И ударился обо что-то пальцем ноги.
– Что теперь? – проворчал Конор, наклоняясь, чтобы включить свет.
Из завитка на деревянном полу пробился свежий, молодой и крепкий росток где-то в фут высотой.
Какое-то время мальчик тупо глядел на него, а потом поспешил в кухню за ножом, чтобы его срезать.
Соглашение
– Я тебя прощаю, – сказала Лили, когда догнала его по пути в школу на следующий день.
– За что? – спросил Конор, не глядя на нее. Он все еще злился из-за истории монстра, из-за ее хитрого и неожиданного поворота и оттого, что она оказалась бесполезной. Он полчаса пытался выпилить этот дурацкий крепкий росток. Казалось, что только Конор закрыл глаза – уже наступило утро. Он осознал это, только когда бабушка закричала, что он опаздывает. Она даже не позволила попрощаться с мамой, сказав, что ночь у той выдалась тяжелая и ей надо отдохнуть. Конор почувствовал себя виноватым. Если маме правда было так плохо, он должен был быть с ней рядом, а не бабушка, которая не дала ему как следует почистить зубы, впихнула в руки яблоко и вытолкала за дверь.
– За то, что из-за тебя меня наказали, глупый, – довольно мягко объяснила Лили.
– Ты сама в это ввязалась. Ты толкнула Салли.
– За то, что соврал, – уточнила Лили. Ее кудри были туго перетянуты лентой.
Конор продолжал идти, не замедляя шага.
– Не хочешь извиниться в ответ? – спросила девочка.
– Не-а.
– Почему?
– Я не чувствую себя виноватым.
– Конор…
– Я не виноват. И я тебя не прощаю.
Какое-то время они смотрели друг на друга, освещенные холодным утренним солнцем, – никто не хотел первым отводить взгляд.
– Мама сказала, что надо быть к тебе снисходительнее, – наконец выговорила Лили. – Из-за того, через что тебе приходится проходить.
На секунду Конору показалось, что солнце спряталось за облаками. Почудились нежданные молнии, и он словно ощутил, как они вот-вот взорвутся в небесах, пройдут через его тело и вырвутся из кулаков. На секунду ему показалось, что он способен схватить сам воздух, закрутить его вокруг Лили и разорвать ее на…
– Конор? – удивилась Лили.
– Твоя мама ничего не понимает. И ты тоже.
И он быстро ушел прочь, оставив ее позади.
…
Чуть больше года назад Лили рассказала парочке своих друзей про маму Конора, хоть он и не говорил, что она может об этом рассказывать. Ее друзья рассказали своим друзьям, те – своим, и не прошло и дня, как вокруг Конора образовалась мертвая зона, словно возле него были заложены мины, на которые все боялись наступить. Люди, которых он считал друзьями, резко замолкали, стоило ему подойти. Конечно, кроме Лили, у него друзей особо не было, но все же. Конор слышал, как о нем шепчутся в коридоре во время большой перемены. Даже учителя стали смотреть на него иначе, когда он вызывался отвечать на уроках.
Вскоре он перестал общаться со старыми друзьями, перестал оглядываться на шепотки и даже поднимать руку в классе.
Но, кажется, никто этого не заметил. Он как будто стал невидимым.
Впервые ему было так тяжело в школе, впервые он так обрадовался летним каникулам. Мама продолжала ходить на терапию и частенько повторяла, что процедуры тяжелые, но «помогают», и осталось не так много визитов в этой бесконечной череде. Она должна была вылечиться, и в новом учебном году они смогли бы начать все заново, оставив этот кошмар позади.
Но не вышло. Курс лечения продолжался дольше, чем они ожидали, пошел по второму кругу и по третьему. Учителя оказались еще ужаснее, чем в том году, потому что знали его только как мальчика с больной матерью, а не того, кем он был раньше. И другие дети все так же относились к нему, как к больному, особенно теперь, когда на него обратили внимание Гарри и его приспешники.
По дому разгуливает бабушка, а ему снятся деревья.
А может, это был не сон. И это даже хуже.
Конор сердито шагал в сторону школы. Он винил Лили потому, что в основном это была ее вина, разве нет?
Он винил Лили, потому что… кого еще?
В этот раз Гарри ударил его в живот.
Конор упал и оцарапал колено о бетонную ступеньку, порвав школьные брюки. Неприятнее всего была эта дыра. Он совсем не умел шить.
– Ну ты и дурень, О’Мэлли, – рассмеялся где-то позади него Салли. – Падаешь постоянно.
– Тебе надо сходить к врачу, – добавил Энтон.
– Может, он пьян, – сказал Салли, и они снова засмеялись. Но между ними стояла тишина. Конор знал, что Гарри не смеется. Можно было даже не оглядываться – и так было ясно, что Гарри молча наблюдает за ним, чтобы увидеть его реакцию.
Конор встал и увидел Лили у школьной стены. Перемена заканчивалась, и Лили возвращалась в класс вместе с другими девочками. Она с ними не разговаривала, только поглядывала на Конора, уходя прочь.
– Сегодня суперпудель не спешит на помощь! – хохотнул Салли.
– Повезло тебе, Салли, – впервые заговорил Гарри. Конор все еще стоял к ним спиной, но он заметил, что Гарри не засмеялся над своей шуткой. Конор наблюдал за Лили, пока она не скрылась из виду.
– Смотри на нас, когда мы с тобой разговариваем! – возмутился Салли, очевидно смущенный замечанием Гарри, он схватил Конора за плечо и развернул его к себе.
– Не трожь его. – Гарри произнес это спокойно и тихо, но так грозно, что Салли тут же отошел назад. – У нас с О’Мэлли соглашение. Только я могу до него дотрагиваться. Ведь так?
Конор выждал немного и неторопливо кивнул. Это было похоже на соглашение.
Гарри приблизился к нему, не отводя пустого взгляда. Конор не отступил, и они стояли лицом к лицу, пока Салли с Энтоном нервно переглядывались.
Гарри слегка наклонил голову, как будто у него назрел вопрос, на который он не мог найти ответа. Конор не двигался. Остальные ученики уже вернулись в школу. Он ощущал тишину, покрывшую все вокруг. Даже Энтон и Салли умолкли. Им пора идти в класс. Прямо сейчас.
Но никто не шелохнулся.
Гарри сжал руку в кулак и замахнулся, словно желая ударить Конора по лицу.
Конор не отшатнулся. Он даже не дернулся. Только смотрел Гарри в глаза, ожидая удара.
Но его не было.
Гарри медленно, не отрывая взгляда, опустил руку, и она повисла вдоль тела.
– Да, – наконец произнес он тихо, словно что-то осознав. – Так я и думал.
И снова раздалось роковое:
– Мальчики! – Это крикнула им мисс Кван. Она неслась к ним вдоль двора, грозная, как всадник апокалипсиса. – Перемена кончилась три минуты назад! Почему вы все еще здесь?
– Простите, мисс, – неожиданно звонко сказал Гарри. – Мы с Конором обсуждали автобиографии, домашнее задание миссис Марл, и потеряли счет времени. – Он хлопнул Конора по плечу, как закадычного друга. – Конор лучше всех разбирается в историях. – Гарри многозначительно кивнул. – И общение помогает ему забыть о проблемах.
– Что ж, – нахмурилась мисс Кван. – Вполне правдоподобно. Но это первое предупреждение. Еще раз нашкодите сегодня, и я вас всех оставлю после уроков.
– Да, мисс, – радостно ответил Гарри, и его приспешники пробормотали что-то подобное. Они побрели к зданию школы, и Конор поплелся за ними, отставая на пару-тройку шагов.
– Подожди, Конор, – сказала мисс Кван.
Он остановился и обернулся, но не поднял на учительницу взгляда.
– Ты уверен, что между вами все в порядке? – спросила мисс Кван «ласковым» голосом, который был лишь на йоту менее пугающим, чем ее громкие крики.
– Да, мисс, – ответил Конор, все еще не глядя на нее.
– Ведь я не слепая, я знаю, каков этот Гарри. То, что он – харизматичный отличник, не значит, что он не задира. – Она раздраженно вздохнула. – Наверное, станет однажды премьер-министром. Боже упаси.
Конор ничего не ответил. Тишина приобрела особое свойство, с которым он уже был знаком. Мисс Кван придвинулась к нему, опустила плечи и склонила голову.
Он знал, что будет дальше. Знал и уже ненавидел.
– Представить себе не могу, через что ты сейчас проходишь, Конор, – тихо, почти шепотом сказала учительница. – Но если захочешь поговорить, моя дверь всегда для тебя открыта.
Он не мог на нее смотреть, не мог вытерпеть заботы, которая сквозила в ее словах.
(Потому что он этого не заслуживал.)
(В сознании промелькнул кошмар, крики и ужас, и то, что случалось в конце…)
– Все в порядке, мисс, – пробормотал Конор, разглядывая свою обувь. – Я ни через что такое не прохожу.
Прошла секунда, и мисс Кван опять вздохнула.
– Ну ладно. Забудь про первое предупреждение и иди в класс. – Она потрепала его по плечу, пересекла двор и исчезла в дверях.
На мгновение Конор остался один.
Он был уверен, что может простоять здесь весь день, и ничего ему за это не будет.
Но почему-то от этого на душе становилось только гаже.
Разговор
Не успел Конор закрыть входную дверь, вернувшись из школы, как уже заметил бабушку, поджидавшую его на диванчике.
– Нам надо поговорить, – сказала она с таким видом, что Конор застыл на месте, и у него заныло в животе.
– Что случилось? – спросил он.
Бабушка тяжело и шумно вдохнула через нос и уставилась в окно, словно собираясь с мыслями. Она походила на хищную птицу. На ястреба, способного поднять в воздух овцу.
– Твоей маме надо вернуться в больницу. Ты останешься у меня на пару дней. Начинай собираться.
Конор не шелохнулся.
– Что с ней?
На мгновение бабушкины глаза расширились, словно она не могла поверить в то, что он задал такой очевидно глупый вопрос, но ее лицо быстро смягчилось.
– Боли очень сильные. Сильнее, чем обычно.
– У нее есть лекарство от боли… – начал было Конор, но бабушка хлопнула в ладоши – всего раз, но так громко, что он умолк.
– Не помогает, Конор, – твердо сказала она, смотря куда-то поверх него. – Не помогает.
– Что не помогает?
Бабушка еще пару раз несильно хлопнула в ладоши, словно проверяя их на что-то, и опять посмотрела в окно, и все это молча, крепко сжав губы. Наконец она встала и поправила платье.