– Ладно, ладно. Не запугивай нас, – улыбнулся ему мистер Питерсон, игравший роль доброго директора.
Посте того как его подручный поставил сотрудников перед лицом горькой правды, Амшель мог продолжать собрание в присущей ему маске уважения и сердечности.
– Наш вице-президент – человек жесткий, правда? – усмехнулся директор. – Но давайте просто делать свою работу должным образом и бояться никому не придется. Что там у нас со страхованием перевозок?
Питерсон углубился в финансовые вопросы, от которых Милане хотелось спать. Целый час, пока шел непонятный для нее разговор, она придерживала голову рукой и клевала носом. Кондиционеры гоняли тонны свежего воздуха, но в компании столь серьезных людей мозги сами собой нагревались. В конференц-зале одних только костюмов было на миллион долларов, а часов… наверное, на миллиард. Обстановка довлела над Миланой, вызывая у нее дикое желание выбежать на свободу. Целый месяц моральной подготовки к собранию пошел коту под хвост. Еще час назад она была готова родить любое гениальное предложение, если бы к ней обратился директор, но вместо этого она прошла идиотский тест, наслушалась непонятных докладов, устала и перегорела. Сидела и корила себя за слабость, уже представляя, как облажается. Однако, вопреки ожиданиям, на собрании от нее ничего не потребовалось. Никого не просили предлагать идеи. У директора самого появились гениальные планы, и он просто делился ими с подчиненными, попутно раздавая приказы.
– А сейчас о главном. Мы должны направить общественное внимание на тюремную несправедливость, – обратился он к маркетологам, к которым относилась Милана. – Преступники, получившие законный срок в пятьдесят лет или больше, умирают, не отбыв до конца наказание. Раньше с этим ничего нельзя было поделать, но теперь появились новые технологии, которые позволят им досидеть свое в виртуальном мире. Понимаете, о чем я? Задействуйте все свои общественные связи и убедите избирателей в важности этой проблемы. Смерть не должна избавлять от законного наказания.
Невероятно! Вот почему Милане дали тест Кшиштофа Вайцмана. Видимо, перед этим Питерсон сам им воспользовался! Тот факт, что директор показал ей, откуда черпал вдохновение, вызвал у нее ликование. Он ей доверяет. Возможно, готовит к чему-то великому. Она мгновенно освободилась от тяжелых пут сонливости и почувствовала себя как никогда легко. Слова директора теперь проникали в самый центр ее сознания.
– Мы должны купить или построить по одной тюрьме как минимум в двадцати шести штатах, – обратился он к финансовому крылу. – Надо провести в этих штатах закон, разрешающий частные тюрьмы, – сказал он юристам. – Разгрузим федеральный бюджет, поможем нашим налогоплательщикам, которые вынуждены содержать всех этих подонков. Мы ведь социально ответственная компания… Надо подготовить двадцать шесть серверных кластеров нового типа, – сказал он департаменту облачных технологий. – Свяжитесь с Джеком Ли из NewVision, мне нужны его новые графические ускорители.
Исполнительный директор продолжал раздавать приказы, вдохновляя Милану на подвиги. Она и раньше понимала, что всем сердцем и душой принадлежит такой великой компании, даже задолго до того, как устроилась сюда на работу, но теперь она лично прикоснулась к величию IT-гиганта, который заботится о других. Фантастический альтруизм и желание помогать своему народу, истинный патриотизм, непостижимый для многих других корпораций. Милана почувствовала, как с головы до ног по ней пробегают волны блаженства, неся радость и вдохновение.
Домой она вернулась далеко за полночь, отпраздновав новое начинание с Алисией. За несколькими шотами текилы в одном шумном ресторане, где на сцене выступали настоящие циркачи, подруги набросали губными помадами на салфетках план действий по возбуждению общественного негодования в связи с умирающими раньше положенного им срока заключенными. Женщины восхищались факирами, шпагоглотателями и фокусником с пилой, не забывая малевать на салфетках и при этом бешено хохотать.
Дома Милана пыталась собрать эти наброски в кучу, осторожно вытягивая их из сумочки, чтобы не порвать. Она едва удерживала равновесие и дико от этого веселилась. Небрежным постукиванием каблуков она могла разбудить весь дом, если бы Олег не поднялся с кровати и не взял жену на руки, чтобы она перестала шуметь. Милана висела на его шее и смотрела ему в глаза влюбленным в свою потрясающую жизнь взглядом. Она чувствовала родство с принесенной Алисией новой жизнью, и хотя и находилась в объятиях мужа, но в мыслях пребывала далеко от него. Далеко даже от самой себя. Она была там, где не надо быть Миланой Ивановой со всей ее ослепительной красотой, тонким умом и вытекающими из всего этого обязанностями быть лучше всех, расти по карьерной лестнице, затмевать окружающих. Она чувствовала единение со сгустком энергии, всегда жившим в ней, и больше не хотела его отпускать, возвращаться в мир обычных людей. С этими мыслями она обхватила шею Олега и не разжимала объятий.
– Все хорошо, дорогая, я рядом, – говорил он, думая, что ей грустно.
Он всегда пытался помочь Милане, что бы та ни делала и ни говорила. Вот от каких оков она подсознательно хотела отделаться. От божественной роли царицы мужчин, когда каждое ее слово, каждый взгляд и даже крошечный знак внимания с ее стороны воспринимается как красная тряпка, как приказ всем ей помогать, пытаться сделать ее жизнь лучше несмотря ни на что. Они все будто были заражены одним и тем же пещерным вирусом – так говорила тренер на курсах, и теперь Милана это отчетливо поняла. Ей показали, как этим пользоваться, и, может, именно поэтому она смогла дойти до той крайности, за которой приходит откровение. Она смогла прозреть потому, что не отказалась от себя истинной, не задушила себя глупой моралью. Иначе бы она не прикоснулась к своему внутреннему огоньку и не ощутила себя божеством при жизни. Так зачем же отворачиваться от своего естества, если на нем завязано все самое лучшее в жизни? Милана закрыла глаза и снова открыла их. Перед ней стоял муж.
– Тебе плохо? – спросил он. – Я сделаю что угодно, чтобы тебе помочь.
– Я знаю, – сказала она.
В верных глазах Олега она увидела столько сочувствия, пропадающего зря, что грех было им не воспользоваться. Она усадила мужа перед собой и нежно обняла его голову, положив локти ему на плечи.
– Представляешь! Я сегодня прошла тест Кшиштофа Вайцмана ровно так же, как его прошел наш директор! Мы с ним мыслим одинаково.
– Не слышал о таком тесте, – задумался Олег.
– Ну разумеется! Он же только для избранных.
Милана еле стояла на ногах, но ее мыслительные процессы проходили, как всегда, четко. Продукты распада алкоголя никак не влияли на ее рассудок.
– Чтобы и дальше расти, я должна войти в высшие круги Балтимора, – еле выговорила она. – Пойдем завтра на благотворительный вечер. Да и тебе это будет полезно. Там будут сливки общества. Может, найдешь работу.
– Как в старые добрые времена?
– Да, если будешь послушным мужем.
– Для тебя все что угодно.
– Тогда удиви меня. Не хочу больше ни о чем думать. Весь день просидела на совещании среди накрахмаленных мужиков.
Олег помог ей принять душ и уложил в белоснежную постель.
– Погоди, – простонала Милана после того, как он выполнил свою часть супружеского долга. – Давай лучше посмотрим что-нибудь.
Они поставили перед собой ноутбук и всю ночь смотрели захватывающий сериал. Милана чувствовала себя счастливой, согревая ступни и ладони о теплое тело мужа. Что еще нужно для счастья? Человечество достигло самых высот.
– Все не то, чем кажется, – пробормотал Олег утром.
– Ты снова говорил во сне.
Солнце слегка поднялось над землей, и его лучи коварно отражались от соседнего здания прямо в их незашторенное окно. Жизнь пела на многочисленных языках вернувшихся с юга птиц. Великая сила заставляла природу цвести, двигаться, расти, и глупо было не брать с нее пример. Энергичная Милана, проспав всего пару часов, вскочила с кровати навстречу новому дню, включила в наушниках ритмичную музыку и отправилась по делам. Ей предстояло метаться между офисом Maple и журналом SmartFashion, обсуждая детали новой информационной кампании в ожидании вечернего мероприятия.
Олег же от безысходности выполнял роль домработника. Занимался уборкой, готовкой, собирал квитанции и счета, закупался в Walmart в десяти километрах к югу от дома и посещал курсы английского языка. Он выстроил четкую последовательность действий, позволяющую максимизировать результат. Даже чеки и квитанции изучал не просто так, а во время стирки в цокольном этаже, чтобы не тратить зря два часа. Там же, в подвале, на раскладном стуле он повторял задания с курсов, на которые ходил маршрутом через кассы социального обеспечения. После курсов ехал прямиком в супермаркет, а потом обратно домой по своему проездному. В свободные от покупок дни доезжал до книжного магазина и сидел там по несколько часов кряду, изучая язык. Там же он познакомился с несколькими людьми. Постепенно освоился в новой стране и был готов устроиться на работу, представься ему такая возможность.
Вечером того переломного дня Милана, как и обещала, заехала за мужем в семь вечера. Она арендовала лимузин, чтобы произвести впечатление на высший свет города. Пассажирская дверь как раз открывалась, когда Олег в растерянности вышел из дома. Длинный черный автомобиль смотрелся слишком богато на узкой улочке вдали от дорогих мест.
– Ничего себе, – сказал Олег, садясь внутрь.
– Так на нас обратят больше внимания, – улыбнулась Милана. – Возьмем их с наскока. А теперь поцелуй меня в щеку. Замри.
Она сделала селфи с любящим мужем на фоне бежевого салона элитного автомобиля. Ее красное вечернее платье хорошо сочеталось с черным смокингом Олега. Красное и черное – самое лучшее сочетание несочетаемого, приводящее всех в восторг. Свои длинные волосы Милана собрала в пучок на затылке, с одной стороны, намекая на сдержанность, достойную ее девственной красоты, с другой – волосы эти оставались видны окружающим, притягивая к себе взгляды.