– Приехали. Отлично просто. Эта машина преодолела от силы метров пятьдесят. – Рома негодующе почесал лоб. – А может, машина просекла, что за рулем не хозяин, и теперь отказывается заводиться? Ладно, о чем это я? Надо что-то решать.
Рома вновь запустил приложение. Для пути из пункта «Кизильское село» до пункта «Магнитогорск» выбрал способ проезда «пешком». Двадцать три часа двадцать две минуты.
– Ну, то есть если я сейчас выйду, то к завтрашнему вечеру дойду… Да за это время в пути меня сожрут койоты!
Внутренний голос начал подсказывать Роме, что койоты в Челябинской области не водятся, но Рома уже ненавидел свой внутренний голос, а также старенькую бордовую «девятку», и Петра Семёновича, который утащил его в эту глушь, и русский фольклор, который мешает ему быть с девушкой его мечты. И даже саму девушку своей мечты Наташу Рома тоже ненавидел. Не могла устроить свадьбу попозже, чтобы Роме не пришлось вот так срываться? Назначила бы создание семьи на июль, например. Рома в июле совершенно свободен. Спокойно добрался бы до Екатеринбурга на поезде и сорвал свадьбу.
В конце концов пришлось Роме выйти из машины. Он попытался толкать ее сзади – чтобы дотолкать обратно до ворот школы, – но ничего у него не получилось. Машина с места не сдвинулась. Рома удивился: ведь он много раз видел в кино и в коротких роликах в соцсетях, как парни толкают застрявший в трясине автомобиль. А этот данный автомобиль даже не застрял ни в какой трясине, что ему надо?
Рома сплюнул на обочину.
Вернулся к воротам школы и призадумался. Подняться в учительскую и лечь на раскладное кресло как ни в чем не бывало? Пётр Семёнович утром очень удивится, не застав машины на месте. Но потом-то найдет. А Рома будет рядом – покачает головой: дескать, какие странные люди живут в этом селе, машины отгоняют подальше, чтобы хозяин бегал, искал. Дикие места, дикие шуточки.
А может, все-таки уйти пешком? Сутки – это не так уж много. Пройдется, проветрится. Чуть живой доползет до Магнитогорского вокзала. Еле дыша, бросит купюры в окошко кассы и, едва получив билет и поднявшись в вагон, плашмя упадет на нижнюю полку и в таком положении проедет весь путь.
– О! – воскликнул Рома, но осекся и повторил уже шепотом: – О.
Возле дома напротив школы был припаркован велосипед.
Рома вновь достал телефон и выбрал способ проезда «велосипед». Шесть часов тридцать три минуты.
– Не так уж и долго! – обрадовался Рома. – К утру буду в городе. Отправлю велик почтой обратно в Кизильское и сразу же впрыгну в автобус.
Велосипед выглядел старинным, не хуже бордовой «девятки». Зато он не был прикреплен к ограде велозамком. Рома открыл рюкзак, порылся в нем, выудил кошелек. Сколько может стоить прокат такой раритетной модели?
Рома наскоро набросал записку: «Спасибо за велосипед! Он, как верный конь, приблизит мою встречу с любовью всей моей жизни! Велосипед пришлю обратно почтой, ждите громадную посылку». Завернул в записку две тысячные купюры и сунул сверток между досками забора в том месте, где был припаркован велосипед.
Совсем рядом, как будто прямо над ухом, стрекотал сверчок. Рома вынул телефон, глянул на светящиеся цифры на экране и ужаснулся.
Уже полвторого ночи. Вот это он провозился! Надо спешить.
Велосипед кряхтел и поскрипывал при езде. Рома то и дело останавливался, чтобы проверить по навигатору, в правильном ли направлении движется. Через полчаса скрипучей езды он выбрался на трассу. Автомобили в такой поздний час появлялись редко, но Рома все равно держался обочины. Велосипед шел тяжело, как закостенелый старик. А еще Рома подозревал, что у него какая-то проблема с передним колесом. Потому что, когда руль смотрел прямо, колесо градусов на десять – пятнадцать смотрело влево.
«Градусы – это из области геометрии. Вот зачем нужен этот предмет, – машинально подумал Рома и повернул руль вправо, чтобы колесо стало ровно. – Лишь бы велик не развалился подо мной за шесть часов тридцать три минуты пути».
Чтобы было не скучно, Рома включил плейлист на телефоне. Слышно было не ахти, конечно, но ехалось все же чуть веселее. Рома даже покачивал головой в такт музыке. И в какой-то момент не заметил камень, нарвался колесом. В одно мгновение оказался на земле, велосипед со звонким взвизгом рухнул рядом.
Рома шумно выдохнул. Долгий и утомительный путь к любимой девушке больше не казался ему такой уж хорошей затеей. На весах его терпения «долгий и утомительный» стали существенно перевешивать «любимую девушку». Во-первых, велосипед. Он явно живет своей собственной жизнью, даже не пытаясь подстроиться под своего нового седока. Во-вторых, желудок. Он требует еды и воды. В-третьих, рюкзак. В нем нет еды и воды, а лежат какие-то бесполезные предметы: зарядка для телефона, кружка (без воды), тетрадь с ручкой (думал, что правда придется записывать песни от руки), запасная одежда. И конечно, коробок спичек. Отец, когда еще не ушел из семьи к молоденькой блондинке и не переехал за ней в другой город, в те времена, когда был обыкновенным отцом, который каждый вечер возвращается после работы домой, – в общем, этот самый отец учил Рому, что в любой поход обязательно надо брать спички. Правда, про воду он тоже упоминал. И про еду – наверняка.
Ладно. Главное, что Рома может развести костер, если что. Только вот Рома хочет есть и пить, а не костры разводить.
От размышлений Рому отвлек силуэт старушки, стоящей вроде изваяния среди высокой травы. Рома тряхнул головой и несколько раз моргнул, чтобы прогнать наваждение. Но оно не прогналось. Старушка стояла в траве. И смотрела на него.
Рома сглотнул. Он все еще сидел на обочине, а велосипед безжизненно лежал рядом.
Старушка вдруг подала голос:
– Мальчик, тебе помочь?
«Значит, не призрак, – подумал Рома. – А вдруг это домовая, как в бабы-Дусиных былинках? Или домовой бывает только мужского пола? А вдруг на деле он мужского пола, просто носит длинные волосы и оттого напоминает женщину?»
Рома даже на секундочку поверил в существование домовых и успел утомиться от размышлений об их половых признаках, как старушка повторила:
– Помочь тебе?
И Рома решил: была не была.
– Можно воды?
Старушка молча развернулась и зашагала в сторону от шоссе. Рома встал с земли, поднял велосипед. И увидел в отдалении небольшой домик в два окна – вот куда направилась старушка.
От травы исходил горько-сладкий запах.
Глава девятая«Солнце на закате, время на утрате»
Это была настоящая русская избушка. Беленая печь, деревянный прямоугольный стол напротив нее, скатерть, расшитая красными узорами. И даже позолоченный самовар посреди стола. Все как в старых фильмах-сказках.
Старушка оказалась никаким не домовым, а обыкновенной старушкой. Она положила на стол связку трав – Рома только сейчас заметил, что руки ее не были пусты. Представилась бабушкой Акулиной и объяснила, что занимается травяными чаями и настоями. Собирает разные стебельки, листики, корешки, затем засушивает их, расфасовывает и продает.
– Всяк должен пить чай из тех трав, что растут на его родине, на его земле, – сказала бабушка Акулина. – Ночью я медовку собираю, это такая трава, от нее спится лучше. Поэтому и ночью – чтобы она вобрала в себя силу сна. Этак меня бабушка моя учила. А ты, мальчик, попей чаю вот, поешь кашку – она подостыла, но так еще лучше будет. Вот, бери. – Бабушка дала растерянному Роме керамическую миску, налила жидкой пшенной каши. – А ты кто такой будешь?
– А я это… фольклорист, – для отвода глаз сказал Рома.
Старушке необязательно знать, что он сбежал от своего учителя ради любви к сестре лучшего друга. Даже почти угнал машину, но потом одумался и арендовал велосипед, который оказался полной развалюхой.
Рома сел на краешек стула, поставил тарелку с кашей на стол, взял ложку.
– Это кто это такой? – не поняла бабушка Акулина. – Фольк этот.
– Ну фольклорист. Вы вот, бабушка, траву собираете. А я – брожу по миру, песни народные и сказки ищу. Записываю.
Рома отправил ложку каши в рот. А что, вкусно.
– Ой! – обрадовалась бабушка и присела на стул рядом с Ромой. – А я сказку знаю одну. Рассказать? Про солдата.
– Рассказывайте, бабушка, – кивнул Рома и взял из тарелки кусок белого хлеба. Откусил.
Потом спохватился и вытащил из кармана телефон, разблокировал, поставил на запись. На всякий случай зафиксирует эту сказку. Не то чтобы он внезапно превратился в настоящего фольклориста. Но если вдруг разъяренный его побегом историк все же нагонит его, у Ромы будет хоть что-то, способное смягчить гнев необузданного педагога. Сказка. Рома так и скажет: «Пётр Семёнович, а у меня тут сказка про солдата». И выставит впереди себя, как щит, телефон с записью.
– Давным-давно один солдат – а служили тогда не как сейчас, а по двадцать пять лет, – так вот, значит, один солдат возвращался со службы. И вот идет он, а ночь уже настала, и задумался солдат о ночлеге. Видит – деревня впереди. Постучал в один дом: тук-тук.
«Кто там?»
«Солдат я служивый, иду далеко, пустите переночевать».
«А нам и без тебя тесно, солдатушка».
Идет солдат дальше, к следующему дому подходит.
«Пустите, – говорит, – переночевать».
«Извини, солдатушка, совсем нет места».
Дальше идет солдат, а вокруг темно уже, хоть глаз выколи. Стучит в третий дом.
«Пустите переночевать. Я места не займу, я лягу на печи, в самый дальний угол, вы меня не увидите и не услышите, а на заре – меня и след простыл».
Пустили его в третий дом. Забрался он на печь да сразу же уснул.
Проснулся, небо светлеть только начало, а солдат уже мундир накинул – и за дверь.
Идет, идет и вдруг видит – перед ним медведь. Рычит, на задние лапы встает. «Ну, – думает солдат, – плохо дело. Неужто, – думает, – судьба у меня такая: службу пройти невредимым, а погибнуть в лапах зверя? Ну уж нет!»
Сцепился солдат с медведем. Дерутся, дерутся. Ни тот не уступает, ни этот. Долго дрались, устал солдат.