Жил один бедный человек. Беднее его во всей деревне не было.
Пошел он как-то в лес на целый день рубить дрова. Жена дала ему маленькую краюшку хлеба – больше-то она ему ничего не могла дать.
– Невелика, – говорит, – эта краюшка, ну да ничего: досыта не наешься, зато и с голоду не умрешь!
Пришел дровосек в лес, выбрал подходящее местечко. Краюшку хлеба положил на пень и принялся рубить дрова. Рубит – только топор поблескивает да щепки во все стороны летят.
Выглянул из ямы чертенок. Смотрит – человек дрова рубит, а на пне краюшка хлеба лежит. Он – хвать! – и утащил эту краюшку. Прибежал и стал перед другими чертями хвастаться: вот какое дело я сделал!
Рассердились на него все черти, стали кричать, стали прочь гнать:
– Бессовестный ты! Ишь что выдумал: отнял у бедного человека последний хлеб, да еще и хвастается! Убирайся прочь и до тех пор к нам не возвращайся, пока не отработаешь дровосеку за его краюшку! Пошел!
Чертенку нечего делать – приплелся он к дровосеку.
Стал просить:
– Прими меня, добрый человек, в работники! Я тебе помогу работать. Что прикажешь – все сделаю!
Подумал, подумал дровосек и говорит:
– Какую же я тебе, такому заморышу, работу дам? Не нужен ты мне! Со своей работой я и сам управлюсь.
Тогда чертенок сказал ему:
– Погоди, добрый человек! Не гони меня. Хочу я свою вину перед тобой загладить. Самую трудную работу мне поручи – все выполню!
Подумал, подумал дровосек и говорит:
– Есть у здешнего богатого пана в лесу топкие, ненужные болотца. Сможешь ли ты эти болотца осушить?
– Смогу!
– Ну, тогда я попрошу пана, чтобы он мне разрешил эти болотца распахать да рожью засеять. Может, он и позволит...
– Да вырастет ли на этих болотцах рожь? Подумай-ка ты! – говорит чертенок.
– Если мы их хорошенько осушим, очистим да распашем, хорошая рожь вырастет.
– Ну ладно! – говорит чертенок. – Иди к пану, проси те топкие болотца! Если пан позволит – живо их осушим!
Пошел дровосек к пану, стал просить:
– Позволь мне, пан, осушить в твоем лесу болотца и распахать их под пашню. Хочу там рожь посеять.
Удивился пан. Как это мужик болото в пашню превратит? Ничего у него не получится, только зря силы потеряет.
– Ладно, – говорит, – работай, я не запрещаю.
Поблагодарил дровосек пана, пошел домой. А чертенок сидит, ждет не дождется его.
– Ну, – спрашивает, – какие новости принес?
Дровосек говорит:
– Позволил пан. Да сможем ли мы там что-нибудь сделать? Не верится мне что-то...
– Не беспокойся, – отвечает чертенок, – сделаем! Все будет хорошо!
Пошли они в тот лес, нашли болотца. Принялся тут чертенок за работу: целые деревья с корнями вырывает, в сторону бросает. Все выкорчевал, очистил, воду отвел. Сам и пашню распахал. Посеяли они там много ржи, и выросла рожь на славу – густая, колосистая; такой в этих местах никогда и не видывали.
Проведал об этом и пан. Приехал в лес, осмотрел рожь и говорит:
– Земля эта моя, значит, и рожь моя!
И не разрешил дровосеку жать рожь. Послал на пашню своих работников. Сжали работники дровосекову рожь, свезли на панский двор и сложили в большой сарай. Доволен пан, что без всяких хлопот столько ржи собрал.
А дровосек и чертенок загоревали, опечалились: очень им было обидно, что зря они трудились, на жадного пана работали.
– Погоди, – говорит чертенок дровосеку, – придумал я одну штуку! Пойду я сейчас к пану, попрошу, чтобы он позволил хоть один сноп нашей ржи взять.
– Хорошо, – отвечает дровосек, – ступай, может быть, и выпросишь.
Побежал чертенок к пану, стал просить:
– Ой, пан! Мы так мучились, так трудились, пока расчистили болото и засеяли его рожью! А ты теперь отнял ее у нас. Позволь нам хоть один сноп взять!
Взглянул пан на маленького, тощего чертенка, засмеялся и молвил:
– Что ж, я не жадный: бери, сколько сам можешь за один раз унести!
Побежал чертенок к дровосеку и говорит:
– Покупай скорее конопли, да побольше; я совью из той конопли веревку и пойду к пану за рожью. Он разрешил взять столько, сколько я на себе смогу унести!
Купил дровосек конопли, и свили они длинную предлинную веревку. Взял чертенок ту веревку и побежал к пану. Прибежал, растянул веревку возле сарая, сложил на нее всю рожь, сколько ее в сарае было, и понес дровосеку.
Пан увидел это – прямо онемел, не знает, что и говорить, что и делать.
Опомнился он и закричал:
– Эй, слуги! Откройте скорее хлев, выпустите наших бодучих быков: пусть они забодают этого негодника!
Открыли слуги хлев, выпустили быков. А быки эти были такие злые, такие сильные, что никто к ним и подойти близко не смел. Замычали, заревели быки, опустили свои острые рога и побежали за чертенком.
Смотрит пан, радуется.
«Ну, – думает, – сейчас они его забодают на месте!»
Да не тут-то было: только быки подбежали к чертенку, он повернулся, схватил их, положил на свою охапку ржи и понес дровосеку. Пан как увидел это – от злости замертво упал.
А чертенок пришел к дровосеку и говорит:
– Принимай, хозяин! И рожь и быки – все наше.
Стал дровосек благодарить чертенка, а чертенок говорит:
– Не благодари ты меня, пожалуйста! Не за что меня благодарить. Ты лучше скажи мне: заработал ли я ту краюшку хлеба, которую утащил у тебя, когда ты в лесу дрова рубил?
– Вот чудак ты! – говорит дровосек. – Стоит ли вспоминать о такой маленькой краюшке! Ты за эту краюшку мне столько всякого добра дал, что я и принять не смею!
– Не беспокойся, – отвечает чертенок, – не так-то много я тебе принес! Если ты доволен, то мне больше ничего и не надо – я могу снова к своим вернуться.
– Возвращайся, – говорит дровосек. – Я очень доволен!
Ну, и я доволен: теперь наши меня не выгонят, не скажут, что я бедного человека обидел!
Сказал так чертенок и убежал.
СТАРЫЙ МОРОЗ И МОЛОДОЙ МОРОЗЕЦ
Жил старый Мороз, и был у него сынок – молодой Морозец. И такой хвастун был этот сынок, что и захочешь рассказать, да не расскажешь! Послушать его – так умнее и сильнее на всем свете никого нет. Вот раз и думает этот сынок, молодой Морозец:
«Стар стал мой отец! Плохо свое дело делает. Я и молодой и сильный – куда лучше могу людей морозить! От меня никто не спасется, со мной никто не справится: всех одолею!»
Пустился молодой Морозец в путь, принялся выискивать, кого бы это заморозить. Вылетел на дорогу и видит – едет в повозке на сытой лошадке пан.
Сам пан толстый, шуба на пане меховая, теплая, ноги ковром укутаны.
Осмотрел Морозец пана, засмеялся.
«Э, – думает, – кутайся не кутайся, все равно от меня не спасешься! Старик отец мой, может быть, и не пронял бы тебя, а я так пройму, что только держись! Ни шуба, ни ковер не помогут!»
Подлетел Морозец к пану и давай его донимать: и под ковер забирается, и в рукава влезает, и за воротник пробирается, и за нос щиплет.
Приказал пан своему слуге погонять лошадь.
– Не то, – кричит, – замерзну я!
А Морозец еще пуще донимает, еще больнее за нос щиплет, пальцы на ногах и руках леденит, дышать не дает.
Пан и так, пан и сяк – и ежится, и жмется, и вертится на месте.
– Погоняй, – кричит, – погоняй скорее!
А потом и кричать перестал: голос потерял.
Приехал пан в свою усадьбу: вынесли его из повозки чуть живого.
Полетел молодой Морозец к отцу, к старому Морозу. Стал перед ним хвастаться:
– Вон я какой! Вон я какой! Где тебе, отец, за мной угнаться! Смотри, какого пана я заморозил! Смотри, под какую теплую шубу я пробрался! Тебе под такую шубу ни за что не пробраться! Тебе такого пана ни за что не заморозить!
Усмехнулся старый Мороз и говорит:
– Хвастунишка ты! Подождал бы своей силой да удалью хвалиться. Верно: заморозил ты толстого пана, влез к нему под теплую шубу. Да большое ли это дело? Вон смотри – едет тощий мужик в дырявой шубенке, на тощей лошаденке. Видишь ты его?
– Вижу.
– Едет этот мужик в лес дрова рубить. Попробуй-ка ты его заморозить. Если заморозишь – поверю тебе, что и в самом деле ты силен!
– Вот невидаль! – отвечает молодой Морозец. – Да я его в один миг заморожу!
Взвился Морозец, полетел мужика догонять. Догнал, напал и давай его донимать: то с одного боку налетит, то с другого, а мужик едет себе да едет. Стал Морозец его за ноги хватать. А мужик соскочил с саней и побежал рядом с лошаденкой.
«Ну, – думает Морозец, – погоди! Уж я тебя в лесу заморожу!»
Приехал мужик в лес, достал топор и принялся елки да березы рубить – щепки во все стороны так и летят!
А молодой Морозец покоя ему не дает: и за руки, и за ноги хватает, и за ворот пробирается...
И чем больше старается Морозец, тем сильнее мужик топором размахивает, тем сильнее дрова рубит. Разогрелся так, что даже рукавицы снял.
Долго нападал Морозец на мужика, наконец устал.
«Ладно, – думает, – все равно я тебя одолею! Проберу тебя до костей, когда ты будешь домой возвращаться!»
Подбежал к саням, увидел рукавицы да и забрался в них. Сидит и посмеивается:
«Посмотрю-ка я, как это мужик свои рукавицы наденет: они так одеревенели, что в них и пальцы просунуть нельзя!»
Морозец в мужичьих рукавицах сидит, а мужик знай все рубит да рубит.
До тех пор рубил, пока не наложил воз верхом.
– Теперь, – говорит, – можно и домой возвращаться!
Взял тут мужик свои рукавицы, хотел было их надеть, а они как железные.
«Ну, что будешь делать?» – посмеивается про себя молодой Морозец.
А мужик, как увидел, что рукавицы надеть нельзя, взял топор и принялся бить по ним.
Мужик по рукавицам обухом тук да тук, а Морозец в рукавицах ох да ох! И так крепко мужик помял бока Морозцу, что тот чуть жив убрался.
Мужик домой едет, дрова везет, на свою лошаденку покрикивает. А молодой Морозец к отцу ковыляет, сам охает. Увидел его старый Мороз, стал посмеиваться: