— Там навесят деревянные решётки, — ответила Раиса Михайловна и засмеялась.
Мы с Генкой ещё раз сказали «спасибо», чинно вышли из учительской, но за дверью не выдержали, подпрыгнули и помчались в класс рассказывать про подарки.
Когда наша Большая Затонская стала совсем чистой и нарядилась в новую прекрасную одежду, знакомые шофёры стали ездить по нашей улице на больших скоростях. Они только подмигивали нам с Генкой.
Старый мастер говорил, что помощь школьников чуть не вдвое ускорила работу. А я думаю, что новая дорога построена не только скорее, но главное — лучше других.
Впрочем, спорить я не стану. Вы можете сами посмотреть на Большую Затонскую. Пройдитесь по её новому асфальту, зайдите в 25-ю школу имени Н. Г. Чернышевского, она совсем неподалёку. Спроси́те наших ребят, они расскажут всё, как было.
А лучше всего приезжайте в Саратов на машине, посади́те нас с Генкой в кабину и провезите по всей Затонской до самой Волги. Мы с Генкой можем и сами всё подробно вам рассказать, потому что отлично теперь знаем, как строятся хорошие дороги.
Надежда Николаевна Бромлей„Лена, ты скоро выйдешь?“
Велосипед один, а их во дворе — четырнадцать девчонок и мальчишек. У некоторых ещё и ноги не достают до педалей — такие это маленькие ребята. Но к велосипеду тянутся все.
Да разве покатаешься? Саша прижал его к себе, даже рукой звонок прикрыл: «Мой!»
Вечером все четырнадцать в сборе, а с ними ещё Лена. Она читает сказки… одну, другую, третью, и почему-то каждая сказка про зверей добрых и жадных. Ребята слушают, да нет-нет и скосят глаза на Сашу. И Лена смотрит: сидит Саша весь красный.
Когда домой расходились, он, проглатывая слова, сказал:
— Я вынесу… катайтесь…
А на другой день, придерживая велосипед за седло, Саша и Лена бегут рядом. А на велосипеде — девчушка…
Вот какие у Лены «волшебные» сказки.
Загадки у Лены тоже необыкновенные.
Затеют мальчишки драку во дворе, а Лена в окошко им кричит:
— Эй, вы, отгадайте: «Два кольца, два конца, посредине гвоздик». Что это такое?
И некогда мальчишкам драться. Отгадку придумывают.
Лена Охотина — большая, она пионерка, а во дворе не важничает, всё время с маленькими возится — за это и привязались к ней малыши. Прыгают они — Лена им верёвку покрутит, мячи раздобудет, чтобы все играли. Даже с самыми крошечными она часто занимается. Ходить их учит, в колясках катает, пока их мамы в магазин ушли. А если кто из ребят на улицу небрежно одетый выйдет, или перепачканный вареньем, или растрёпанный, Лена домой прогонит, да ещё девочек-санитарок пошлёт в порядок грязнулю приводить.
Думаете, её кто-нибудь старшей над малышами назначил? Нет. Это она сама себе во дворе пионерское дело нашла. Вот и раздаются у неё в квартире телефонные звонки, и тоненькие голоса нетерпеливо спрашивают: «Лена, ты скоро выйдешь?»
А. ФедотовТрудное счастье
С осени в эту квартиру стали хаживать «божьи люди». Они засиживались допоздна, читали церковные книги и пели длинные скучные молитвы. Таня очень уставала от этих песнопений и часто засыпала прямо на полу у окна, где она обычно сидела. Как-то раз одна из странниц даже пожалела её:
— И зачем ребёнка-то мучить? Уж больно мала она…
— Ничего, за бога и пострадать можно, — сурово оборвала её Анна Андреевна, мать Тани.
Каждую субботу и воскресенье она водила Таню в церковь, а вечерами заставляла повторять за собой непонятные слова молитв. Если дочь ленилась, Анна Андреевна наказывала её: ставила на колени в угол или больно била старым отцовским ремнём.
Таня не любила маминых гостей. Ей хотелось выйти на улицу, где бегали, смеялись и играли такие же ребята, как и она. Но мать приказывала:
— Сиди дома. И в школу не пущу. Церковь — вот твоя школа. А книги — это дьявольское наваждение.
Только вмешательство учителей заставило Анну Андреевну отпустить дочь учиться.
Но в классе Таня ни с кем не дружила. На переменах тихо сидела за своей партой и наблюдала в окно, как девочки прыгали через верёвочку или играли в «салочки». Впрочем, и одноклассники тоже сторонились замкнутой, исподлобья смотревшей на них девочки. Но не знали они, как тяжело переживала всё Таня. «Счастливые… — с завистью думала она, глядя на весёлых подруг. — Им мамы всё разрешают, а мне…» И слёзы сами появлялись на глазах.
Лидия Николаевна, старая заслуженная учительница, видела, что с Таней творится что-то неладное. «Почему она чуждается ребят? — думала Лидия Николаевна. — Конечно, это влияние матери… Что же предпринять?..»
Учительница знала крутой характер Таниной матери и не решалась сразу начать с ней серьёзный, откровенный разговор. Помог случай…
В первый день пасхи Таня не пришла в школу. Ребята видели, как она с матерью направлялась в церковь. Рассказали об этом учительнице.
Вечером Лидия Николаевна и две девочки из класса долго стучали в квартиру, где жила Таня. Вышла соседка.
— Они ушли в церковь. Вы разве не знаете, что Таня поёт в церковном хоре? — удивилась она. — У неё замечательный голос!
На следующий день учительница попросила ребят задержаться после уроков.
— Я слышала, — сказала Лидия Николаевна, — что кое-кто смеётся над Таней. Хорошо ли это? Тане надо помочь. Почему с ней никто не дружит?
— Она сама такая… — послышались голоса.
— Неправда. Просто вы её ещё плохо знаете. Ну, скажите мне, кто из вас слышал, как она поёт?.. Видите, оказывается, никто не слышал…
Таня появилась в классе через несколько дней, На большой перемене к ней подсела Валя Сергеева:
— Ты что, болела?
Таня ничего не ответила.
— А знаешь, у нас скоро будет концерт. Ты, может, споёшь что-нибудь? Понимаешь, не хватает певцов.
— Да я песни петь не умею, — неуверенно произнесла Таня.
— Ты думаешь, мы умеем? Мы тоже не артисты…
Домой они шли вместе. Всю дорогу говорили. Валя впервые за три года услышала, как Таня смеялась. Подумала: «А ведь она может быть и весёлой. Хорошо, что согласилась петь…»
Но назавтра Таня пришла с заплаканными глазами.
— Что с тобой? — забеспокоилась Валя.
— Ничего, — судорожно всхлипнула Таня. — В концерте я участвовать не буду. Мама не велит.
— Как это — не велит? — заволновалась Валя.
Таня молчала.
Лидия Николаевна, слышавшая этот разговор, подошла к девочкам.
— Я думаю, ты выступишь в концерте, Таня. Я поговорю с твоей мамой.
Прошёл год.
Таня крепко подружилась с Валей Сергеевой. Её влекло к этой хрупкой на вид, но очень энергичной девочке. Подруги вместе оставались в школе после занятий или шли к своим подшефным — в детский сад. Так Таня постепенно входила в жизнь коллектива. Но однажды произошёл такой случай.
Как-то Петька Соболев вдруг ни с того ни с сего подскочил после звонка к Тане, садившейся за парту, и, кривляясь, стал дразнить её:
Богомолка и дичок,
Поп, монашка и дьячок…
Таня побледнела, плотно сжала губы, а потом тихо сказала:
— Зря ты так. Ведь ничего не знаешь…
В классе наступила неловкая тишина.
— Петька балбес! — вдруг крикнула Валя, и кудряшки лихо подскочили на её голове. — Сам ты дьячок и двоечник, а ещё обзываешься!
Ребята разом заговорили, зашумели, словно потревоженный улей. Однако в общем гаме нетрудно было разобрать, что все защищали Таню. Чтобы скрыть своё волнение, Таня опустила голову и уткнулась в учебник.
Незаметно Таня очень изменилась. Прежде тихая, нерешительная, она теперь вместе со всеми бегала на стадион, занималась в драмкружке, ходила на экскурсии, охотно выполняла общественные поручения. Ребята полюбили её за добрый, приветливый нрав и весёлый характер. Даже Петька Соболев перестал дразнить её «дичком».
Как-то раз председатель совета отряда Володя Беленький сказал на сборе:
— Есть у нас в классе один человек… Догадались, о ком я говорю? Это…
— Конечно, — радостно закричала Валя, — это ты про Таню. Надо принять её в пионеры!
— Чего ты лезешь вперёд? — недовольно отмахнулся Володя. — Я и сам знаю. И не лезь, когда тебя не спрашивают.
Валя была очень рада за подругу и даже не обиделась на Володины слова.
— Помните, ребята, субботний концерт, — мечтательно проговорила она. — Как чудесно Таня пела украинские народные песни. Настоящий соловейчик! Я очень хочу, чтобы она была в нашем отряде.
День, когда Тане повязали красный галстук, вихрем ворвался в её душу. Ей казалось, что она самый счастливый человек на свете. Но, когда она пришла домой, радость её померкла. Мать строго взглянула на сияющее лицо дочери и потребовала:
— Сейчас же сбрось эту тряпку! Красный цвет — сатанинский цвет.
Кровь бросилась в лицо Тани. «Как?! Снять галстук? Опозорить честь пионера? Подвести ребят, Валю?» Но Таня не решилась перечить матери. Она медленно развязала и сняла галстук. А вместо него надела крестик. Анна Андреевна на этот раз одержала победу.
Каждый день Таня приходила в школу в галстуке, а около дома поспешно прятала его на самое дно портфеля и вынимала крестик. Однажды мать нашла Танин галстук и так разгневалась, что выгнала дочь из дому. Вся в слезах, долго бродила Таня по городу. Поздно вечером соседи открыли ей дверь, и она ночевала на кухне.
Девочка не осмеливалась возражать матери и снова стала петь в церковном хоре. Ребята об этом не знали. Её тянуло к ним, но смотреть в глаза друзьям было стыдно. И Таня ошиблась ещё раз: о своих страданиях она не рассказала никому, даже своей лучшей подруге Вале. Не решилась просить помощи в отряде, у вожатой и учителей. Она не была убеждена, что её правильно поймут. А остаться без отряда, без школы ей было страшно.
Анна Андреевна не простила дочери, что та вступила в пионеры и тем самым «согрешила» перед богом. Когда наступили летние каникулы, она сказала:
— Пойдёшь со мной ко святым киевским местам. Молиться будешь, чтобы бог простил твои грехи.