– Какое у вас ожерелье! Просто супер! – Голос Джо выводит Доминика из ступора; жена подходит ближе, разглядывая украшение на груди незнакомки-ведьмы. – Где купили?
– Спасибо. Я сама его сделала, – отвечает та и, улыбнувшись Джолин, снова впивается глазами в Доминика.
«Чего ей надо? С какой стати эта женщина на меня пялится?» – проносится в голове Доминика.
– Изумительно! Какая вы творческая натура!
Ожерелье совершенно не в стиле Джо. Доминик предположил, что она хвалит украшение просто из вежливости, потому что это еще одна ее привычка. Всегда старается сделать человеку комплимент. Джо приучила себя быть позитивной и не выискивать изъяны. Но для Доминика стоящая перед ним ведьма – источник негатива в чистом виде. Есть в ней что-то зловещее, отчего у Доминика пересыхает во рту и дрожат руки.
– Мистер Бейкер, ваша сегодняшняя речь была очень трогательной, – с улыбкой обращается к нему ведьма, демонстрируя не слишком ровные зубы: верхний правый клык слегка выдается вперед.
– Спасибо. – Доминик переступает с ноги на ногу и снова поглядывает в сторону охранников. – Благодарен вам и за высокую оценку, и за то, что вы пришли.
– А как же иначе? Ни за что на свете не пропустила бы ваше выступление.
Доминик обнимает Джо и притягивает ее к себе. Он нуждается в опоре и ободрении – в любой форме.
– Над речами я работаю вместе с женой.
– Хм, – только и произносит ведьма, не то чтобы с осуждением, но без особого восторга.
Доминик выпрямляется во весь рост.
– Извините, не расслышал ваше имя.
– Я не представилась.
Ведьма протягивает ему руку. Доминик смотрит на ее кисть. Пальцы унизаны серебряными и медными кольцами, на тыльной стороне узор хной. А на ладони татуировка – открытый глаз.
– Иден, – представляется ведьма, ожидая, когда Доминик пожмет ей руку.
Сердце Доминика начинает биться быстрее, но, скрывая беспокойство, он обменивается с ведьмой рукопожатиями, как с любой другой потенциальной избирательницей. Ладонь у нее влажная и прохладная, хотя на улице тепло, и, взглянув Иден в глаза, Доминик невольно замечает, как они чуть сужаются, а зрачки становятся шире. По телу Доминика будто пробегает электрический разряд. Это еще что такое? Может, ему показалось? Иден сжимает пальцы Доминика крепче, а тот борется с желанием поскорее отдернуть руку. Но не шарахнется же он от женщины на глазах у восторженной толпы? Многие расценят это как грубость, и, похоже, Иден достаточно проницательна, чтобы воспользоваться ситуацией.
Слишком много свидетелей.
Слишком много камер.
Имиджем рисковать нельзя.
– Думаю, вы победите, – говорит ему Иден.
– Что? – бормочет Доминик.
– Вы так считаете? – оживляется Джо.
– Да. Но нужно будет побороться за победу и говорить только правду.
Доминик нервно сглатывает. Когда Иден наконец выпускает его руку, он испытывает невероятное облегчение.
– Хорошо, что Дом от природы боец, – отвечает Джо, положив ладонь мужу на грудь. – И он всегда честен. Правда, милый?
– Разумеется.
Ради Джолин Дом растягивает губы в неискренней улыбке. «На что намекает эта ведьма? Повезло ей, что вокруг люди».
– Приятно было пообщаться, Иден. – Джо пожимает женщине руку, затем обращается к мужу: – А теперь нас ждут другие избиратели, да, дорогой?
– Да, – ровным тоном соглашается тот.
– Погодите секундочку, – говорит Иден.
При этих словах они с Джолин останавливаются, а Иден, порывшись в холщовой сумке, достает черную коробочку и протягивает ее Джолин, но тут вмешивается охранник, предостерегающе выбросив вперед руку и загораживая жену губернатора.
– Фрэнк, все в порядке, – сердито бросает Джо, и охранник отходит.
Джолин опять совершает ошибку. Она же знает, что подарки от незнакомых людей принимать нельзя. Не сказать чтобы Доминику повсюду мерещилась опасность покушения, но в наше время предосторожность лишней не бывает. Доминик абсолютно уверен: есть люди, которых не устраивает сам факт, что он живет и дышит.
Иден взглянула на Фрэнка, затем на Джолин:
– Могу представить, какой удар наносят организму все эти избирательные кампании. Я недавно начала выпускать чайную коллекцию – холистическую, органическую, – и мой напиток «Пурпурное небо» просто чудеса творит. Расслабляет тело и снимает оковы с разума. – Иден снова протягивает коробочку Джо. – Очень надеюсь, что вы попробуете мой чай и поделитесь впечатлениями. Я знаю, что у вас свое кафе, и, если чай вам понравится, рада буду сотрудничать. Мой ник в «Инстаграме»[4] – богиня мистики. В одно слово. Захотите со мной связаться – в коробке визитная карточка.
– Здорово! Очень мило с вашей стороны, Иден! Спасибо! – благодарит Джолин, взяв подарок. – Обожаю чай! Непременно попробую его и зайду к вам на страницу.
– Спасибо, Иден, – не без труда выдавливает Доминик.
На самом деле ему хочется выбить коробочку из рук жены и бежать отсюда как можно быстрее.
Иден кивает и снова обращается к Доминику:
– Удачи перед выборами, мистер Бейкер.
– Спасибо.
Доминик отворачивается и уходит вместе с Джо, не желая больше никому пожимать руки. Он кивает Мелиссе, и та, поняв намек, направляется к ожидающей толпе, чтобы сообщить, что у губернатора много дел. Одни протяжно вздыхают, другие поджимают губы, но большинство безропотно расходится.
К счастью, в небе грохочет гром, отвлекая внимание людей от Доминика. В обнимку с Джо он проходит мимо Джима с Хезер и, не удержавшись, оглядывается на Иден. Та стоит в стороне от других участников встречи и не сводит с него глаз, совсем как во время его выступления.
Не мигает.
Не улыбается.
Просто смотрит. На него, и больше ни на кого.
Несмотря на жару и духоту, которая нагнетается во влажном предгрозовом воздухе, по спине Доминика пробегает холодок.
Он поспешно отводит взгляд. Главное – не забыть потихоньку стащить коробочку у Джо и выкинуть это дерьмо в мусор.
9
Я сижу за столиком в «Фокстроте» с бокалом вина в руке и поглядываю на Доминика: не забывая никого, он благодарит команду за упорную работу и самоотверженность. Джим умудрился заманить нас в бар закрытого клуба, чтобы отпраздновать успех митинга.
Следовало бы присоединиться к мужу, но я устала, и к тому же мне немножко стыдно. После митинга я с жадностью накинулась на круассан Дафны и до сих пор чувствую, как он камнем давит на желудок. О чем я только думала? В меня будто вселилось ненасытное чудище, а может, я просто разозлилась из-за того, что мой муж заигрывал с женщиной из толпы, когда народ стал расходиться.
Вообще-то, я все понимаю. Мой муж губернатор штата и к тому же один из самых молодых, так что очаровывать и располагать к себе – часть его работы. Он должен вдохновлять, вызывать симпатию, привлекать людей на свою сторону, только бы они отдали за него голоса. Но профессиональное обаяние и неприкрытый флирт – разные вещи. А та женщина – настоящая красавица: пышные кудри, кожа цвета шоколада. Журналистка Ния Холл. После того как она задала Доминику несколько вопросов, тот подошел к ней чуть ли не вплотную, и Ния захихикала. Наблюдать эту сцену со стороны было противно. Один раз Мелисса, стоявшая за спиной Доминика, покосилась на меня так, что я вынуждена была отвести глаза. Еще не хватало, чтобы наша ассистентка меня жалела! Я стала искать Сэмюэла Санчеса, надеясь снова чем-нибудь рассмешить его, но он уже уехал. У него нет привычки задерживаться на подобных мероприятиях.
И что же я делала, пока муж заигрывал с другой? Бросилась к своему «БМВ» и села на водительское место. Коробку чая, подаренную «богиней мистики», швырнула себе под ноги. С силой втянув воздух через ноздри, я почувствовала запах шоколада и больше ни о чем другом думать не могла. Хотя очень старалась отогнать навязчивое видение: слоеная золотистая корочка, политая белым и темным шоколадом, и внутри тоже толстые слои шоколада, просачивающиеся наружу в уголках… Ладно, от одного кусочка вреда не будет.
Я уставилась на коробку от «Миррен», потом схватила ее, несмотря на то что вокруг, на парковке, было полно зрителей, разъезжавшихся с митинга. Прямо в салоне я торопливо дернула крышку и запихнула в рот сразу половину круассана. К моему удивлению, он был еще теплым – наверное, оттого, что лежал на жаре в машине, – и жидкий, липкий шоколад брызнул на блузку. Пятно на груди я заметила, только когда умяла весь круассан и замерла, пристыженная, с крошками на коленях и в уголках рта. На телефон пришло сообщение, я опустила взгляд и увидела эту темную, уродливую кляксу.
Хорошо, что у меня было во что переодеться, благо парковка почти опустела. Я потерла шоколадное пятно салфеткой, сняла испорченную вещь, взяла с заднего сиденья сумку и достала другую блузку, оттенка слоновой кости. По цвету она не очень отличалась от первой, белой. Доминик разницы не заметит.
Приведя себя в порядок, я прочла сообщение от Джима:
Доминик с охраной едет в «Фокстрот». На мужа не злись. Идея моя. Составишь нам компанию?
– Да чтоб тебя, Джим! – проворчала я, завела машину и выехала с парковки.
Ну конечно, Доминик свалил всю грязную работу на менеджера. Готова поспорить, муж и не думал говорить мне о своих планах, но Джим счел нужным о них написать. Кто-кто, а Джим Пилтон знает, как я ненавижу ходить с Домиником в питейные заведения. Он был свидетелем одной из наших ссор. Доминик обязательно напьется, я попытаюсь увезти его домой, а он будет злиться и требовать, чтобы я от него отстала.
И вот сейчас я сижу в «Фокстроте», угрюмая и слегка подвыпившая, переживая из-за круассана и мрачно размышляя о муже, который ко мне даже не подходит. И ну его в задницу.
– Хотите еще? – раздается рядом со мной бодрый голосок.
Поворачиваюсь и вижу молоденькую официантку, лет двадцати с небольшим: фарфоровая кожа, веснушки, светлые волосы, голубые глаза. Девушка указывает на мой пустой бокал.