„Пхе!“
„Ну, погоди! — подумала девочка. — Вот я попрошу маму, чтобы она научилась плавить сталь или делать катки. А может быть, она и рычаги сделает или мотор!“
3. Про Софийкину маму и голубой винтик
— Идемте, идемте! — сказала в это время Зоя Петровна. — Нам надо еще посмотреть большой конвейер. Становитесь в пары. Топа, или сюда.
Софийка стала в пару с Тосей.
— Ты видела когда-нибудь большой кон… конвейер? — спросила Тося.
— Никогда.
— И я никогда… — призналась Тося. — Наверно, он очень гудит, как печь. Правда?
Нет, конвейер нисколько не был похож на печь. Он походил на длинную-длинную дорогу с железными рельсами. Сколько дети ни глядели вперёд, а конца этой дороги не было видно.
Вокруг гремел, шумел, гудел огромный цех.
Здесь ничто не стояло на месте: быстро работали люди, гудели моторы, все будто спешило куда-то вперёд. И сам конвейер вдруг сдвинулся с места и тихо пошел вперед. Ещё никогда Софийка не видала, чтобы дорога сама ходила.
— Дети, здесь собирают тракторы! — крикнула, наклоняясь, Зоя Петровна.
Сначала на конвейере двигалась только стальная рама, но Софийка видела, как эту раму рабочие будто одевали в стальную одежду. На ней укрепляли какие-то рычаги, колесики, надевали катки.
С каждой минутой машина становилась всё больше похожа на трактор.
И каждый трактор, перед тем как сойти с конвейера, проплывал мимо работницы в синей спецовке. Но Софийка не замечала её. Тогда Зоя Петровна взяла девочку за руку и подвела ее к этой работнице.
— Мама! — крикнула удивленная Софийка. — Мама, а я тебя всюду искала!
— Ой, доченька! — обрадовалась работница. — А я и не знала, что ты придёшь… О, да тут весь детский сад!
— Нет, только старшая группа, — важно сказал Топа. — Малышей мы не взяли.
Серая дорожка конвейера медленно двигалась вперед, и на ней один за другим проплывали тракторы.
Мать Софийки брала в руки маленький винтик и осторожно и умело его ввинчивала.
— Это… это тот винтик? — спросил Топа.
— Да, это тот винтик, о котором рассказывала Софийка, — сказала Зоя Петровна. — Смотрите, всё на тракторе есть — и мотор, и катки, и гусеницы. А без этого маленького винтика ни один трактор не может двинуться с места!
— Никогда не двинется! — подтвердила Софийкина мама. — Это такой винтик… Маленький с виду, а без него не обойдешься…
Она на миг оторвалась от работы, сняла с дочки шапочку и провела рукой по её волосам. А непослушный чубик только того и ждал. Обрадовавшись, что вырвался на волю, он весело закивал: „Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте!“
Софийка нагнулась и взяла один винтик. Он был совсем не серый, а голубой, серебристый, похожий в своей шапочке на грибок. Девочка высоко подняла его вверх, чтобы все дети видели, какой чудесный винтик ввинчивает в трактор её мама!
Петрусь и золотое яичко
Ну и ловко же играет Петрусь на свистульке!
Вы никогда не слышали, как он играет?
Свистулька у него как живая. Захочет Петрусь — и она запоёт у него тоненько-тоненько, как комар. Захочет — и она заговорит толстым голосом, загудит, как шмель. А то закукарекает, как молодой петушок, — и голосисто и немножко хрипло.
И подумать только: простая свистулька из стручка желтой акации!
Только стручок ведь не запищит — дуйте в него хоть целый день! Надо уметь сделать из него свистульку.
Петрусь делает так. Сорвёт стручок, который потолще, раскроет его — только раскрывает осторожно, чтобы одна половинка как-нибудь не оторвалась от другой, — а потом выскребет ногтем из стручка зернышки и опять сожмёт обе половинки. Вот вам и готова свистулька! Теперь можно взять её кончик в рот и дуть.
Всех своих товарищей в детском саду Петрусь научил делать свистульки. Хорошо, что во дворе акации много!
В детском саду весело: дети пропалывают клумбы с цветами, играют в мяч, рисуют; воспитательница Мария Семёновна читает им интересные сказки.
А вот когда Петрусь приходит домой, так он уж не знает, что ему делать. Что ж, если ему не дают в колхозе никакой работы! Мал ещё. Трактор водить не умеет, комбайном управлять тоже ещё не выучился. Правда, комбайнер дядя Опанас обещал научить его, да это так, лишь бы сказать. Ну вот, мальчику и остается только свистеть на свистульке да делать брызгалки из дудок болиголова.
Правда, другие дети ещё выуживают из норок пауков-тарантулов. Прицепят на нитку кусочек воска — и в норку. Дразнят паука, пока он не вцепится в воск. Тогда только — дёрг! — и вытянут паучище.
Но Петрусь пауков не ловит: они страшные, серые, у них восемь мохнатых ног, да к тому же всем известно, что они ядовитые.
Петрусь боится их ловить. (Только вы, пожалуйста, об этом никому не говорите, а то Петрусь рассердится. Он считает себя очень храбрым.)
Вот как-то раз возвратился мальчик из детского сада. Солнце ещё не зашло. Отца и матери не было дома — задержались на работе. Старшие ребята побежали купаться. Дед Лука плетёт сети. У всех есть работа, одному Петрусю делать нечего.
Ну вот, сунул он в рот свистульку и вышел на улицу. А напротив, в кузнице, стучит молот. Заглянул мальчик в кузницу. Молот — бум-бум-бум! — бьёт по куску раскалённого железа, который держит длинными клещами Микола, старший брат Петруся.
— Дай я подержу! — кричит Петрусь.
Микола оглянулся:
— А ну-ка, уходи отсюда! А то ещё обожжёшься.
Ну конечно, взрослым всё можно — и в кузнице ковать, и трактор водить, — а если ты маленький, так тебе уж ничего нельзя! А разве Петрусь не сумел бы подержать клещами кусочек железа на наковальне? Очень просто! И совсем не обжёгся бы.
Да что поделаешь!
А может быть, пойти на конеферму? Это совсем недалеко, сразу же за колхозным садом.
Петрусь вспомнил, что на конеферме работает дядя Петро. А он же сосед, и лучшего дяди, пожалуй, не найти. Это ведь он когда-то подарил Петрусю живую перепелку. Что, если попросить его: „Посадите, мол, меня, дядя, верхом на жеребёночка!..“
На широком дворе у коновязи стояли лошади. Всякие: и вороные, и рыжие, и совсем белые.
Петрусь сразу же увидел дядю Петра. В одной руке у него была железная скребница с зубчиками, в другой — щётка. А щётка особенная — круглая, с ремешком сверху.
Дядя Петро чистил этой щёткой высокую лошадь. Она была вся рыжая, словно золотая, только задние ноги в белых чулках. Конечно, это не настоящие чулки, это только так издали кажется, что чулки, а на самом деле у лошади просто белая шерсть возле копыт.
— Здравствуйте, дядя! — поздоровался Петрусь. — Это я.
— Здравствуй, здравствуй, — ответил дядя Петро. — Вижу, что ты. А что скажешь? Посмотреть пришёл? Только, голубчик мой, ты лучше иди отсюда, да поскорее, а то ещё под копыта попадешь.
Ну вот, всегда так! А ведь Петрусь, наверно, сумел бы так же почистить щеткой лошадь. Ну, а если не лошадь — она высокая, — так уж дали бы ему жеребёнка… Да где там!
Поплёлся Петрусь дальше.
„Куда же пойти? — думает мальчик и вдруг решает: — Пойду на птицеферму“. Ух, там очень интересно! Какие там куры! Все белые, как снег, кричат, кудахчут, а петухи кукарекают. Такие голосистые! Птицефермой заведует бабушка Олёна Григорьевна.
Мальчик слышал — люди говорили, что у неё на ферме куры несут золотые яички.
Пришёл Петрусь на птицеферму. Открыл калитку — и прямо во двор.
И сразу попал в куриную страну. Ой, сколько же тут было кур! Куда ни глянь — куры! И в этой стороне куры и в той куры. И вон там, далеко, где верба растет, тоже куры. Все белые, с красными гребешками. У одних гребешок торчит вверх, у других свисает вниз, как сережка. Эта курица что-то клюет, другая щиплет какую-то былинку. А одна всё гоняется за своей подружкой, старается отнять у неё червячка. Но подружка ловкая — не выпускает добычу.
Откуда ни возьмись, петух, тоже белый, только очень хвостатый. Как вскочит на корыто да как кукарекнет!
„Это он поздоровался со мной“, — подумал Петрусь, сунул в рот свистульку да как засвистит!
Что тут поднялось! Все куры так и кинулись врассыпную.
Вот ещё, какие пугливые! Свистульки не слыхали, что ли?
В это время кто-то закашлял — кхе-кхе! — и на пороге дома появилась бабушка Олёна Григорьевна.
— Кто там нарушает порядок? — спросила она и приставила к глазам руку, чтобы лучше разглядеть. А в другой руке она держала мисочку.
Петрусь подошел ближе и вежливо поздоровался:
— Здравствуйте, бабуся! Я ничего не нарушаю, это свистулька. Такая вредная, голосистая, как этот ваш петух!
Тут Олёна Григорьевна узнала мальчика:
— Здравствуй, Петрусь! Давно я тебя не видела. Что ты поделываешь? Может быть, тебя уже бригадиром в колхозе поставили, а я и не знаю?
— Нет, я на комбайнера скоро буду учиться, — сказал Петрусь, — а сейчас у меня пока никакой работы нет.
— Совсем никакой?
— Нет, я в детский сад хожу и на свистульке играю. Вот послушайте.
Мальчик хотел уже взять свистульку в рот, да бабушка замахала руками:
— Будет, будет, не надо! Я уже слышала. Ты мне всех кур распугаешь. А вот если хочешь, я тебе дам настоящую работу.
— Работу? — так и встрепенулся Петрусь. — А какую?
— Какую? Кхе-кхе… Помоги кур накормить. — И бабушка протянула Петрусю миску, а в ней был ячмень.
Мальчик набирал полные горсти зерна, рассыпал его и кричал:
— Цып-цып-цып!
Всполошился, засуетился весь куриный народ. Со всех ног бросились куры на зов. Окружили Петруся, хватают ячмень у самых его ног, а один петушок подлетел и хотел клюнуть зёрнышко прямо из горсти.
Опорожнил мальчик всю миску, а Олёна Григорьевна говорит:
— Молодец. Петрусь! Я и не знала, что ты такой хваткий на работу. Кто же тебя научил?
— А я сам… — засмеялся Петрусь. — Просто видел, как мать кормила. Только у нас петуха надо отгонять, а то он такой обжора сразу всё зерно расхватает.