– Ты действительно допускаешь, что сегодня я могу думать о чем-то еще? Не надо читать мне лекции, Джесс. Мне они ни к чему. Ведь это из-за тебя я оказался втянут в эту историю.
Салседа встала.
– Ладно. Будь что будет. Делай, что должен.
– Жаль, что ты тогда не обсудила все это со мной, – сказал Фрост.
– И что бы ты сказал?
– Не подбрасывай часы, – ответил он.
– Вот поэтому и не обсудила.
Фрост прошел к бару и налил в рюмку текилы. Порцию побольше, чем в прошлый раз. Он подал ее Джесс, и та без единого слова опрокинула ее в себя. Вытерев рот, сама подошла к бару, наполнила рюмку и выпила ее. А потом заговорила.
– Я помню выражение на лице Каттера, – сказала она. – Этот ублюдок был потрясен. То есть он знал, что это спектакль. Но не сказал ни слова. Он словно отдавал мне должное за то, что я нашла способ победить в этой игре. Да и что он мог сказать? «Эй, эти часы не могут быть настоящими, потому что настоящие спрятаны в банковской ячейке»?
– Каттер никогда их не прятал, – с нажимом произнес Фрост. – У него их никогда не было. Они были у Ламара Родеса, и он отдал их сестре.
– Но разве я знала об этом факте, а? Какова была вероятность? Каттер снимал часы с каждой следующей жертвы, а у Мелани часы украли до того, как он похитил ее. Невероятно.
– Да.
Джесс подошла к нему. Она опять оказалась до неловкости близко. Он ощущал запах текилы в ее дыхании. Вот она сейчас обнимет его, подумал он, и поцелует. Затрахает до состояния комы и, пока он будет спать, обыщет дом, чтобы найти и уничтожить часы.
– Только не говори, что считаешь его невиновным, – сказала Салседа. Ее слова прозвучали громко и не очень отчетливо.
– Нет, не считаю.
– Я упрятала за решетку не невинного человека.
– Я и не утверждаю обратное.
– Руди Каттер – серийный убийца.
– Да, это так.
Джесс нетвердым шагом прошла в прихожую и взяла свой плащ. Надев его, она открыла дверь, за которой свирепствовала непогода. Фрост проводил ее до порога. Сунув руки в карманы, она вышла на дождь, но вдруг обернулась.
– Мы оба, Фрост, должны сделать трудный выбор, – сказала она довольно громко, чтобы он услышал ее в шуме дождя. – Я смогу жить со своим выбором. А вот ты сможешь со своим?
Глава 8
Самым сложным было рассказать Дуэйну.
Фрост открыл дверь, ожидая, что брат один, но тот привел с собой свою последнюю подружку. У него в руках было две сумки с продуктами из «Бристоль фармз». Ворвался в дом, как ураган, оставив свою рыжеволосую приятельницу на крыльце.
– Бургеры из бизона! – объявил он, оглядываясь на Фроста. – На моей знаменитой фокачче[15] с соусом из розмарина и чеснока и с плавленым сыром. Плюс жареная соломка из батата, салат из зеленых соевых бобов и трюфели «Красный бархат».
Дуэйн уже исчез на кухне, и Истон услышал, как он приговаривает:
– Шак, Шак, дружище, как у тебя дела, красавец?
Девица, оставшаяся в одиночестве на крыльце, широко улыбнулась Фросту.
– Кстати, я Табита, но все называют меня Табби. Табби Блейн.
Из кухни донесся громогласный вопль брата, который вдруг вспомнил, что не представил их:
– Фрост, познакомься с Табби. Табби, это мой братишка!
– Проходи, – сказал ей Истон.
– Спасибо. – Она прошла в гостиную и сразу же устремилась к окну, выходившему на залив. – Классное место.
– Любимое место моего кота, – сказал Фрост.
Она оглянулась на него, и ее зеленые глаза задорно блеснули. У нее были длиннющие ресницы.
– Да, Дуэйн рассказывал мне о Шаке. Бьюсь об заклад, это здорово действует на девушек. «Привет, я Фрост, я снимаю дом у своего кота».
– Это точно, – не стал отрицать Истон. – А вот и сам владелец.
Шак запрыгнул на спинку дивана, а оттуда – прямо к Табби на руки. Она поймала его с удивленным смехом. Она умела обращаться с кошками, и Шак тут же уселся у нее на плече и принялся играть ее длинными рыжими волосами.
– Надеюсь, у тебя нет аллергии, – сказал Фрост.
– У меня дикая аллергия, но ничего. Я люблю кошек. С прозвищем Табби их нельзя не любить[16], правда? Перед приходом сюда я приняла антиаллергический препарат, так что на какое-то время я в порядке.
– Эй, Таб, ты нарезала соломку слишком толсто, – раздраженно крикнул Дуэйн из кухни.
– Я нарезала идеально, – крикнула в ответ Табби. – Хватит роптать.
К изумлению Фроста, Дуэйн никак на это не отреагировал. Впервые кто-то оспорил кулинарные взгляды братца и остался в живых.
– Что, ты тоже шеф? – спросил Фрост.
Голова Табби дернулась. Это Шак дергал ее за волосы.
– Ага, я работаю в «Бульваре» на Эмбаркадеро.
– Впечатляет. Ведь они получили премию Бирда[17], не так ли? Как я понимаю, ты работала с Дуэйном на Маркете.
– Работать с Дуэйном? Я похожа на мазохистку? Я помогала ему готовиться к сегодняшнему вечеру, но на этом все. А ты знаешь, что в сообществе шефов его прозвали Зверюга? Дуэйн Зверюга, вот так зовут твоего брата.
– Вообще-то знаю.
– Так ты что, тоже? – поддразнила его Табби. – Не похож.
– Только когда полная луна, – ответил Фрост.
– Ну-ну. Вот бы взглянуть.
С Шаком на руках Табби без стеснения разгуливала по дому с видом собственницы. Она была взрывной, как петарда, беззастенчивой и бесстрашной. И все это сильно отличало ее от других девушек Дуэйна, которые всегда боялись сказать слово в его присутствии. На вид Табби было не больше тридцати. Невысокая – на несколько дюймов выше пяти футов, – она была одета в обтягивающие джинсы и желтую мужскую классическую рубашку навыпуск – вероятно, она позаимствовала ее у брата. На ее веснушчатых щеках играл здоровый румянец, а губы с легкостью складывались в улыбку – то невинную, то озорную, то мудрую.
– Какая красота, – сказала Табби, протягивая руку к статуэтке из синего стекла над эркерным окном. Ее прикосновение было осторожным, как будто она чувствовала, что в этой фигурке есть нечто особенное.
– Она принадлежала нашей сестре, Кейти, – сказал Фрост.
Глаза Табби превратились в два зеленых огромных озера сострадания.
– Ох, да.
Фрост услышал из кухни шипенье мяса на сковородке и унюхал соблазнительный запах специй. В доме всегда хорошо пахло, когда в гости приезжал Дуэйн.
– Схожу за пивом, – сказал он Табби. – Тебе что налить? «Шардоне» или чего-то другого?
– С удовольствием выпью пива.
– Тебе бутылку или налить в стакан?
– О, бутылку. Может, я и выгляжу девочкой-паинькой, но в душе я сорванец. Хотя, по сути, у Табби душа должна быть кошачьей. Мою маму звали Кэтрин, и она стала Китти[18]. Так что вполне естественно, что ее дочь сначала была Табитой, а потом – Табби.
Фрост засмеялся. Она ему очень нравилась.
Оставив Табби миловаться с Шаком, он пошел на кухню. Вихрем носясь по помещению, Дуэйн ухитрялся быть одновременно в пяти местах. Жарил на гриле мясо, запекал бобы, резал салат, крошил оливки и при этом еще довольно плохо пел под музыкальную версию для караоке «Безбожников» дуэта «Твенти уан пайлотс».
– Послушай, мне надо поговорить с тобой, – обратился к нему Фрост. – Уделишь пять минут после ужина?
Брат устремил на него любопытный взгляд.
– Ты человек-тайна. В чем дело?
– Ничего, подождет. Расскажу потом.
– Как хочешь. – Когда брат готовил, он не любил тратить время на посторонние вещи.
– Табби супер.
– Ага, это точно. – Дуэйн крикнул: – Эй, Таб, Фрост считает, что ты супер.
– Он тоже супер, – ответила она из гостиной.
– Хочешь помочь мне с готовкой? – спросил у нее Дуэйн.
– Не, ты сам отлично справишься, – крикнула она.
Фрост расхохотался. Ему нравилось смотреть на то, как другой шеф-повар противостоит Дуэйну.
– И давно вы встречаетесь?
– Полгода, – с полуулыбкой ответил брат.
У Фроста от изумления отвисла челюсть. Для Дуэйна Истона полгода – это целая жизнь. Обычно его любовницами были су-шефы[19], и он менял их с той же скоростью, как у ребенка во рту исчезают шоколадные конфеты из коробки. Главным в жизни Дуэйна была карьера, а с девушками он встречался только для того, чтобы дать выход сексуальной энергии после четырнадцатичасового рабочего дня.
– И я узнаю о ней только сейчас? – спросил Фрост.
– Я хотел сначала проверить, насколько все это реально. По сути, мы почти живем вместе. Она проводит у меня большую часть времени.
Фросту нечего было сказать на это, но услышанное порадовало его. Ему очень хотелось верить, что свершилось чудо и брат влюбился.
Дуэйн был старше его на пять лет, но всегда вел себя как младший. Фрост и Кейти были похожи, как близнецы, а вот между собой и братом он большого сходства не видел. Тот был почти на полфута ниже ростом и тощим, как росток спаржи. Волосы он носил длинные, до плеч, и сегодня сделал из них хвостик. Казалось, что его слишком длинный нос загибается на кончике под собственным весом.
– Ты маме с папой рассказывал о ней?
– Они нас и познакомили.
– Серьезно? И как же это случилось?
– Долгая история.
Родители жили в Аризоне и редко приезжали в Сан-Франциско. В городе у них было много плохих воспоминаний. Фрост ждал рассказа о том, как родители познакомили Дуэйна и Табби, но брат сосредоточился на своих бургерах из бизоньего мяса и отказывался говорить о том, как возникли и развивались их отношения.
Фрост взял две бутылки пива и вернулся в гостиную.
Он пил вместе с Табби, сидя на диване у окна. Шак слизывал пиво с ее пальцев, и она весело смеялась. Рассказывала ему о своей работе в ресторане, об учебе в кулинарной школе, о своих любимых блюдах и о своем двоюродном брате, который играл за «Форти найнерз»