— Может, какое-нибудь самое общее заклинание подействует, — подсказал Илюша Кирюша.
— Попробуем, — Жужик поднялся из сидячего положения, выставил вперед волшебную палочку и грозно произнес:
— Открывайся немедленно, а то хуже будет!
— Это, по-твоему, заклинание? — оторопел Илюша Кирюша.
— А как же! Великий Рододендрон советовал прибегнуть к нему в крайнем случае, когда все способы испробованы, а результат — нуль. — И Жужик повторил волшебные слова: — Открывайся немедленно, а то хуже будет!
— Фиг тебе! — раздался вдруг чей-то голос.
— Кто это сказал? — испуганно огляделся вокруг Жужик.
— Я, — произнес тот же голос, — дверь. — Послышался препротивный лязг и скрежет, от хохота на двери ходуном заходила ручка.
— Ты смеешь противиться волшебнику?
— Ага! — гнусно хохотнула дверь. — Даже не подумаю открываться!
— Ах, та-ак? — взревел Жужик, грозно подбоченился и уставился прямо в замочную скважину. — А теперь слушай! — Он прокашлялся и зачастил скороговоркой:
— Эники, беники ели вареники,
Веники, зяблики грызли фундук.
Дерзость твоя не сойдет тебе с рук,
А ну, открывайся, сразу и вдруг!
— Не откроюсь! — железным хохотом отозвалась дверь. — Ни сразу, ни вдруг, ни на слово, ни на звук.
— Не открывается! — пожаловался другу Жужик.
— Сам вижу, — насмешливо ответил Илюша Кирюша.
Жужик стыдливо понурился, в душе проклиная тот день, когда ему вздумалось податься в волшебники. Ведь можно было стать, к примеру, пилотом дельтаплана, пильщиком или паяльщиком, философом, закройщиком обуви или, на худой конец, поставщиком битой птицы или сборщиком мусора, тогда не пришлось бы на каждом шагу краснеть перед каким-то сопливым мальчишкой.
— Ох, — вздохнул он. Ну чтобы забрести сюда какому-нибудь джинну, пускай хоть самому малюсенькому, с мой мизинец!.. Уж он-то живо управился бы с этой упрямой дверью!
И не успел он глазом моргнуть, как перед ним очутились два джинна, ни больше ни меньше, а в точности с мизинец Жужика Шуршалкина.
— Добрый вечер! — разом склонились оба в одинаково почтительном поклоне.
— Мы родственники, — сообщил тот, что по старше. — Отец и сын. Я — Джинн Папаша.
— А я — Джинн Сын, — расшаркался тот, что помоложе.
Мальчик и волшебник, онемев от изумления, смотрели на них во все глаза.
— Как вы здесь очутились? — спросил Илюша Кирюша, когда к нему возвратился дар речи.
— Мы — участковые джинны, — пояснил Джинн Папаша. — Патрулировали улицы и услышали, что нас зовут. Только и всего.
— Да, но я… — замялся Жужик. — Я даже не подозревал о вашем существовании, хотя назначен сюда участковым волшебником.
— О-о, ты еще много чего не знаешь, — сказал Джинн Сын, — поскольку до сих пор и носа не высовывал из своей конторы. А волшебнику место в гуще жизни, ему нельзя отрываться от масс…
— Хватит умничать, Сын, — одернул его Джинн Папаша. — Молод еще. — Словно оправдываясь, обратился он к Жужику: — Бывает, иной раз парня заносит, но со временем это пройдет. Хотя, конечно, в его словах есть доля правды. Мы, джинны, не расфасованные по бутылкам, всегда готовы оказаться там, где в нас нуждаются, и ни за какие коврижки не согласились бы отсиживаться в пыльной, пропахшей бумагами конторе.
— Сказать по правде, я не слишком близко знаком с джиннами, — со стыдом признался Жужик. — Мне всего лишь раз довелось иметь дело с джинном, и тот повел себя крайне нагло.
— Ты наверняка нарвался на одного из тех, что обитают в бутылках, а они все сплошь зазнайки. Но, — Джинн Папаша предостерегающе воздел палец, — не суди, да не судим будешь! Вы ведь тоже не все одинаковые, волшебник волшебнику рознь. Сравнить, к примеру, Великого Рододендрона и тебя…
— Нет-нет, — протестующе воскликнул Жужик. — Боюсь, что сравнение окажется… не в мою пользу.
— Ладно, — пожал плечами Джинн Папаша. — Я, собственно, говорил к тому, что нельзя всех джиннов стричь под одну гребенку.
— Что за халтура? — поинтересовался Джинн Сын.
— Ну и выражения у тебя! — напустился на него Джинн Папаша. — Скажет тоже — «халтура»! Неужели нельзя спросить по-человечески: не надо ли баклуши бить, очки втереть, дурака повалять или шило на мыло поменять?
— Почему ты считаешь, что твои выражения лучше? — Голос младшего джинна звучал задиристо.
Жужик понял, что лингвистический спор перерастает в ссору поколений, и быстренько указал на дверь.
— Вот в чем загвоздка…
— Не открывается, что ли? — сочувственно спросил Джинн Папаша.
— Нет.
— Открыть? — спросил Джинн Сын, по-прежнему не сбавляя боевого напора.
— Да.
Отец с сыном переглянулись, встали рядом, плечо к плечу, набрали полную грудь воздуха, поднатужились и дунули на дверь во всю мощь легких. Стальная нахалка заскрежетала, заскрипела, затем замок вдруг щелкнул, и дверь распахнулась. В темном прямоугольнике над крышей сияли звезды.
— Спасибо, огромное вам спасибо! — рассыпался в благодарностях Илюша Кирюша. — Вы самые замечательные джинны на свете!
— Пожалуй, это преувеличение, — скромно заметил Джинн Папаша.
У обоих джиннов кружилась голова: тяжеленная железная дверь оказалась крепким орешком для крохотных джиннов.
— Ну а теперь на радостях потешим себя пляской!
Папаша и сынок обняли друг друга за плечи и в честь удачно завершенной работы пустились в пляс. Пляска сопровождалась песней, оба джинна веселились в полное свое удовольствие. Песенка была незамысловатая, зато очень задорная:
— Джинны, джинны, джин-ля-ля,
Дверь открыли, оп-ля-ля!
Допев до конца, джинны повторили песенку еще раз.
Наплясавшись всласть, отец с сыном поклонились на прощанье.
— Понадобимся — зовите! — напутствовал Жужика Джинн Папаша, а затем оба добрых духа вмиг исчезли, словно их тут и не было.
— Вот это класс! — сказал Илюша Кирюша.
— Вот это класс! — откликнулся Жужик.
И друзья ступили на крышу.
Глава восьмая
Небо сверкало мириадами звезд, и легкий ветерок веял над просторной бетонной площадкой. Так приятно было наконец очутиться на свежем воздухе после жары и духоты, царивших на тесной лестнице. Но не успели друзья как следует отдышаться, как где-то в непосредственной близости от них грянул металлический голос:
— Долго же вы сюда добирались!
Друзья оглянулись по сторонам, но увидели только мощные центральные телеантенны и великое множество всевозможных трубок — больших и совсем крохотных, стальных и медных, прямых и причудливо изогнутых, а также антенн домашнего изготовления, рассчитанных на прием второго, третьего, четвертого, пятого, шестого, седьмого и еще бог весть каких международных каналов.
— Не иначе как дверь опять безобразничает, — шепнул волшебнику Илюша Кирюша.
— При чем здесь дверь? — прогремел все тот же голос. — Разуйте глаза, я стою у вас под носом!
— Вернее, мы стоим… — добавил более мягкий голос.
Жужик смотрел во все глаза, а Илюша Кирюша даже ладонь приставил ко лбу, но оба так ничего и не углядели.
— Скажи, родная, — опять вступил металлический голос, — попадались нам хоть когда-нибудь такие бестолочи?
— У них никакой фантазии, — мелодично вторила ему собеседница. — Верно я говорю, дорогой?
Илюша Кирюша и Жужик решили, что им мерещится, поскольку на глазах у них творилось нечто странное. Две центральных антенны грациозно склонились друг к другу и нежно поцеловали друг друга.
— Ты мой дорогой!
— Ты моя родная!
— Так… так это вы… разговариваете? — запинаясь, проговорил Илюша Кирюша.
— Конечно, мы! — выпрямились гибкие стальные трубки.
— Меня зовут Антон, — представилась та, что повыше. — А это моя возлюбленная супруга Антенна.
— Что ни час, то сюрприз, — выдавил из себя Жужик Шуршалкин, только чтобы хоть что-то сказать, и постарался придать своему высказыванию философское звучание. — Такова жизнь.
— Вот именно, — подхватил тему Антон. — И чем меньше знаешь, тем больше сюрпризов тебя подстерегает. Кстати, мы ведь вас ждали.
— Как это?..
— Примерно час назад получили сообщение.
— Но… каким образом?
— По беспроволочному телеграфу, — хохотнул Антон.
— Ты что-нибудь понимаешь? — шепотом спросил волшебника мальчик.
— Нет, — мотнул головой Жужик.
— Чего ж тут не понять? Про беспроволочный телеграф я пошутил, а на самом деле о вашем появлении нам сообщили провода, — объяснил Антон. — Великое Братство проводников. Благодаря хорошо налаженной связи нам известно обо всем, что происходит в доме и вокруг него. Члены нашего Братства докладывают обо всем на свете, как о важном, так и неважном.
— А кто они, эти члены Братства?
— Подойдите к краю крыши, только осторожно, чтобы не загреметь вниз, и вы их увидите, — зычным голосом произнес Антон.
Жужик и Илюша Кирюша плюхнулись на живот и поползли к краю крыши. Пока они проделывали эту деликатную процедуру, сзади вновь послышалось любовное воркование.
— О, мой дорогой!
— Драгоценная ты моя!
Возгласы сопровождались металлическим чмоканьем.
Вдоль стены дома, куда хватало глаз, повсюду колыхались провода, подобно зарослям лиан где-нибудь в джунглях, они проникали в каждую щель, в каждое окно, а оттуда, извиваясь, ползли вверх, на крышу, к Антону и Антенне.
— Здравствуйте, здравствуйте! — гудели провода.
— Как живете, как животик, Илюша Кирюша и Жужик Шуршалкин?
— Спасибо, хорошо, — отвечали волшебник и мальчик. А что еще ответишь на такой вопрос!
— Мы — проводники и полупроводники, провода и проволочки, — все мы члены единого Братства. Если хотите узнать что-нибудь интересное, обращайтесь к нашему главе или его супруге.
— А почему не прямо к вам? — удивился Жужик.
— Надо придерживаться субординации, — прогудели в ответ провода. — Негоже нарушать порядок. Наступит хаос, если просто так, за здорово живешь, минуя вышестоящие, направляющие и контролирующие органы, передавать новости. Ну, пока, пока, нужно работать! — И члены Братства понесли дальше слухи и новости.