– А что будем делать, если перейдут реку войска Тайбон-хана?
– Тогда я превращу всех моих подданных в песок и угли, оставлю только самых негодных – больных да старых. Если пожелают их взять, пусть берут, – отвечает ей Кузулун-хан.
– А куда мы сами денемся?
– Сам я превращусь в паршивого старого верблюда, тебя превращу в кожемялку, а единственную дочь нашу – в молодую березу.
Дочь старика Олекшина все это выслушала, перелетела через синюю реку в стан Тайбон-хана, легла и уснула.
Настало утро, загорелась заря, взошло солнце, золотые лучи выпустило. Поднялись воины Тайбон-хана. Поднялись и девять зайсанов. Стали опять думать: где найти переправу через синюю реку?
Дочь старика Олекшина говорит:
– Идите все вслед за мною, я знаю, где можно перебраться на другой берег!
Села она на своего буро-пегого коня и поехала прямо к Темир-тереку – железному тополю. Нашла переход – единственный длинный конский волос, натянутый между двумя берегами, и поскакала по нему. А вслед за ней переправилось через синюю реку и все войско.
Подъехали к юртам – никого нет: ни Кузулун-хана, ни его жены, ни войска. Лежат в юртах только больные да старые. Стали девять зайсанов спрашивать их:
– Где ваш хан? Где все его воины?
Больные и старики говорят:
– Нет их, давно уж нет – пришел из нижней области Албыс-хан и угнал всех в свою сторону.
Озлобились зайсаны:
– Ну, если воинов нет и хана нет, возьмем в плен стариков да хворых людей, погоним к нашему Тайбон-хану всех слепых и горбатых!
Собрали пленников, стали в обратный путь готовиться.
Тут дочь старика Олекшина увидела паршивого старого верблюда, схватила его и привязала к хвосту своего буро-пегого коня?
– На что тебе нужен этот паршивый верблюд? – говорят ей. – Зачем его тащить с собой так далеко? Брось его!
– Он пригодится старым моим родителям – отцу и матери: будут вьючить на него дрова! – отвечает дочь старика Олекшина.
Стала девушка сгребать песок да угли и насыпать арчимаки – переметные сумы.
– Зачем тебе нужны песок и угли? Или у нас их не найти? – спрашивают ее.
– Угли пригодятся моему старому отцу, когда он будет ковать шило, – отвечает девушка, – а песок – чтоб засыпать им раскаленное железо.
Подняла она и кожемялку, которая возле самой ханской юрты валялась, навьючила ее на верблюда.
– Разве у тебя дома не найдется такого дерева, чтобы сделать кожемялку? – спрашивают ее.
– Чего же моему отцу мастерить кожемялку, когда есть готовая? Пригодится матери старые шкуры мять! – говорит девушка.
Навьючила она на верблюда кожемялку, стала выдергивать с корнем молодую березку.
Смотрят на девушку воины, удивляются:
– Будто у нас не растут березы! На что она тебе?
– Сделаю ручку для шила!
Тут зайсаны приказали войску отправляться в обратный путь. Пошло войско, погнало к Тайбон-хану пленников – старых да горбатых.
Пришли девять благородных зайсанов к Тайбон-хану и говорят:
– Долго мы бились с войсками Кузулун-хана и наконец победили его. Пригнали к тебе и пленников, только немного: до нас приходил туда Албыс-хан из нижней области, тоже много пленников угнал!
Оглядел Тайбон-хан старых и горбатых, стал хвалить своих благородных зайсанов:
– Ну, нам и эти годятся!
Усмехнулась дочь старика Олекшина и говорит:
– А я вот это притащила!
И толкнула к Тайбон-хану паршивого верблюда. Тайбон-хан разгневался, за насмешку это принял.
А верблюд дрыгнул ногами – и появился сам Кузулун-хан: голова черная, борода растрепанная. Сидит на земле, озирается.
– И вот это я притащила! – говорит дочь старика Олекшина.
Бросила она на землю кожемялку. Глядят все – превратилась кожемялка в жену Кузулун-хана. Взяла в руки молодую березку, покачала, бросила на землю – появилась Алтын-Юстюк – золотое кольцо, ханская дочка.
После этого дочь старика Олекшина достала арчимаки, вышла на широкое поле и развеяла во все стороны песок и угли. Появился на широком поле скот – не сочтешь, появились люди – сколько деревьев в лесу дремучем.
– Вот что я привезла! – говорит дочь старика Олекшина. – А теперь мне домой пора – отец и мать у меня старые, им моя помощь во всем нужна!
Вскочила она на буро-пегого коня и поехала в свой аил.
Собрались девять благородных зайсанов и говорят:
– Какой нам стыд и позор! Мы – благородные зайсаны, а младшая дочь старика Олекшина осрамила нас и перед Тайбон-ханом, и перед всем народом! Теперь над нами все смеяться станут! А ее все хвалят, уму ее дивятся. Надо от нее избавиться!
Сговорились девять зайсанов погубить дочь старика Олекшина.
Пришли они к Тайбон-хану и говорят:
– Появился в нашей земле шулмус – злой дух, дочь этого старика Олекшина! Не жить нам теперь спокойно! Надо извести ее, не то прогонит она и тебя и нас, будет сама править народом!
Стали все вместе – и девять зайсанов, и Тайбон-хан – рассуждать да смекать, как погубить девушку.
– Надо, – говорят, – послать ее в такое место и с таким поручением, чтобы она никогда больше не вернулась сюда! Чтобы сгинула, пропала там!
Принялись думать да сговариваться: куда бы это спровадить дочь старика Олекшина? Самый хитрый из девяти зайсанов говорит:
– У основания земли и неба пасется восьмихвостый синий бык. Пусть приведет его сюда живьем! Этот бык никого к себе близко не подпускает, никого живьем назад не отпускает!
Отправил Тайбон-хан посланца к младшей дочери старика Олекшина, велел не откладывая явиться к нему.
Села дочь Олекшина на своего буро-пегого коня, взяла свой черный лук и отправилась в путь. Приехала она к юрте Тайбон-хана, коня у железной коновязи привязала, сама в юрту вошла. Сидит в юрте Тайбон-хан, сидят девять благородных зайсанов.
– Зачем требовал меня? – спрашивает девушка. – Какая у тебя появилась нужда?
Тайбон-хан отвечает:
– Велики наши стада, только нет у нас хорошего быка. Поезжай к основанию земли и неба, там пасется восьмихвостый синий бык. Приведи его к нам! Ослушаешься – казнить прикажу!
– Пущенная стрела не возвращается обратно, посланный не возвращается с дороги! Приеду и приведу синего быка! – отвечает дочь старика Олекшина.
Вышла она из юрты Тайбон-хана, села на своего буро-пегого коня и отправилась в далекий путь.
Долго она ехала и приехала к основанию семи высоких гор. Переехала она через черную реку.
Стала осматриваться – виднеется вдали синяя гора. Осмотрела пристально эту гору – гора двигается. Еще лучше присмотрелась – оказывается, это синий восьмихвостый бык лежит. Два рога – как два острых горных отрога, хвосты – длиной в семь кулашей. С дальнего расстояния учуял синий бык, что приближается к нему человек, поднялся на ноги, раскрыл пасть, опустил рога и пошел навстречу дочери старика Олекшина.
Девушка отступать назад не стала: схватила его за оба рога, пригнула его голову к земле. Заревел синий бык оглушительно – рев его был слышен далеко над землей, глубоко под землей. Стал он вырываться. Да сколько ни пытался высвободить голову – не мог. Спрашивает он девушку:
– Кто ты и зачем я понадобился тебе?
– Я – младшая дочь старика Олекшина. А пришла за тобой не по своей воле. Я пришла по приказанию Тайбон-хана и девяти его зайсанов. Приказали они привести тебя – нужен им для стад хороший бык.
– Что же ты не сказала об этом сразу? – говорит синий бык. – Я сам бы пошел за тобой куда тебе угодно.
Поклялись они быть навсегда друзьями – лезвие меча лизали, острие копья нюхали.
– Привяжи меня к хвосту твоего коня, – говорит синий бык. – Пусть думают, что я иду не по своей воле, а что ты ведешь меня силой.
Дочь старика Олекшина сделала, как велел ей синий бык, и пустилась в обратный путь – прямее летящей птицы, быстрее пущенной стрелы. Подъехала она к юрте Тайбон-хана; не слезая с коня, привязала синего быка к железной коновязи и крикнула:
– Привела я вам синего восьмихвостого быка! Возьмите его!
А сама уехала домой в свой аил.
Выглянул из юрты Тайбон-хан, выглянули его девять благородных зайсанов, выглянули другие его люди – посмотрели на синего быка и опять в юрты спрятались.
Девять дней сидели в юртах, боялись выходить. Наконец приказал Тайбон-хан отправиться к дочери старика Олекшина – пусть она уведет синего восьмихвостого быка туда, откуда привела.
Никто из людей Тайбон-хана не решается по земле идти. Стали под землей прокладывать ход к аилу старика Олекшина. Девять дней рыли.
После девяти дней между костром и входом в аил старика Олекшина расступилась земля и вышел посланец Тайбон-хана. Увидела его младшая дочь старика и спрашивает:
– Зачем пришел?
Посланец отвечает:
– Тайбон-хан и девять его благородных зайсанов в своих юртах сидят, не смеют выйти. С перепугу дрожат, от духоты задыхаются. Просят тебя: приди, отведи синего восьмихвостого быка туда, откуда привела!
Дочь старика Олекшина выслушала ханского посланца и говорит:
– Привести – это мое дело, а отводить – не мое. Пусть сами отводят! А для тебя у меня дело найдется: возьми-ка эту кожемялку и мни кожи для моего отца и матери!
Уселся посланец Тайбон-хана, стал мять кожи.
После трех дней и трех ночей из того же отверстия вылез другой посланец Тайбон-хана.
– Зачем пришел? – спрашивает девушка.
– Чуть живы Тайбон-хан и девять его благородных зайсанов. Совсем в своих юртах задыхаются, просят тебя: уведи синего восьмихвостого быка!
Дочь старика Олекшина говорит:
– Зря ты сюда шел: не мое это дело – уводить быка! Ну, да уж раз ты пришел – найду для тебя дело. Толки крупу для моей старой матери!
Не посмел посланец Тайбон-хана отказаться, стал толочь крупу.
А девушка села на буро-пегого коня и отправилась к юрте Тайбон-хана.
Подъехала и видит: лежит синий бык у железной коновязи, где она его привязала. Пригнул голову к земле и ревет, от его рева юрты трясутся. Поднялся синий бык – заревел еще громче: от его рева деревья стали падать. Отвязала дочь старика Олекшина синего быка от коновязи и говорит: