– Правда здесь здорово? – обернулась Милана, когда они прошли холл. – Лучшее место на всей Земле.
– Все не то, чем кажется, – заметил Олег.
– Так, тихо! Просто ходи за мной и записывай важные вещи. Пусть все думают, что ты мой слуга.
«Слушаюсь, госпожа», – хотел съязвить Олег, но промолчал. Ирония ситуации была в том, что никакой иронии не было.
Они миновали овальную галерею со вторым светом, потом поднялись на второй этаж и пошли в обратном направлении, глядя сверху на то место, где только что шли. Искусственные пальмы стояли у стен, ловили свет висящих под потолком ламп и превращали его в ничто. Первые два уровня здания выглядели ярко, декоративно, как с обложки журнала. Собственно, ради этой обложки они и создавались. С третьего этажа началась закрытая для журналистов и гостей зона. Все свободные проходы там занимали кипы бумаг, составленные в настоящие баррикады, будто все работники Maple разом решили сделать генеральную уборку и сдать все ненужное в макулатуру.
– Тут так не всегда, – будто оправдывалась Милана. – Третий этаж у нас вотчина юридической службы, а у них сейчас полный завал. За оставшуюся до презентации неделю они должны перерыть законы двадцати шести штатов, чтобы наши разработки не нарушили ни одного предписания.
После этих слов Олег заметил, что тысячи стопок бумаг не валяются бессистемно, а разложены по порядку, и за ними толпятся юристы, которых не так легко было заметить издалека ввиду того, что стопки эти были едва не до потолка и занимали почти весь проход.
– Представляешь, – продолжала Милана, – я предложила идею, просто ляпнула, а теперь тысячи людей трудятся не покладая рук, чтобы ее реализовать. И знаешь, кто получит самую большую премию?
Олег улыбнулся и захотел обнять жену, но вовремя вспомнил про оговоренную легенду. Лишние сплетни были им ни к чему. Тонны бумаг закончились, как только он вслед за Миланой поднялся на чистый и уютный четвертый этаж.
– Вот тут я и работаю, – простодушно начала она, но заметила приближение Шелдона Хаске и продолжила резким деловым тоном: – Никогда не забывай проверять мою почту и приноси кофе по первому требованию.
– Это я смогу, – скромно сказал Олег.
– Тогда, думаю, мы сработаемся.
Шелдон прошел мимо, обменявшись с Миланой приветственными кивками.
Начался трудовой аврал. Одно совещание шло за другим, а между ними вместо перерывов на ланч умещались многочисленные летучки. Олег с непривычки едва успевал записывать происходящее, чтобы уже вечером в спокойной обстановке перечитать сводку за день и попытаться помочь жене. Фронт работ оказался поистине необъятен, Милана не преувеличивала – вместо одного журнала SmartFasion она теперь курировала всех ответственных по работе с модными изданиями и прессой. Ежеминутно в кабинет Ивановой звонил кто-то из сотни ее подчиненных, докладывал обстановку на вверенном ему участке и спросил совета. Начало осени всегда была самым жарким – здесь день шел за два, а удачный месяц мог спасти целый коммерческий год. Милана отвечала на звонки по громкой связи, чтобы их мог фиксировать муж, пыталась что-то советовать людям, гораздо более компетентным, чем она сама, но недостаточно дерзким для продвижения в должности. Она работала импульсивно, говоря первое, что придет в голову. Иногда это были гениальные советы, а порой глупые, но подчиненные не осмеливались перечить директору целого департамента, а по совместительству еще и председателю комитета по этике – никто не хотел себе двойных проблем.
– Делайте, как я сказала, – злилась Милана на одного из штатных журналистов. – Надо заставить читателей обожать собак к десятому сентября… И кошек… Нет, заключенных любить не надо, их надо продолжать ненавидеть.
Все эти слова были написаны в короткой памятке на столе Миланы. Она сбрасывала звонок за звонком, а когда началось селекторное совещание с Амшелем Питерсоном, посадила мужа за телефон.
– Только ничего им не обещай и не приказывай, – сказала она. – Повторяй им слова из этой памятки или просто говори, что я им перезвоню.
В свободное от звонков время Олег следил за совещанием и пытался записывать самое важное. Он печатал по-английски – как слышал, не тратя время на перевод слов, но в спешке набирал некоторые слова по-русски. Свободной рукой он поднимал трубку рабочего телефона и выслушивал обращения из разбросанных почти по всей Северной Америке изданий. Он в точности передавал слова Миланы, советуя расхваливать домашних питомцев, либо обещал перезвонить, если вопрос касался чего-то другого. Наблюдая за совещанием, он наконец понял, откуда взялась эта внезапная любовь к собакам, а на ближайшей презентации об этом должен был узнать и весь мир.
Куда интереснее было совещание по поводу конкуренции. Мало кто знал, что по всему миру существовали компании-двойники Maple, копирующие ее бизнес-процессы и даже продукцию с вкраплением местного колорита. Разумеется, качество у их гаджетов было паршивое, а программное обеспечение работало через раз, но факт оставался фактом – дирекция Maple очень внимательно следила за судьбой этих, казалось бы, никому не нужных и обреченных на смерть компаний.
Стоило мистеру Питерсону произнести вдохновляющие приветственные слова, как инициативу перехватил Шелдон Хаске. В своем квадратике на экранах других участников совещания секретарь говорил, насколько важно поддерживать конкурентов из других стран, ведь в них вложено столько усилий. «Соперник» из Мексики вовсе дышал на ладан и без очередной миллиардной помощи работать ему осталось не больше года. Шелдон Хаске не уставал напоминать, что именно внезапное появление подражателей по всему миру спасло компанию от давления антимонопольных органов и привело правительство США к пониманию, что Maple является ключевым игроком в стране и компанию надо поддерживать, чтобы иностранные конкуренты ее не обскакали. То, что ввиду чрезвычайной сложности и дороговизны разработок эти конкуренты – колоссы на глиняных ногах, которые развалятся без денежной помощи, в правительстве не понимали либо просто не хотели знать.
Не знала этого и Милана, понявшая из всего совещания только то, что Maple настолько великодушна, что помогает даже своим конкурентам, чтобы мир был свободным и разнообразным. Олег помнил, что все не то, чем кажется, но из-за постоянных звонков не успевал вникнуть в суть дела.
К вечеру он был выжат как лимон.
Вернувшись вместе домой, они с Миланой теперь уже на пару развалились на диване, скинув с затекших ног обувь, и продолжали лежать весь вечер, как два паралитика, не в силах что-либо сделать.
– Как хорошо, что можно заказать и оплатить ужин прямо с телефона, – бодрился Олег.
– Только входную дверь ты с телефона не откроешь, – ворчала Милана. – Ненавижу эту квартиру.
– Кстати… – Олег положил руку под голову. – Я поискал варианты жилья. Очень удобная штука этот автопилот в машине, успеваешь столько всего сделать.
Милана повернулась к мужу и положила голову ему на грудь, чтобы видеть экран телефона.
– Ну показывай.
Олег начал листать объявления с разных сайтов, показавшиеся ему самыми интересными. Фотографии огромных домов с зелеными лужайками, собственными гаражами и даже фигурными деревьями – топиарами – не могли не вызвать восхищения. А интерьеры с просторными холлами, широкими лестницами, балюстрадами и колоннами под мрамор приводили в восторг.
– Хочу этот! – загорелась Милана при виде первого попавшегося особняка.
– Подожди, тут еще много.
– Нет, беру этот! Ну, в смысле берем.
Олег уже давно комплексовал по поводу высоких доходов Миланы, из-за которых невозможно было ее содержать, а значит быть настоящим мужчиной в ее и своих глазах. Теперь же его достоинство и вовсе подняло белый флаг. Никакими статьями в журнале Hi Tech, да и вообще в любом другом журнале невозможно было зарабатывать сто тысяч долларов в месяц. Но даже если бы Олегу невероятно повезло получить эту сумму, у Миланы оставались еще опционы на акции Maple – в конце каждого успешного квартала ее контракт гарантировал тысячу акций компании в качестве бонуса. Итоговые доходы за год могли дойти до нескольких миллионов, и это было только начало – согласно теории любого начинающего инвестора, акции будут расти бесконечно долго и через несколько лет принесут колоссальную прибыль.
– Ты что там? Опять рефлексируешь? – спросила Милана.
– Немного.
– Да брось. Пора бы уже смириться, что это мир женщин, – констатировала она. – Я тоже раньше была уверена, что мужчины – сильный пол. Но это оказалось не так. Мы повелеваем вами, как только хотим.
– Просто мы так воспитаны, – попытался отбиться Олег. – Впитали необходимость заботы о вас с молоком…
– …матери! – торжествующе воскликнула Милана, и одновременно с этим Олега поразила вспышка прозрения. – Это и есть мы! И мы специально вас так воспитываем!
Это вызвало шок. Невероятно и так очевидно. «Впитано с молоком матери».
Всю ночь Олег смотрел в одну точку на потолке возле люстры, пораженный сошедшим на него откровением. Глаза его оставались широко распахнутыми от напряжения. Он не мог разложить по полочкам свалившиеся на него факты, но само их существование уже потрясало. Он чувствовал себя как человек, случайно покинувший Матрицу. Оказалось, что все действительно не то, чем кажется.
Утром Милана нежно потягивалась в кровати после крепкого сна и даже не помнила, какое невероятное открытие случайно сделала накануне. Она просто шла дальше по жизни, а созерцают и обдумывают пусть другие.
– Готов к работе? – спросила она у мужа.
– А разве у меня есть выбор?
– Вот умница, – поцеловала она его в лоб, как дельфина, сумевшего прыгнуть в обруч.
Всю дорогу они разбирали пропущенные Миланой звонки, пока машина ехала на автопилоте. Олег зачитывал содержимое записной книжки, а затем записывал ответы жены. В течение дня он должен будет всех обзвонить.
– Когда мы уже переедем в новым дом? – предвкушала Милана.