В понедельник, встретив Аркашку в офисе, я первым делом спросил:
— Ты ходил туда?
— Куда?
— Не придуривайся. Второй раз ходил?
— Не, — он принял серьезный вид, — мне было боязно. А ты что, ходил? Когда мы выбрались оттуда, ты даже не решился снова открыть дверь.
— Ну так я хотел вернуться на трезвую голову. И вчера днем я это сделал.
— И как? — он приподнял густые брови, лицо его превратилось в знак вопроса.
— На этот раз там был самолет.
Мимо прошел шеф, с подозрением поглядел на нас, но промолчал, и мы инстинктивно перешли на полушепот.
— Какой самолет?
— Ну этот, Ил-2, что ли. В моем детстве такой стоял в парке, и мне все хотелось залезть в кабину и включить его, но она была наглухо запаяна. Вчера же я не только забрался туда, мне удалось его завести и проехать полкилометра. Слава богу, взлетать я не умею.
Аркан присвистнул.
— Я не решился, — сказал он. — Мне до сих пор кажется, что все было сном… У тебя есть какие мысли, откуда оно взялось?
— Я думал всю субботу и не мог найти никаких логических объяснений. Это не галлюцинация, не машина времени. По-моему, это какая-то параллельная реальность, возвращающая нас в детство. То есть некий пустынный город с атрибутами нашего детства. И вот что еще мне пришло в голову. Город Детства исполняет те заветные желания, которые горячо зудили нас в детские годы.
— А как же велосипеды?
— У меня не было “Салюта”. А я мечтал. У тебя разве был?
— Нет, только подержанный “Уралец”.
— Вот, видишь… Я надеюсь, ты никому не расскажешь про эту дверь?
— А кто поверит?
Но Аркашка разболтал. Правда, только своим. Он сообщил Глебу и Жорику, что приключилось с нами после того, как они ушли из бара. Впрочем, и этого хватило.
В тот же вечер (был вторник) Глеб с Жориком, посмеиваясь над нами, поплелись в заброшенный дом. Уж не знаю, что там с ними происходило, но утром они пришли на подъеме. Собственно, в то утро я и узнал, что они уже в курсе. Делать нечего, в пятницу, вместо традиционного пивбара, пошли все, вчетвером. Потом каждый стал ходить, когда ему вздумается.
В один замечательный вечер я повел в Город Детства свою жену.
— Владик, ну хватит разыгрывать, — Надя все еще не верила, оно и понятно.
— Я не разыгрываю, — серьезно сказал я. — Сейчас сама все увидишь.
— Ты просто какой-то сюрприз придумал, да? — ее наивные оливковые глаза по-детски смотрели на меня.
— Ладно, можно и так сказать — это сюрприз.
Мы забрались в дом (я помог Наде). Солнце еще не зашло, в исписанной комнате не было темно. У заветной двери, подбрасывая камешки, сидел какой-то хмырь, парень-акселерат, с короткой стрижкой и тупым взглядом. Я почувствовал неладное — в груди затеребило. Когда мы приблизились, он поднялся и преградил нам дорогу. Роста у него оказалось метра два. На лице красовались прыщи.
— Вы туда?
— Ну да, — хмуро подтвердил я. — А ты кто такой?
— Вход пятьсот рублей.
— Что-о?! — меня бросило в жар.
— Пятьсот рублей. Все вопросы к Глебу. Теперь это его фирма.
— Какая на хрен фирма! — во мне все закипело. — Это же я нашел эту дверь!
— Ну и что. Все вопросы к Глебу. Получите скидку для коллег.
Я посмотрел на него снизу вверх. Прыщавый детина был явно сильнее. Как на зло, выходя на прогулку, мы не взяли с собой денег. Пришлось развернуться и уйти ни с чем. У меня в горле застрял комок. Жена сначала ничего не понимала, а потом стала хихикать.
— И к чему весь этот цирк? Глупость какая-то.
Я ничего не ответил.
Наутро, придя в офис, я первым делом нашел Глеба и ухватил его за дорогой сиреневый галстук. Попытался слегка придушить.
— Слушай, ты, нувориш проклятый! Какую ты там фирму придумал? И как у тебя совести хватило?
Он захлопал большими глазами:
— Да подожди ты, Влад, не кипятись. Я тебе карточку дам. Своим всего сто рублей на три посещения.
— Эх, щас бы как врезал тебе!
— Ну давай, рискни! — спокойно сказал он и вырвал галстук.
Отряхнулся, как будто сбросил с себя мою пыль, и добавил:
— А что ты хотел? Иной за возможность попасть в детство миллионы заплатит. Пятьсот — это не бабки. Это почти задаром.
— Думаешь, все продается и покупается? — сплюнул я. — Не случайно ты в школу при Ельцине пошел.
— Причем тут школа?
— Короче, скажи этому своему прыщавому дебилу, чтоб он убирался оттуда. Я надеюсь, ты еще не подал рекламу в газету?
— Нет, только с работы кой-кому сказал, — он вдруг сник, как спущенный шарик. — Ладно, посмотрим, — и пошел восвояси.
— Ты все понял? — крикнул я вдогонку.
Но он промолчал.
Вечером я отправился на проверку, один, без жены, без Аркашки. На всякий случай прихватил самодельный электрошокер. К моему облегчению, у двери никого не было. Сердце радостно запрыгало, я огляделся по сторонам и медленно подошел к входу в Город Детства.
Когда я открыл дверь, меня словно током дернуло. Ноги и руки онемели. Нечто подобное, кажется, я видел уже в любимом фильме моего детства «Гостья из будущего»: там главный герой вместо машины времени обнаружил вот этакое. За дверью в Город Детства была старая кирпичная кладка. Такая же, как и все стены дома, из бледно-красного кирпича полувековой давности. Кирпичи во многих местах были выщерблены, изъедены временем. Словно в насмешку, на краю кладки слегка колыхалась паутина. Я постучал по стене, она оказалась на удивление прочной.
— Ну вот, доигрались, — вслух произнес я.
…Все из-за этого ублюдка! Город Детства не потерпел такого к себе отношения. Так мы с Аркашкой решили поутру. Но бить ублюдка теперь бесполезно. Морали читать тоже. Надо решать, что делать? Какой поступок совершить, чтобы проход снова открылся? Ведь, кажется, так построены все фантастические сюжеты с всякими волшебными каналами.
— А может, как раз нужно его наказать, и тогда дверь откроется? — почесал затылок Аркан.
— Нет, слишком примитивно, — возразил я.
Мы сидели в курилке и потягивали сигареты.
— А если самим нужно что-то поправить в своей жизни? — он сделал философски-печальный взгляд, как у больного щенка.
— Не знаю… Послушай, нужна ли нам вообще эта чертова дверь? Ну, сходили мы туда, сделали пару-тройку экскурсий. Воплотили несбывшиеся в детстве мечты. Разве этого недостаточно?
— Тебе, может, и достаточно. А я так и не дождался, когда в Городе появится море.
— Зачем тебе море? Съезди в отпуск на юг.
— Во-первых, там бесплатно. А во-вторых… В детстве меня возили на Черное всего один раз. И где-то по дороге, на берегу, был заброшенный почерневший фрегат. Не знаю, откуда он взялся в то время. Сейчас его, наверно, точно нет. Тогда мы просто проехали мимо, а я так хотел по нему полазать. Но мне не дали. Кажись, я даже плакал. И вот я надеялся, что Город предоставит мне возможность полазать по старинному фрегату.
Я удивленно поглядел на Аркадия. Такого откровения от него я не ожидал. Он же посмотрел чистыми глазами, мол, чего тут такого, что ты уставился?
Мы так и не решили, что нужно сделать.
Вечером я сидел дома на диване и смотрел телевизор. Надя что-то готовила на кухне. Я тупо глядел на экран и думал о своем. После рекламы начали показывать сюжет местных новостей. Я увлекся. Меня поразило, что семья живет в соседнем доме. Возможно, я даже видел мамашу, определенно, видел, встречал во дворе, но девочку… Лет десяти, прелестная, с умным бледным личиком, она уже не вставала с постели. Редкая болезнь. Медленная и мучительная смерть, паралич всего тела, адские боли — я живо представил все это. Максимум через месяц надо сделать операцию, в Германии. Ну чем, чем они лучше наших? Сумма почти собрана, но не хватает еще три штуки евро.
Меня как озарило. Я решил, что это знак, и, будто зомбированный, пошел одеваться. Надя удивленно выглянула из кухни:
— Ты куда?
— Да так, пойду пройдусь.
Сбербанк еще работал. Жаль, конечно, с новеньким авто придется отложить, ну да черт с ним, куплю велосипед. С халтурками я накопил три штуки, остальное хотел взять в кредит. Что ж, пусть лучше к девочке вернется детство, ведь оно должно быть счастливей моего.
Думаете, после того, что я сделал, дверь открылась? Ничего подобного. Видно, что-то, все равно, было не так. И я подозреваю, в чем суть. Где-то в глубине души я жалею потраченные деньги, но постоянно борюсь с этим осадком. Возможно, когда я выиграю эту внутреннюю борьбу, дверь откроется. Ведь девочка теперь жива-здорова, уже бегает-прыгает по двору. Значит, не зря. Ее детство будет в сто крат прекраснее, время же другое, и у нее сбудутся все забавные мечты ребенка.
А мы с Аркашкой ходим туда каждую пятницу, проверяем, не исчезла ли кирпичная кладка. Я очень хочу увидеть Аркашкин фрегат. Ведь надежда умирает последней.