енные во сто крат ее последние часы в должности заместителя, которые она потратила на хитрую комбинацию, потребовавшую максимальной концентрации и дисциплины. Она сделала это ради спокойного будущего, но теперь максимальная концентрация и дисциплина, проявленные в тот день, стали необходимым минимумом, чтобы просто не вылететь с должности.
– Как же Альберт с этим справлялся… – жаловалась Милана мужу по вечерам.
– Уверен, у тебя получится ничуть не хуже, – успокаивал ее Олег.
Жалость к бывшему начальнику жены меркла на фоне неописуемой радости из-за того, что больше не нужно к нему ревновать.
– «Не хуже» меня не устроит, – ответила Милана. – Мне надо лучше, намного лучше. Амшель Питерсон ждет, как я себя проявлю. Сейчас или никогда. Я должна взять свое, пока представился шанс.
Вся ее жизнь состояла из «сейчас или никогда». Это была бесконечная погоня за мечтой. Или бегство от страха узнать, что мечты нет.
– Чем я могу помочь? – спросил Олег.
Милана лежала на диване в гостиной, подняв босые ноги на подлокотник. Она оставалась в офисном костюме, не в силах снять его после тяжелого дня.
– Сегодня я впервые в своей новой должности посетила совещание директората, – сказала она. – И я ничего не поняла.
– Тебе же не впервой общаться с большими шишками, – удивился Олег.
– Знаю! Но это совершенно другой уровень, – выпалила Милана. – Даже не знаю, с чем сравнить. Да, наверное, ни с чем! Это же совещание директоров в самой влиятельной корпорации мира!
В тот момент она наконец осознала все величие достигнутой высоты.
– О господи! – вскрикнула она, будто перед ее глазами блеснул нож убийцы.
Но это был блеск радости, расходящейся по всем ее органам чувств, как свет при дисперсии. Из чистейшего белого счастья выходили все цвета радуги неподдельных эмоций.
– Не верится, – пискнула она и замолчала в страхе спугнуть момент.
– Да, дорогая, – улыбнулся Олег и поцеловал жену в лоб. – Все это правда.
Она действительно стала директором по маркетингу в крупнейшей компании мира, о чем многие не могли и мечтать. В хлопотливой суете жизни ей некогда было осознать свое достижение. Даже сейчас было сложно поверить, что мечты действительно стали явью, настолько смелыми они были.
– Дурацкая квартира, – после долгой паузы сказала Милана.
Продолжая лежать на диване, она окинула взглядом ту часть гостиной, которую не заслоняла его спинка.
– А я уже к ней привык, – пожал плечами Олег. – Почти год здесь живем.
– Просто мой статус обязывает, – нахмурилась Милана. – Хочется чего-то большого и светлого. С зарплатой в сто тысяч долларов я уже могу себе это позволить.
– Понимаю. Посмотрю объявления и кину тебе варианты.
– Только не сейчас. – Она повернулась на бок и подперла голову рукой. – Расшифруй сегодняшнее совещание. Я его записала на телефон.
Милана достала из кармана мэйфон и запустила на весь экран видео. Судя по незнакомому потолку, телефон лежал на столе конференц-зала камерой вверх и записывал голоса сидевших вокруг.
– А разве так можно? – удивился Олег.
– Конечно, нет, – улыбнулась Милана. – Но меня это сейчас не волнует.
До поздней ночи она проигрывала мужу запись заседания. Само видео было пустым, важен был только звук. Внешность присутствовавших приходилось домысливать по их голосам.
Все, как обычно, началось со вступительной речи Амшеля Питерсона, вдохновляющего подчиненных бодростью и простотой своих слов, но потом пришел черед вице-президента и директора юридического отдела. В их словах сложно было понять половину выражений и оборотов речи. Олег просил жену ставить на паузу и переводить ему особенно сложные формулировки. Он вспоминал короткую учебу Миланы и не переставал удивляться, насколько умной она может быть, если захочет, если жизненная необходимость заставит преодолеть минное поле ее легкомыслия.
Вскоре началось самое важное.
– Они хотят построить двадцать шесть тюрем? – морщился Олег. – Это больше половины штатов, контрольный пакет, дающий право… только вот на что?
Даже не разбираясь в теме, он мыслил последовательно и основательно, разительно отличаясь в этом плане от импульсивной жены.
– Ага, слушай дальше.
Собрание тянулось долгие километры изощренных словесных формулировок, наполняющих уши, как вода море. Стоило пропустить какую-то фразу и весь последующий разговор превращался в бессмыслицу, и приходилось перематывать на двадцать секунд назад. Никогда еще в своей жизни Олег так не напрягался, чтобы понимать иностранную речь. Но какие-то важные вещи он уловил.
– Ты знаешь, для чего Maple влезла в тюремный бизнес? – повернулся он к Милане.
– Хотят улучшить мир, – ответила та.
Запись собрания директоров крупнейшей компании возымела очень сильное действие на Олега, не на шутку его взволновав. От прикосновения к высокому и недостижимому, к разговору, который мечтали бы услышать все финансисты и бизнесмены мира, Рогин почувствовал прилив сил. Энергия наполняла его, как когда-то до предела наполнила Милану. Он просто не мог усидеть на месте и ходил по комнате из угла в угол.
– Плевать им на тюрьмы и заключенных, – сказал наконец.
– Ну да. Тебе всегда так кажется, – начала спорить Милана. – Ты же у нас нонконформист, видишь только черное, думаешь, что всем плевать на людей.
– Сейчас речь не об этом. – Олег и не думал успокаиваться. Глаза его блестели искрами осознания. – Им главное протолкнуть законы и обкатать новые сервера. Сама посуди – из четырех часов совещания они потратили больше трех на обсуждение юридических тонкостей функционирования дата-систем.
– Дата чего?
– Ну биг-дата. Данные огромных объемов, масштабируемые и обрабатываемые программными инструментами.
– Ты меня пугаешь, – нахмурилась Милана.
– Короче, сервера!
– Так бы сразу и сказал.
Рогин чувствовал манящие нотки тайны, которые не могли не увлечь за собой в густые дебри корпоративных интриг, из которых невозможно выбраться невредимым.
– Интересно, для чего это им… – рассуждал он вслух.
– Вот завтра и узнаешь, – улыбнулась Милана. – Ты мне нужен, чтобы расшифровывать всю эту галиматью.
– Предлагаешь мне подсказывать тебе в наушник, как в кино?
– Нет, просто пойдешь на работу со мной, – на лице жены появилась озорное выражение. – Будешь моим секретарем.
Милана встала с дивана, сняла офисную одежду и пошла в спальню искать пижаму. За оставшиеся до нового рабочего дня часы тело должно было отдохнуть.
– Разве можно приводить туда своих родственников? – спросил Олег в надежде на отрицательный ответ – как любой нормальный человек, он не смог бы по собственной воле отказаться от уникальной возможности проникнуть в святая святых мироздания.
– Вот завтра и узнаем, – бросила Милана. – Если бы я постоянно спрашивала, что можно, а что нельзя – до сих пор бы работала помощником стилиста на окраине Москвы, как и десять лет назад. И вообще… Фамилии у нас с тобой разные, так что никакой опасности в этом нет. Сплетен, по крайней мере первое время, быть не должно.
Все оставшееся до утра время Олег не мог сомкнуть глаз. Суровая госпожа бессонница вновь одарила его своим жестоким прикосновением. Былого спокойствия и след простыл. Он вспомнил тяжелые времена, когда всеми силами помогал жене. Чем больше внимания она ему уделяла и чем больше всего просила, тем несчастнее становился Олег. В первую очередь несчастье его проявлялось в бессоннице, ведь если днем он мог запросто отгородиться от своего нервозного состояния хлопотами и делами, то ночью был предоставлен самому себе и ничто не могло отвлечь его от страхов и душевных терзаний. В одно мгновение Олег забыл тихую, спокойную жизнь, какая сложилась у него в последние месяцы, когда Милана не вводила его в курс своих дел, жила будто в другом измерении. Теперь же вся ее ненасытная беспощадность по отношению к верному мужу вновь заиграла прежними красками и вернула Олегу былое состояние помутнения. И чем хуже он спал, тем слаще спалось Милане.
Кошка мучает мышку не потому, что хочет сделать ей больно, а потому что это весело и успокаивает.
Звон будильника ознаменовал конец кошмара для одного и сладкого сна для другой. В свете первого осеннего дня муж и жена собирались вместе идти на работу. Они готовились выйти на новый уровень после пяти долгих лет брака – целого срока, если говорить в соответствующей тюремной терминологии.
– Только не задавай вопросы, – предупредила Милана. – Даже если что-то непонятно.
– Даже про тюрьмы?
– Особенно про тюрьмы! Я же сама этого не совсем понимаю. Не вздумай выставить меня идиоткой!
Они сели в красную Serbia 99 и заняли место в пробке на главной дороге Балтимора, из которой, как корни древа городской жизни, росли и их дом, и штаб-квартира компании. Чтобы было проще двигаться в медленном потоке, Олег включил автопилот, и электронная магия показала себя во всей красе. Будущее, как известно, уже наступило, и оставалось только этому удивляться. Освободившееся время можно было посвятить полезным вещам – полистать ленту новостей, поиграть в телефоне, посмотреть глупые ролики. Но самым важным занятием в тот момент оказались страдания по поводу всего на свете. Не обошли они стороной и Милану, ломавшую голову над вопросами своего укрепления на новой должности. Но, как и во всех остальных вопросах, она ничего не могла придумать – решение должно было прийти спонтанно, экспромтом, в самый нужный момент. Эта особенность Миланы сделала для нее много полезного, но все сильнее напрягала своей непредсказуемостью, ставшей непозволительной на столь важном посту. Хвала автопилоту – через час нервного молчания они были на месте.
Входя в штаб-квартиру Maple, Олег впервые в жизни прикасался к чему-то настолько колоссальному. Если не считать самой великой в его глазах женщины. Посещение блестящего белого здания – храма поклонения всех гиков Земли – было сродни любовному таинству между Адамом и Евой, столь же восхитительному, сколь и недоступному для понимания. Но, в отличие от сцены в Библии, Олег и Милана были тогда не одни. Их окружали толпы людей с бейджиками, точно такими же, как дали на входе Рогину. Все прикладывали их к турникетам, дверям, даже к кофе-машинам. Всюду царила раскрепощенность лучших коммун хиппи в 1960-х. Работники корпорации носили одежду всех фасонов и цветов, следуя единственному допустимому в компании стандарту – быть свободными от предрассудков. Еду и развлечения получали бесплатно, как в библейских заветах, стоило лишь приложить бейджик к вендинговому аппарату, либо к терминалу на стойке со шведским столом. На стеллаже со смартфонами любой мог взять в пользование гаджет Maple, записав его на свой счет, который никогда не придется оплачивать, пока работаешь в храме поклонения кленовому листу. Тысячи счастливых сотрудников казались Олегу семьей. Мечта Чарльза Мэнсона не умерла вместе с ним в тюрьме, а живет по сей день ровно так же, как живет его цифровая копия. В этих стенах рождалась американская мечта и убивалась мечта всего остального мира. Это была колониальная империя 21 века. Так напишут учебники века 22-го.