной школы военного времени. Если даже добавить нажитое самоучением — все равно слишком мало!
И снова вспомнились слова комиссара гражданской войны Алешина — «А нашу слабину в грамоте надо устранять…»
На двадцать седьмом году жизни, будучи отцом семейства, не просто нагонять в учении, наверстывать не по своей вине упущенное. Днем учил летать других, ночью сам садился за учебники. Брал платные уроки по математике и физике у бывшего преподавателя севастопольской гимназии Фокина. Многоопытный педагог поражался его упорству: на что другие тратили годы, Петров одолевал за недели. Осенью 1925 года он блестяще выдержал конкурсные экзамены (12 человек претендовали на одно место) и был зачислен слушателем Военно-воздушной инженерной академии имени Н. Е. Жуковского.
С первого курса он получил разрешение участвовать в испытательных работах НИИ ВВС.
Среди первых машин, которые ему довелось испытывать уже после окончания академии, был истребитель И-5. Началось с ЧП. При посадке, при абсолютном штиле, его самолет, пробежав полета метров, перевернулся. За аварию надо отвечать. В тот же день на заседании партбюро коммунисту Петрову объявили выговор.
Следующий полет — отличная посадка. Второй, третий… Оценка та же. Значит, недосмотрел что-то в тот первый раз, допустил небрежность. Нет, все было много серьезней. Шасси самолета имели скрытый конструктивный дефект. Из-за него машина становилась неустойчивой во время пробега. Петров приноровился к «хитростям» шасси, потому и садился нормально. Но сумеют ли менее опытные летчики строевых частей приноровиться к недостатку самолета?
Петров не мог, не имел права молчаливо ждать, когда жизнь сама ответит на этот вопрос. К нему не сразу прислушались: думали, ищет оправдания собственной оплошности. Он же не отступал, не сидел сложа руки. Под его руководством в мастерской было сделано конструктивное усовершенствование, которое получило признание. Петрова наградили орденом Красной Звезды.