…В жаркий июльский день по пыльной дороге устало брели двое: женщина и девочка. У обеих за плечами были котомки, в руках длинные суковатые палки.
— Мам, я больше не могу, — остановившись, проговорила девочка. — Давай отдохнём.
— А ты молись! Шагай и молись. Проси святого Николая-угодника, чтоб он дал тебе сил.
Девочка снова понуро поплелась за матерью. «Когда всё это кончится? — думала она. — Который день идём, идём, а конца пути не видно… И какие грехи я должна замаливать? С ребятами дружу? Пионеркой стала?»
Тане вдруг вспомнилось, как весь класс собирался пойти посмотреть приезжий цирк. Все ходили возбуждённые, и целый день разговоры были только о цирке. Таня стояла в коридоре и с грустью думала: «Все пойдут сегодня в цирк, а я нет… Эх, были бы у меня деньги!..» Кто-то тронул её за плечо. Таня обернулась и увидела Валю Сергееву:
— Хочешь, пойдём с нами в цирк. У нас есть один лишний билет. Ты что, не веришь? Честное пионерское, есть! Это девочки просили меня сказать тебе…
Вспомнив этот случай, Таня улыбнулась: «Если бог всемогущ, — как говорит мать, — то почему он не уничтожает тех, кто читает книги, ходит в кино, носит красный галстук? Может быть, в самом деле бога нет? Кто его видел?.. Сказать матери — страшно…»
В Киев пришли поздно вечером. Направились прямо к монастырю. Утром вместе с толпой богомольцев пошли прикладываться к «святым мощам». Потом мать показала Тане большую икону, «плачущую настоящими слезами».
«Откуда у неё берётся столько слёз? — удивилась Таня. — Может, их наливают туда?»
— Дедушка, а можно посмотреть, что за иконой? — спросила она у церковного сторожа.
Анна Андреевна дёрнула дочь за руку и, стыдясь укоризненных взглядов богомольцев, потащила её на улицу.
«Как же так, — не могла успокоиться Таня, — если икона плачет настоящими слезами, то почему мне не дали посмотреть, что делается за иконой?»
Когда они вернулись домой, Таня, пересилив страх, заявила матери:
— А бога-то нет!
Анна Андреевна вздрогнула, словно её кто-то неожиданно ударил, потом громко заохала, запричитала и, схватив веник, начала с ожесточением стегать им дочь.
На этот раз Таня не плакала. Она стиснула зубы и молча переносила боль. «Бей, бей, — шептала она про себя, — а бога-то всё равно нет! Если он слышит, что я говорю, то почему не проваливается пол, не обрушивается потолок? Ага! Значит, всё это — враки…»
Это была первая большая победа Тани. Она уже не снимала дома красного галстука и не боялась проклятий странников. Ей было легко и свободно, будто она сбросила с плеч огромную тяжесть. Мать, казалось, перестала замечать её.
Но однажды в субботу Таня пришла домой пораньше. Анна Андреевна, протянув ей деньги, необычно ласково сказала:
— Сходи, доченька, к вечерней молитве. Поставь свечку богу.
«Что это ей вздумалось опять посылать меня в церковь? — недоумевала девочка. — Наверное, «божьи люди» надоумили. Ну да, конечно. Утром снова приходили две старушки. Они с матерью о чём-то пошептались, а потом, как обычно, долго пили чай».
Таня деньги взяла, но в церковь не пошла. Она побродила по улицам родного города, посидела в садике. «Мама меня любит. Она не хочет мне зла, — думала Таня. — Но как убедить её в том, что она заблуждается? Как оградить её от «божьих людей», которые заявляются к нам в дом, когда им вздумается? Нет, мне с ними не по пути».
Задумавшись, Таня не заметила, как очутилась перед домом. Тихо постучала в дверь:
— Мама, открой, это я.
В доме находились богомольцы. Они уже знали, что Таня не ходила в церковь, и решили наказать «богоотступницу». Поставив девочку на колени перед иконой, сунули ей в руки по утюгу…
Очнувшись утром на полу, Таня почувствовала во всём теле острую боль. Взгляд скользнул в угол. Оттуда доносился горячий шёпот:
— Господи, помоги!.. Господи!..
Таня тихо позвала:
— Мама…
Анна Андреевна встрепенулась, поднялась на ноги и подошла к дочери. Размахивая кулаками, заговорила:
— Я тебя, грешницу, в монастырь отправлю! Всю жизнь будешь грехи замаливать! Станешь монашкой, невестой боговой.
— Мамочка, милая, хорошая, — обняв мать за ноги, заплакала Таня. — Ты должна понять меня. Ну зачем ты себя и меня мучаешь? Зачем?
Таня заглянула ей в глаза. Худощавое, морщинистое лицо матери, казалось, окаменело. Вздрагивая от гулких, нервных ударов сердца, девочка с надеждой ждала ответа.
— Нет! Пойдёшь в монастырь, — сухо изрекла Анна Андреевна и отвернулась.
— В монастырь?! Не пойду! Я учиться хочу!
До отхода автобуса «Кривой Рог — Днепропетровск» оставались считанные минуты. Таня с маленьким чемоданчиком в руке стояла чуть поодаль от касс и растерянно оглядывалась по сторонам. «Неужели никто не придёт? Даже Валя?..» Снова вспомнился вчерашний день. Таня опять поссорилась с матерью, которая и слышать не хотела о её учёбе в техникуме.
— Там одни безбожники. В них течёт сатанинская кровь, — упрямо твердила она.
— Ну и что? — возражала Таня. — Я ведь тоже безбожница.
Анна Андреевна промолчала и ничего не ответила. Утром она всё-таки не выдержала и, когда Таня собралась уходить, обняла её и жарким, сухим шёпотом сказала в самое ухо:
— Доченька, не забывай меня. Пиши.
— Да вот же она! — отвлёк Таню от грустных мыслей громкий Валин голос.
Девочки окружили подругу.
— Понимаешь, Тань, — спешила объяснить Валя, — мы за цветами бегали. Вот, возьми.
Таня уткнула радостное лицо в огромный букет свежих астр.
— Спасибо, девочки. Спасибо, дорогие… — растроганно повторяла она.
Автобус тронулся.
— Доброго пути! Пиши нам, Таня…
Подруги ещё долго махали вслед уходящей машине.
Юрий Иванович ЕрмолаевНичего особенного
Шестиклассник Вася Галкин пришёл из школы молчаливый и на редкость задумчивый. Посмотрела на него мама и огорчилась: не иначе, как двойку получил. Но мама ошиблась. Дело было совсем не в двойке.
…Час назад, когда в шестом классе «А» кончились уроки, председатель совета отряда Саша Запылаев сказал:
— Пионеры, останьтесь, дело есть!
Ребята насторожились. В шестом «А» все были пионерами. И уж если Саша так обратился к одноклассникам, значит, хотел сообщить им что-то особо важное. Ребята перестали укладывать в портфели книги, притихли. Саша встал из-за парты и мрачно спросил:
— Слышали пословицу: «Рукава засучили, а о деле забыли»?
— Ты это к чему? — крикнул со своей парты Вася Галкин, вытирая о промокашку запачканные чернилами пальцы.
— А к тому, что как взяли мы обязательства по пионерской двухлетке, так и успокоились, — ответил Саша.
— Почему — успокоились? — зашумели ребята. — Разве мы что-нибудь не выполняем?
— Выполнять-то выполняем, — согласился Саша, — а вот нового ничего не придумали. Другие отряды за это время столько интересных дел нашли. В шестом «Б» кружок гимнастов организовали. Они пирамиду к первомайскому концерту разучивают. Пятиклассники вожатых для октябрятских звёздочек готовят. А мы… в общем, нам надо срочно что-то придумать.
— Давайте отремонтируем скворечники, которые на школьном дворе висят, — тотчас предложил Вася Галкин. — На них ведь природные условия влияют. Может, прогнило что!
— Скворечники уже кружок «Умелые руки» ремонтирует, — ответил Саша. — А нам надо такое дело придумать, чтоб всех ребят поразить.
— Знаю, придумал! — опять крикнул со своей парты Вася Галкин. — Предлагаю расставить на лестничных площадках столбики с указателями, где какой класс занимается.
— А для чего эти столбики нужны? — засмеялся Саша. — Ты что, не знаешь, на каком этаже учишься?
— Я-то знаю, — не сдавался Вася. — А вдруг в школу иностранная делегация приедет или родители на собрание придут! Это же новое дело. Таких столбиков ни в одной школе ещё нет!
— Потому и нет, что не нужны они, — зашумели ребята.
— Ну, тогда сами предлагайте, раз вам мои предложения не нравятся, — обиделся Вася. Но сидеть спокойно он не мог и сейчас же зашептал соседу по парте толстяку Косте: — Будет у нас дело, вот увидишь! В раздевалке вешалка шатается. Дождёмся, когда рухнет, и починим.
— Вешалку за час сделать можно, а потом что? — зашептал в ответ Костя.
— Такое важное предложение сразу не придумаешь, — сказал Вася. — Его обмозговать надо. Давайте до завтра отложим.
— Верно! — поддержали Васю ребята. — К завтрашнему дню каждый что-нибудь придумает. А чьё предложение самое интересное, то и выполнять будем.
На этом и разошлись.
Васе Галкину очень хотелось, чтобы ребята приняли его предложение. Но на ум приходило только то, что каждому второкласснику известно. Отчаявшись, Вася решил посоветоваться с домашними.
— Пусть каждый ученик вашего класса научится приводить в порядок свой костюм, — предложила мама, разглаживая Васину форму.
— Такое обязательство мы ещё в третьем классе брали, — отмахнулся Вася. — Скажешь тоже!
— Ай-ай-ай! — укоризненно покачал головой отец. — Как ты маме отвечаешь.
И он внёс своё предложение:
— Научитесь-ка вы все быть вежливыми.
— Пионеры, папа, и так должны быть вежливыми, без всяких обязательств, — вмешался в разговор старший брат Васи девятиклассник Сергей и добавил: — А какое интересное дело вам взять, думать нечего. Вокруг столько дел, что всех и не переделать!
— Ну назови хоть одно! Назови! — подскочил к нему Вася. — Мы тоже сначала так думали, а как стали предлагать — всё уже известно.
— Ладно. Завтра пойдём в школу, я тебе покажу ваши дела, — пообещал Сергей.
— Только не забудь. Мне перед уроками нужно интересное предложение внести.
Утром братья пошли в школу вместе. Как только вышли из дому, Сергей предупредил:
— Смотри вокруг внимательно. Если что заметишь — скажи.
Прошёл Вася шагов десять, огляделся и сказал брату:
— Вон я галку на заборе заметил, ну и что из этого?
Сергей улыбнулся и молча зашагал дальше. Через несколько шагов Вася опять сказал: