Явление 1
Чацкий, потом София.
Дождусь ее и вынужу признанье:
Кто наконец ей мил? Молчалин! Скалозуб!
Молчалин прежде был так глуп!..
Жалчайшее созданье!
Уж разве поумнел?.. А тот –
Хрипун, удавленник, фагот,
Созвездие манёвров и мазурки!
Судьба любви – играть ей в жмурки,
А мне…
(Входит София.)
Вы здесь? я очень рад,
Я этого желал.
(про себя)
И очень невпопад.
Конечно не меня искали?
Я не искала вас.
Дознаться мне нельзя ли,
Хоть и некстати, ну´жды нет:
Кого вы любите?
Ах! Боже мой! весь свет.
Кто более вам мил?
Есть многие, родные.
Все более меня?
Иные.
И я чего хочу, когда всё решено?
Мне в пéтлю лезть, а ей смешно.
Хотите ли знать истины два слова?
Малейшая в ком странность чуть видна,
Веселость ваша не скромна,
У вас тотчас уж остротá готова,
А сами вы…
Я сам? не правда ли, смешон?
Да! грозный взгляд, и резкий тон,
И этих в вас особенностей бездна;
А над собой гроза куда не бесполезна.
Я странен, а не странен кто ж?
Тот, кто на всех глупцов похож;
Молчалин например…
Примеры мне не новы;
Заметно, что вы желчь на всех излить готовы;
А я, чтоб не мешать, отсюда уклонюсь.
(держит ее)
Постойте же.
(В сторону.)
Раз в жизни притворюсь.
(Громко.)
Оставимте мы эти пренья,
Перед Молчалиным не прав я, виноват;
Быть может, он не то, что три года назад:
Есть на земле такие превращенья
Правлений, климатов, и нравов, и умов;
Есть люди важные, слыли за дураков:
Иной по армии, иной плохим поэтом,
Иной… Боюсь назвать, но признаны всем светом,
Особенно в последние года,
Что стали умны хоть куда.
Пускай в Молчалине ум бойкий, гений смелый,
Но есть ли в нем та страсть? то чувство?
пылкость та?
Чтоб кроме вас ему мир целый
Казался прах и суета?
Чтоб сердца каждое биенье
Любовью ускорялось к вам?
Чтоб мыслям были всем и всем его делам
Душою – вы, вам угожденье?..
Сам это чувствую, сказать я не могу,
Но что теперь во мне кипит, волнует, бесит,
Не пожелал бы я и личному врагу,
А он?.. смолчит и голову повесит.
Конечно смирен, все такие не резвы´;
Бог знает, в нем какая тайна скрыта;
Бог знает, за него что выдумали вы,
Чем голова его ввек не была набита.
Быть может, качеств ваших тьму,
Любуясь им, вы придали ему;
Не грешен он ни в чем, вы во сто раз грешнее.
Нет! нет! пускай умен, час от часу умнее,
Но вас он стóит ли? вот вам один вопрос.
Чтоб равнодушнее мне понести утрату,
Как человеку вы, который с вами взрос,
Как другу вашему, как брату,
Мне дайте убедиться в том;
Потом
От сумасшествия могу я остеречься;
Пущусь подалее простыть, охолодеть,
Не думать о любви, но буду я уметь
Теряться по свету, забыться и развлечься.
(про себя)
Вот нехотя с ума свела!
(Вслух.)
Что притворяться?
Молчалин давиче мог без руки остаться,
Я живо в нем участье приняла;
А вы, случась на эту пору,
Не позаботились расчесть,
Что можно доброй быть ко всем и без разбору;
Но может истина в догадках ваших есть,
И горячо его беру я под защиту:
Зачем же быть, скажу вам напрямик,
Так невоздержну на язык?
В презреньи к людям так нескрыту?
Что и смирнейшему пощады нет!.. чего?
Случись кому назвать его:
Град колкостей и шуток ваших грянет.
Шутить! и век шутить! как вас на это станет! –
Ах! Боже мой! неужли я из тех,
Которым цель всей жизни – смех?
Мне весело, когда смешных встречаю,
А чаще с ними я скучаю.
Напрасно: это всё относится к другим,
Молчалин вам наскучил бы едва ли,
Когда б сошлись короче с ним.
(с жаром)
Зачем же вы его так коротко узнали?
Я не старалась, Бог нас свел.
Смотрите, дружбу всех он в доме приобрел:
При батюшке три года служит,
Тот часто бéз толку сердит,
А он безмолвием его обезоружит,
От доброты души простит.
И между прочим
Веселостей искать бы мог;
Ничуть: от старичков не ступит за порог;
Мы рéзвимся, хохочем,
Он с ними целый день засядет, рад не рад,
Играет…
Целый день играет!
Молчит, когда его бранят!
(В сторону.)
Она его не уважает.
Конечно, нет в нем этого ума,
Что гений для иных, а для иных чума,
Который скор, блестящ и скоро опротивит,
Который свет ругает наповал,
Чтоб свет об нем хоть что-нибудь сказал;
Да эдакий ли ум семейство осчастливит?
Сатира и мораль – смысл этого всего?
(В сторону.)
Она не ставит в грош его.
Чудеснейшего свойства
Он наконец: уступчив, скромен, тих,
В лице ни тени беспокойства
И на душе проступков никаких,
Чужих и вкривь и вкось не рубит, –
Вот я за что его люблю.
(в сторону)
Шалит, она его не любит.
(Вслух.)
Докончить я вам пособлю
Молчалина изображенье.
Но Скалозуб? вот загляденье:
За армию стоит горой,
И прямизною стана,
Лицом и голосом герой…
Не моего романа.
Не вашего? кто разгадает вас?
Явление 2
Чацкий, София, Лиза.
(шепотом)
Сударыня, за мной сейчас
К вам Алексей Степаныч будет.
Простите, надобно идти мне поскорей.
Куда?
К прихмахеру.
Бог с ним.
Щипцы простудит.
Пускай себе…
Нельзя, ждем нá вечер гостей.
Бог с вами, остаюсь опять с моей загадкой.
Однако дайте мне зайти, хотя украдкой,
К вам в комнату на несколько минут;
Там стены, воздух – всё приятно!
Согреют, оживят, мне отдохнуть дадут
Воспоминания об том, что невозвратно!
Не засижусь, войду, всего минуты две,
Потом, подумайте, член Английского клуба,
Я там дни целые пожертвую молве
Про ум Молчалина, про душу Скалозуба.
(София пожимает плечами, уходит к себе и запирается, за нею и Лиза.)
Явление 3
Чацкий, потом Молчалин.
Ах! Софья! Неужли Молчалин избран ей!
А чем не муж? Ума в нем только мало;
Но чтоб иметь детей,
Кому ума недоставало?
Услужлив, скромненький, в лице румянец есть.
(Входит Молчалин.)
Вон он на цыпочках, и не богат словами;
Какою ворожбой умел к ней в сердце влезть!
(Обращается к нему.)
Нам, Алексей Степаныч, с вами
Не удалось сказать двух слов.
Ну, образ жизни ваш каков?
Без горя нынче? без печали?
По-прежнему-с.
А прежде как живали?
День зá день, нынче как вчера.
К перу от карт? и к картам от пера?
И положенный час приливам и отливам?
По мере я трудов и сил,
С тех пор, как числюсь по Архивам,
Три награжденья получил.
Взманили почести и знатность?
Нет-с, свой талант у всех…
У вас?
Два-с:
Умеренность и аккуратность.
Чудеснейшие два! и стоят наших всех.
Вам не дались чины, по службе неуспех?
Чины людьми даются,
А люди могут обмануться.
Как удивлялись мы!
Какое ж диво тут?
Жалели вас.
Напрасный труд.
Татьяна Юрьевна рассказывала что-то,
Из Петербурга воротясь,
С министрами про вашу связь,
Потом разрыв…
Ей почему забота?
Татьяне Юрьевне!
Я с нею незнаком.
С Татьяной Юрьевной!!
С ней век мы
не встречались;
Слыхал, что вздорная.
Да это, полно, та ли-с?
Татьяна Юрьевна!!! Известная, – притом
Чиновные и должностные –
Все ей друзья и все родные;
К Татьяне Юрьевне хоть раз бы съездить вам.
На что же?
Так: частенько там
Мы покровительство находим, где не метим.
Я езжу к женщинам, да только не за этим.
Как обходительна! добра! мила! проста!
Балы́ дает нельзя богаче,
От Рождества и до Поста,
И летом праздники на даче.
Ну, право, чтó бы вам в Москве у нас служить?
И награжденья брать и весело пожить?
Когда в делах – я от веселий прячусь,
Когда дурачиться – дурачусь,
А смешивать два эти ремесла
Есть тьма искусников, я не из их числа.
Простите, впрочем, тут не вижу преступленья;
Вот сам Фома Фомич, знаком он вам?
Ну что ж?
При трех министрах был начальник отделенья,
Переведен сюда.
Хорош!
Пустейший человек, из самых бестолковых.
Как можно! слог его здесь ставят в образец!
Читали вы?
Я глупостей не чтец,
А пуще образцовых.
Нет, мне так довелось с приятностью прочесть,
Не сочинитель я…
И по всему заметно.
Не смею моего сужденья произнесть.
Зачем же так секретно?
В мои лета не должно сметь
Свое суждение иметь.
Помилуйте, мы с вами не ребяты,
Зачем же мнения чужие только святы?
Ведь надобно ж зависеть от других.
Зачем же надобно?
В чинах мы небольших.
(почти громко)
С такими чувствами, с такой душою
Любим!.. Обманщица смеялась надо мною!
Явление 4
Вечер. Все двери настежь, кроме в спальню к Софии. В перспективе раскрывается ряд освещенных комнат, слуги суетятся; один из них, главный, говорит:
Эй! Филька, Фомка, ну, ловчей!
Столы для карт, мел, щеток и свечей!
(Стучится к Софии в дверь.)
Скажите барышне скорее, Лизавета:
Наталья Дмитревна, и с мужем, и к крыльцу
Еще подъехала карета.
(Расходятся, остается один Чацкий.)
Явление 5
Чацкий, Наталья Дмитриевна, молодая дама.
Не ошибаюсь ли. он точно, по лицу…
Ах! Александр Андреич, вы ли?
С сомненьем смотрите от ног до головы,
Неужли так меня три года изменили?
Я полагала вас далёко от Москвы.
Давно ли?
Нынче лишь…
Надолго?
Как случится.
Однако, кто, смотря на вас, не подивится?
Полнее прежнего, похорошели страх;
Моложе вы, свежее стали;
Огонь, румянец, смех, игра во всех чертах.
Я замужем.
Давно бы вы сказали!
Мой муж – прелестный муж, вот он сейчас войдет,
Я познакомлю вас, хотите?
Прошу.
И знаю наперед,
Что вам понравится. Взгляните и судите!
Я верю, он вам муж.
О нет-с, не потому;
Сам по себе, по нраву, по уму.
Платон Михайлыч мой единственный, бесценный!
Теперь в отставке, был военный;
И утверждают все, кто только прежде знал,
Что с храбростью его, с талантом,
Когда бы службу продолжал,
Конечно был бы он московским комендантом.
Явление 6
Чацкий, Наталья Дмитриевна, Платон Михайлович.
Вот мой Платон Михайлыч.
Ба!
Друг старый, мы давно знакомы, вот судьба!
Здорово, Чацкий, брат!
Платон любезный, славно.
Похвальный лист тебе: ведешь себя исправно.
Как видишь, брат:
Московский житель и женат.
Забыт шум лагерный, товарищи и братья?
Спокоен и ленив?
Нет, есть таки занятья:
На флейте я твержу дуэт
А-мольный…
Что твердил назад тому пять лет?
Ну, постоянный вкус в мужьях всего дороже!
Брат, женишься, тогда меня вспомянь!
От скуки будешь ты свистеть одно и то же.
От скуки! как? уж ты ей платишь дань?
Платон Михайлыч мой к занятьям склонен разным,
Которых нет теперь – к ученьям и смотрам,
К манежу… иногда скучает по утрам.
А кто, любезный друг, велит тебе быть праздным?
В полк, эскадрон дадут. Ты обер или штаб?
Платон Михайлыч мой здоровьем очень слаб.
Здоровьем слаб! Давно ли?
Всё рюматизм и головные боли.
Движенья более. В деревню, в теплый край.
Будь чаще на коне. Деревня летом – рай.
Платон Михайлыч город любит,
Москву; за что в глуши он дни свои погубит!
Москву и город… Ты чудак!
А помнишь прежнее?
Да, брат, теперь не так…
Ах! мой дружочек!
Здесь так свежо, что мочи нет,
Ты распахнулся весь и расстегнул жилет.
Теперь, брат, я не тот…
Послушайся разочек,
Мой милый, застегнись скорей.
(хладнокровно)
Сейчас.
Да отойди подальше от дверей,
Сквозной там ветер дует сзади!
Теперь, брат, я не тот…
Мой ангел, Бога ради
От двери дальше отойди.
(глаза к небу)
Ах! матушка!
Ну, Бог тебя суди;
Уж, точно, стал не тот в короткое ты время;
Не в прошлом ли году, в конце,
В полку тебя я знал? лишь утро: ногу в стремя
И носишься на борзом жеребце;
Осенний ветер дуй, хоть спереди, хоть с тыла.
(со вздохом)
Эх! братец! славное тогда житье-то было.
Явление 7
Те же, князь Тугоуховский и княгиня с шестью дочерьм и.
(тоненьким голоском)
Князь Петр Ильич, княгиня! Боже мой!
Княжна Зизи! Мими!
(Громкие лобызания, потом усаживаются и осматривают одна другую с головы до ног.)
Какой фасон прекрасный!
Какие складочки!
Обшито бахромой.
Нет, если б видели мой тюрлюрлю атласный!
Какой эшарп cousin мне подарил!
Ах! да, барежевый!
Ах! прелесть!
Ах! как мил!
Сс! – Кто это в углу, взошли мы, поклонился?
Приезжий, Чацкий.
От-став-ной?
Да, путешествовал, недавно воротился.
И хо-ло-стой?
Да, не женат.
Князь, князь, сюда. – Живее.
(к ней оборачивает слуховую трубку)
О-хм!
К нам нá вечер, в четверг, проси скорее
Натальи Дмитревны знакомого: вон он!
И-хм!
(Отправляется, вьется около Чацкого и покашливает.)
Вот то-то детки:
Им бал, а батюшка таскайся на поклон;
Танцовщики ужасно стали редки!..
Он камер-юнкер?
Нет.
Бо-гат?
О, нет!
(громко, что есть мочи)
Князь, князь! Назад!
Явление 8
Те же и графини Хрюмины: бабушка и внучка.
Ах! grand’ maman! Ну, кто так рано приезжает,
Мы первые!
(Пропадает в боковую комнату.)
Вот нас честит!
Вот первая, и нас за никого считает!
Зла, в девках целый век, уж Бог ее простит.
(вернувшись, направляет на Чацкого двойной лорнет)
Мсьё Чацкий! вы в Москве! как были, всё такие?
На что меняться мне?
Вернулись холостые?
На ком жениться мне?
В чужих краях на ком?
О! наших тьма без дальних справок
Там женятся и нас дарят родством
С искусницами модных лавок.
Несчастные! должны ль упреки несть
От подражательниц модисткам?
За то, что смели предпочесть
Оригиналы спискам?
Явление 9
Те же и множество других гостей. Между прочим Загорецкий. Мужчины являются, шаркают, отходят в сторону, кочуют из комнаты в комнату и проч. София от себя выходит, все к ней навстречу.
Eh! bon soir! vous voilà! Jamais trop diligente,
Vous nous donnez toujours le plaisir de l’attente[1].
На завтрашний спектакль имеете билет?
Нет.
Позвольте вам вручить, напрасно бы кто взялся
Другой вам услужить, зато
Куда я ни кидался!
В контору – всё взято,
К директору, – он мне приятель, –
С зарей в шестом часу, и кстати ль!
Уж с вечера никто достать не мог;
К тому, к сему, всех сбил я с ног,
И этот наконец похитил уже силой
У одного, старик он хилый,
Мне друг, известный домосед;
Пусть дома просидит в покое.
Благодарю вас за билет,
А за старанье вдвое.
(Являются еще кое-какие, тем временем Загорецкий отходит к мужчинам.)
Платон Михайлыч…
Прочь!
Поди ты к женщинам, лги им и их морочь;
Я правду об тебе порасскажу такую,
Что хуже всякой лжи. Вот, брат,
(Чацкому.)
рекомендую!
Как эдаких людей учтивее зовут?
Нежнее? – человек он светский,
Отъявленный мошенник, плут:
Антон Антоныч Загорецкий.
При нем остерегись: переносить горазд,
И в карты не садись: продаст.
Оригинал! брюзглив, а без малейшей злобы.
И оскорбляться вам смешно бы,
Окроме честности есть множество отрад:
Ругают здесь, а там благодарят.
Ох, нет, братец! у нас ругают
Везде, а всюду принимают.
(Загорецкий мешается в толпу.)
Явление 10
Те же и Хлёстова.
Легко ли в шестьдесят пять лет
Тащиться мне к тебе, племянница?.. – Мученье!
Час битый ехала с Покровки, силы нет;
Ночь – светапреставленье!
От скуки я взяла с собой
Арапку-девку да собачку; –
Вели их накормить, ужо, дружочек мой,
От ужина сошли подачку.
Княгиня, здравствуйте!
(Села.)
Ну, Софьюшка, мой друг,
Какая у меня арапка для услуг:
Курчавая! горбом лопатки!
Сердитая! все кóшачьи ухватки!
Да как черна! да как страшна!
Ведь создал же Господь такое племя!
Черт сущий; в девичей она;
Позвать ли?
Нет-с, в другое время.
Представь: их как зверей выводят напоказ…
Я слышала, там… город есть турецкий…
А знаешь ли, кто мне припас? –
Антон Антоныч Загорецкий.
(Загорецкий выставляется вперед.)
Лгунишка он, картежник, вор.
(Загорецкий исчезает.)
Я от него было и двери на запор,
Да мастер услужить: мне и сестре Прасковье
Двоих арáпченков на ярмарке достал;
Купил, он говорит, чай в карты сплутовал;
А мне подарочек, дай Бог ему здоровье!
(с хохотом Платону Михайловичу)
Не поздоровится от эдаких похвал,
И Загорецкий сам не выдержал, пропал.
Кто этот весельчак? Из звания какого?
Вон этот? Чацкий.
Ну? а что нашел смешного?
Чему он рад? Какой тут смех?
Над старостью смеяться грех.
Я помню, ты дитёй с ним часто танцевала,
Я за уши его дирала, только мало.
Явление 11
Те же и Фамусов.
(громогласно)
Ждем князя Петра Ильича,
А князь уж здесь! А я забился там, в портретной.
Где Скалозуб Сергей Сергеич? а?
Нет, кажется, что нет. – Он человек заметный –
Сергей Сергеич Скалозуб.
Творец мой! оглушил, звончее всяких труб!
Явление 12
Те же и Скалозуб, потом Молчалин.
Сергей Сергеич, запоздали;
А мы вас ждали, ждали, ждали.
(Подводит к Хлёстовой.)
Моя невестушка, которой уж давно
Об вас говорено.
(сидя)
Вы прежде были здесь… в полку… в том…
в гренадерском?
(басом)
В его высочества, хотите вы сказать,
Ново-землянском мушкетерском.
Не мастерица я полки-то различать.
А форменные есть отлички:
В мундирах выпушки, погончики, петлички.
Пойдемте, батюшка, там вас я насмешу,
Курьезный вист у нас. За нами, князь! прошу. –
(Его и князя уводит с собою.)
(Софии)
Ух! я точнёхонько избавилась от петли:
Ведь полоумный твой отец:
Дался ему трех сажень удалец, –
Знакомит, не спросясь, приятно ли нам, нет ли?
(подает ей карту)
Я вашу партию составил: мосьё Кок,
Фома Фомич и я.
Спасибо, мой дружок.
(Встает.)
Ваш шпиц – прелестный шпиц, не более наперстка.
Я гладил всё его: как шелковая шерстка!
Спасибо, мой родной.
(Уходит, за ней Молчалин и многие другие.)
Явление 13
Чацкий, София и несколько посторонних, которые в продолжении расходятся.
Ну! тучу разогнал…
Нельзя ль не продолжать?
Чем вас я напугал?
За то, что он смягчил разгневанную гостью,
Хотел я похвалить.
А кончили бы злостью.
Сказать вам, чтó я думал? Вот:
Старушки все – народ сердитый;
Не худо, чтоб при них услужник знаменитый
Тут был, как громовой отвод.
Молчалин! – Кто другой так мирно всё уладит!
Там моську вовремя погладит,
Тут в пору карточку вотрет,
В нем Загорецкий не умрет!..
Вы давиче его мне исчисляли свойства,
Но многие забыли? – да?
(Уходит.)
Явление 14
София, потом г. N.
(про себя)
Ах! этот человек всегда
Причиной мне ужасного расстройства!
Унизить рад, кольнуть; завистлив, горд и зол!
(подходит)
Вы в размышленьи.
Об Чацком.
Как его нашли по возвращеньи?
Он не в своем уме.
Ужли с ума сошел?
(помолчавши)
Не то, чтобы совсем…
Однако есть приметы?
(смотрит на него пристально)
Мне кажется.
Как можно, в эти леты!
Как быть!
(В сторону.)
Готов он верить!
А, Чацкий! Любите вы всех в шуты рядить,
Угодно ль на себе примерить?
(Уходит.)
Явление 15
Г. N., потом г. D.
С ума сошел!.. Ей кажется!.. вот на!
Недаром? Стало быть… с чего б взяла она!
Ты слышал?
Что?
Об Чацком?
Что такое?
С ума сошел!
Пустое.
Не я сказал, другие говорят.
А ты расславить это рад?
Пойду, осведомлюсь; чай кто-нибудь да знает.
(Уходит.)
Явление 16
Г. D., потом Загорецкий.
Верь болтуну!
Услышит вздор, и тотчас повторяет!
Ты знаешь ли об Чацком?
Ну?
С ума сошел!
А, знаю, помню, слышал,
Как мне не знать? примерный случай вышел;
Его в безумные упрятал дядя-плут…
Схватили, в желтый дом, и нá цепь посадили.
Помилуй, он сейчас здесь в комнате был, тут.
Так с цепи, стало быть, спустили.
Ну, милый друг, с тобой не надобно газет,
Пойду-ка я, расправлю крылья,
У всех повыспрошу; однако чур! секрет.
Явление 17
Загорецкий, потом графиня внучка.
Который Чацкий тут? – Известная фамилья.
С каким-то Чацким я когда-то был знаком. –
Вы слышали об нем?
Об ком? –
Об Чацком, он сейчас здесь в комнате был.
Знаю.
Я говорила с ним.
Так я вас поздравляю:
Он сумасшедший…
Что?
Да, он сошел с ума.
Представьте, я заметила сама;
И хоть пари держать, со мной в одно вы слово.
Явление 18
Те же и графиня бабушка.
Ah! grand’ maman, вот чудеса! вот ново!
Вы не слыхали здешних бед?
Послушайте. Вот прелести! вот мило!..
Мой труг, мне уши залошило;
Скаши покромче…
Время нет!
(Указывает на Загорецкого.)
Il vous dira toute l’histoire…[2]
Пойду, спрошу…
(Уходит.)
Явление 19
Загорецкий, графиня бабушка.
Что? что? уж нет ли здесь пошара?
Нет, Чацкий произвел всю эту кутерьму.
Как, Чацкого? кто свел в тюрьму?
В горах изранен в лоб, сошел с ума от раны.
Что? к фармазонам в клоб? Пошел он в пусурманы?
Ее не вразумишь.
(Уходит.)
Антон Антоныч! Ах!
И он пешит, все в страхе, впопыхах.
Явление 20
Графиня бабушка и князь Тугоуховский.
Князь, князь! ох, этот князь, по палам, сам
чуть тышит!
Князь, слышали? –
А-хм?
Он ничего не слышит!
Хоть, мошет, видели, здесь полицмейстер пыл?
Э-хм?
В тюрьму-та, князь, кто Чацкого схватил?
И-хм?
Тесак ему да ранец,
В солтаты! Шутка ли! переменил закон!
У-хм?
Да!.. в пусурманах он!
Ах! окаянный волтерьянец!
Что? а? глух, мой отец; достаньте свой рожок.
Ох! глухота большой порок.
Явление 21
Те же и Хлёстова, София, Молчалин, Платон Михайлович, Наталья Дмитриевна, графиня внучка, княгиня с дочерьми, Загорецкий, Скалозуб, потом Фамусов и многие другие.
С ума сошел! прошу покорно!
Да невзначай! да как проворно!
Ты, Софья, слышала?
Кто первый разгласил?
Ах, друг мой, все!
Ну, все, так верить поневоле.
А мне сомнительно.
(входя)
О чем? о Чацком, что ли?
Чего сомнительно? Я первый, я открыл!
Давно дивлюсь я, как никто его не свяжет!
Попробуй о властях, и ни´весть что наскажет!
Чуть низко поклонись, согнись-ка кто кольцом,
Хоть пред монаршиим лицом,
Так назовет он подлецом!..
Туда же из смешливых;
Сказала что-то я – он начал хохотать.
Мне отсоветовал в Москве служить в Архивах.
Меня модисткою изволил величать!
А мужу моему совет дал жить в деревне.
Безумный по всему.
Я видела из глаз.
По матери пошел, по Анне Алексевне;
Покойница с ума сходила восемь раз.
На свете дивные бывают приключенья!
В его лета с ума спрыгну´л!
Чай, пил не по летам.
О! верно…
Без сомненья.
Шампанское стаканами тянул.
Бутылками-с, и пребольшими.
(с жаром)
Нет-с, бочками сороковыми.
Ну вот! великая беда,
Что выпьет лишнее мужчина!
Ученье – вот чума, ученость – вот причина,
Что нынче пуще, чем когда,
Безумных развелось людей, и дел, и мнений.
И впрямь с ума сойдешь от этих, от одних
От пансионов, школ, лицеев, как бишь их,
Да от ланкартачных взаимных обучений.
Нет, в Петербурге институт
Пе-да-го-гический, так кажется, зовут:
Там упражняются в расколах и в безверьи
Профессоры!! – у них учился наш родня,
И вышел! хоть сейчас в аптеку, в подмастерьи.
От женщин бегает, и даже от меня!
Чинов не хочет знать! Он химик, он ботаник,
Князь Федор, мой племянник.
Я вас обрадую: всеобщая молва,
Что есть проэкт насчет лицеев, школ, гимназий;
Там будут лишь учить по-нашему: раз, два;
А книги сохранят так: для больших оказий.
Сергей Сергеич, нет! Уж коли зло пресечь:
Забрать все книги бы да сжечь.
(с кротостию)
Нет-с, книги книгам рознь. А если б, между нами,
Был ценсором назначен я,
На басни бы налег; ох! басни – смерть моя!
Насмешки вечные над львами! над орлами!
Кто что ни говори:
Хотя животные, а всё-таки цари.
Отцы мои, уж кто в уме расстроен,
Так всё равно, от книг ли, от питья ль;
А Чацкого мне жаль.
По-христиански так; он жалости достоин;
Был острый человек, имел душ сотни три.
Четыре. –
Три, сударь.
Четыреста.
Нет! триста.
В моем календаре…
Всё врут календари.
Как раз четыреста, ох! спорить голосиста!
Нет! триста! – уж чужих имений мне не знать!
Четыреста, прошу понять.
Нет! триста, триста, триста.
Явление 22
Те же все и Чацкий.
Вот он.
Шш!
Шш!
(Пятятся от него в противную сторону.)
Ну, как с безумных глаз
Затеет драться он, потребует к разделке!
О Господи! помилуй грешных нас!
(Опасливо.)
Любезнейший! Ты не в своей тарелке.
С дороги нужен сон. Дай пульс. Ты нездоров.
Да, мочи нет: мильон терзаний
Груди́ от дружеских тисков,
Ногам от шарканья, ушам от восклицаний,
А пуще голове от всяких пустяков.
(Подходит к Софье.)
Душа здесь у меня каким-то горем сжата,
И в многолюдстве я потерян, сам не свой.
Нет! недоволен я Москвой.
Москва, вишь, виновата.
Подальше от него.
(Делает знак Софии.)
Гм, Софья! – Не глядит!
(Чацкому)
Скажите, что вас так гневит?
В той комнате незначущая встреча:
Французик из Бордо, надсаживая грудь,
Собрал вокруг себя род веча
И сказывал, как снаряжался в путь
В Россию, к варварам, со страхом и слезами;
Приехал – и нашел, что ласкам нет конца;
Ни звука русского, ни русского лица
Не встретил: будто бы в отечестве, с друзьями;
Своя провинция. – Посмотришь, вечерком
Он чувствует себя здесь маленьким царьком;
Такой же толк у дам, такие же наряды…
Он рад, но мы не рады.
Умолк. И тут со всех сторон
Тоска, и оханье, и стон.
Ах! Франция! Нет в мире лучше края! –
Решили две княжны, сестрицы, повторяя
Урок, который им из детства натвержён.
Куда деваться от княжон! –
Я одаль воссылал желанья
Смиренные, однако вслух,
Чтоб истребил Господь нечистый этот дух
Пустого, рабского, слепого подражанья;
Чтоб искру заронил он в ком-нибудь с душой,
Кто мог бы словом и примером
Нас удержать, как крепкою вожжой,
От жалкой тошноты по стороне чужой.
Пускай меня отьявят старовером,
Но хуже для меня наш Север во сто крат
С тех пор, как отдал всё в обмен на новый лад –
И нравы, и язык, и старину святую,
И величавую одежду на другую
По шутовскому образцу:
Хвост сзади, спереди какой-то чудный выем,
Рассудку вопреки, наперекор стихиям;
Движенья связаны, и не краса лицу;
Смешные, бритые, седые подбородки!
Как платья, волосы, так и умы коротки!..
Ах! если рождены мы всё перенимать,
Хоть у китайцев бы нам несколько занять
Премудрого у них незнанья иноземцев.
Воскреснем ли когда от чужевластья мод?
Чтоб умный, бодрый наш народ
Хотя по языку нас не считал за немцев.
«Как европейское поставить в параллель
С национальным? – странно что-то!
Ну как перевести мадам и мадмуазель?
Ужли сударыня!!» – забормотал мне кто-то…
Вообразите, тут у всех
На мой же счет поднялся смех.
«Сударыня! Ха! ха! ха! ха! прекрасно!
Сударыня! Ха! ха! ха! ха! ужасно!!» –
Я, рассердясь и жизнь кляня,
Готовил им ответ громовый;
Но все оставили меня. –
Вот случай вам со мною, он не новый;
Москва и Петербург – во всей России то,
Что человек из города Бордо,
Лишь рот открыл, имеет счастье
Во всех княжон вселять участье;
И в Петербурге и в Москве,
Кто недруг выписных лиц, вычур, слов кудрявых,
В чьей, по несчастью, голове
Пять, шесть найдется мыслей здравых,
И он осмелится их гласно объявлять, –
Глядь…
(Оглядывается, все в вальсе кружатся с величайшим усердием. Старики разбрелись к карточным столам.)