В любом случае я к подобным девушкам не относилась. К сожалению, я являлась той самой пресловутой инициативной девицей, что порицалась как у людей, так и у драконов. И потому мне, моим домочадцам и лорду Гордану пришлось приложить немало усилий, чтобы организовать этот прием, первый в череде регламентированных и обязательных мероприятий официального ухаживания, которые должны были предшествовать объявлению о помолвке. И я пребывала в полной уверенности, что справлюсь с этой ответственной задачей… ровно до слов леди Давернетти.
Прижав ледяные пальцы к вискам, я простонала:
– У меня от всего этого голова кругом.
– О, боюсь, я в полной мере вас понимаю. – Миссис Макстон опустилась на софу рядом.
Помолчав, она осторожно заметила:
– Леди Давернетти отводилась совершенно иная роль на данном мероприятии.
– А лорда Давернетти здесь не должно было быть вовсе!
– И что скажет лорд Гордан теперь? – пробормотала миссис Макстон.
– Меня гораздо больше пугает то, что может сказать лорд Давернетти, – была вынуждена признать я.
И тут внизу послышался стук, затем входную дверь распахнули и мистер Уоллан громогласно и торжественно произнес:
– Лорд Гордан!
Мы с миссис Макстон переглянулись, и она поняла меня без слов.
– Я отвлеку старшего следователя, – решила она.
– Мне хватит и пяти минут, – заверила я.
Дальнейшее противоречило всем правилам хорошего тона, морали, этики и всего, что отличало респектабельный дом от напрочь лишенного репутации. Миссис Макстон, торопливо спустившись вниз, поспешила в основную гостиную и, «случайно» закрыв дверь за собой, громко осведомилась у леди и лорда Давернетти, не желают ли они чаю. Полагаю, еще никто и никогда не задавал им подобный вопрос с громкостью уличного продавца газет, и мистер Уоллан едва не выронил шляпу лорда Гордана от подобного поворота событий, а вот трость он не удержал, когда я, перегнувшись через перила, шепотом позвала:
– Лорд Гордан!
Младший следователь соображал быстро. Отдав дворецкому и плащ, он бесшумно взбежал вверх по лестнице и так же бесшумно последовал за мной в кабинет профессора Стентона. И даже когда я закрыла за ним дверь и призвала заклинание света, лорд Гордан все еще хранил молчание. Учитывая все вышесказанное, наша беседа наедине в глазах общества однозначно являлась свидетельством потери моей репутации, и я с грустью подумала о том, что для приличного общества я, вероятно, так и останусь падшей женщиной. В столице моя репутация была напрочь уничтожена профессором Стентоном, в Вестернадане же, судя по всему, пугающее высшее общество драконов не даст мне и шанса реабилитироваться.
И, вероятно, мне следовало бы честно сообщить о своих опасениях лорду Гордану, но к организации этого вечера он приложил не меньше сил, чем все мы. И я не решилась сообщить ему, что все усилия, вероятно, напрасны. В конце концов, один Господь ведает, что ожидает меня впереди, но раз уж я дала обещание, следовало хотя бы попытаться.
И потому, не став говорить о своих сомнениях, я озвучила лишь самую насущную проблему:
– С леди Давернетти приехал и лорд Давернетти.
– Я знаю, – спокойный тон дракона и на меня подействовал успокаивающе, – именно поэтому я прибыл ранее моих родителей.
Судорожно вздохнув, прошла к столу, присела на его край и была вынуждена признать:
– Не уверена, что в компании лорда Давернетти ужин пройдет соответствующе.
Впрочем, я утратила всякую веру в то, что вообще хоть что-то путное выйдет из этой затеи.
– Абсолютно уверен, что не пройдет, – высказался лорд Гордан.
Затем подошел ко мне, прикоснулся к подбородку, заставляя взглянуть себе в глаза, и произнес:
– Анабель, что бы ни произошло, это в любом случае будет в полной мере соответствовать нашему плану, не тревожьтесь.
Увы, поводов для тревог имелось предостаточно.
Глядя на лорда Гордана, я в очередной раз вспомнила сказанное градоправителем Вестернадана:
«Вы правы, Анабель, у меня много общего с профессором Стентоном. И потому вы должны понимать – если лорд Гордан продолжит «мило и трепетно» ухаживать за вами, он будет иметь дело со мной».
Данные слова стали главной причиной моего стремления как можно скорее провести сознательную трансформацию остальных драконов из числа тех, кому доверяли лорд Арнел и лорд Давернетти. Ведь только это могло ускорить момент, когда театр событий будет перенесен с Железной Горы в столицу и начнется прямое противостояние лорда Арнела и герцога Карио. И вот тогда времени на мысли обо мне у главы этого города не останется вовсе.
– Как вы себя чувствуете? – стараясь скрыть улыбку, неизменно возникающую при мысли о том, что я все же сумею провести лорда Арнела, тихо спросила я.
– Немного устал, – не стал скрывать правду младший следователь.
Оглянулся на дверь и произнес задумчиво:
– Удивлен, что старший следователь все еще на ногах.
Я в некотором смысле тоже была удивлена этому факту, потому как трем полноценным драконам Вестернадана приходилось нелегко – на их плечи и крылья ложилась и охрана Железной Горы, и отслеживание путей, по которым из города вывозили похищенных детей, и многое другое. Возможность летать, к моему искреннему изумлению, оказалась не единственной способностью трансформированных драконов. Лорд Арнел находил людей. Даже паря выше облаков, он с неимоверной точностью обнаруживал разыскиваемого или же тех, кто пытался проникнуть на территорию Железной Горы. А так же, к моему сожалению, мэр Вестернадана оказался способен ощущать любые колебания в магическом поле, что крайне мешало моим собственным планам. У лорда Давернетти проявились способности к ощущению пространства, и именно он видел пустоты тайных проходов, уничтожать кои приходилось лорду Гордану, в котором открылся дар управлять скальной породой.
– Сколько тайных ходов обнаружили сегодня? – поинтересовалась я.
– Всего четыре, – кратко ответил лорд Гордан. – Практически подошли к завершению.
О да, в первый день потайные ходы уничтожались десятками, и лорду Арнелу пришлось в буквальном смысле слетать и принести обессиливших следователей, а мне – оторваться от схемы сознательной трансформации, которую я доводила до идеала, готовясь к массовой трансформации, и обучать обоих драконов основам магической регенерации. Но я не возражала, ведь пока лорд Гордан и лорд Давернетти находились на земле, лорду Арнелу приходилось нести дежурство в небе, так что я была избавлена от чрезмерной опеки неведомо как прознавшего о моей пневмонии дракона.
Однако теперь я восстановилась и собиралась проводить трансформацию массово. Иного выбора не было. Лорд Арнел и лорд Давернетти дважды предприняли попытку использовать мою схему самостоятельно, и ничего путного из этого не вышло. Так что общим решением стало то, что трансформации придется проводить мне, исключительно мне, в ином случае драконы застревали в стадии контроля над сущностью. А я оказалась не готова к мысли о том, что перспективой на ближайший год станет еженощное магическое истощение, поэтому адаптировала имеющуюся схему под массовую, опираясь на опыт, полученный во время моей работы с профессором Стентоном. И воплотить задуманное в реальность планировалось в самое ближайшее время.
– Сегодня вы… сопровождаете меня к поместью Арнелов? – уточнила у лорда Гордана.
– Увы, нет, – последовал ответ.
Его «увы» было всего лишь данью хорошим манерам. На деле же младший следователь не настолько доверял себе, чтобы взять на себя риск перемещения меня по воздуху. Это было прерогативой исключительно лорда Арнела, но сегодня лорд Давернетти находился здесь, а не в небе, и я понятия не имела по какой причине. У меня ни единого предположения не имелось на данный счет, а более всего смущало отсутствие желания выяснять эти причины.
Я устала.
Безумно, бесконечно, невыносимо устала. Ко всему прочему информация о письмах от моих родителей потрясла меня куда больше, чем слова леди Давернетти о высшем обществе Вестернадана, и в данный момент я ощущала себя как человек, напрочь лишившийся опоры под ногами.
– Как вам статья? – учтиво поинтересовался лорд Гордан, подыскав достойный повод для возобновления беседы.
– Еще не имела чести ознакомиться, – несколько отстраненно ответила я.
– Ознакомьтесь, – порекомендовал младший следователь, – полагаю, сможете почерпнуть для себя множество фраз, речевых оборотов и подходящих случаю слов.
Смогу, но стоит ли?
И я не удержалась от вопроса:
– Что такое «вдовий дом»?
Полицейский помрачнел.
– Леди Давернетти беседовала с вами? – уточнил он.
Мне не было смысла отрицать очевидное, и я промолчала.
– Мисс Ваерти, – дракон с ледяным спокойствием смотрел мне в глаза, – вам известно о моем отношении к женщине, которая никогда не была мне матерью.
– И ваш отец подобное отношение… – начала было я.
– Полностью разделяет, – достаточно жестко и прямолинейно сообщил лорд Гордан.
Покачав головой, тихо произнесла:
– Это все просто ужасно.
– Подозреваю, что леди Давернетти была излишне откровенна, – задумчиво высказал младший следователь.
– Судя по вашей реакции – определенно недостаточно откровенна, – возразила я.
И, прижав холодные ладони к лицу, попыталась успокоиться.
– Анабель, – лорд Гордан мягко прикоснулся к моей руке, – мы можем вовсе отменить данный ужин, и вы отдохнете еще несколько часов перед… коллективной трансформацией.
Видит Господь, меня это не радовало, как, впрочем, и драконов, но в подземельях поместья Арнелов уже бились два основательно поврежденных дракона, и этого хватило Арнелу и Давернетти для того, чтобы любезно оставить все научные опыты ученым. Пусть даже единственным подходящим ученым была я.
– Как лорд Бастуа и лорд Эдингтон? – тихо спросил лорд Гордан.
Что я могла ответить ему на это? Младший следователь лорд Эдингтон, напарник и давний друг лорда Гордана, был чудовищно изранен во время нападения Зверя на полицейское управление, и даже доктор Эньо не поставил бы и пенса на его жизнь. А потому лорд Арнел рискнул и начал первичную трансформацию по моей схеме, но без меня. В результате в огромном подземелье бесновался багрово-черный дракон исполинских размеров, реагирующий на любые слова и обращения исключительно агрессией. Безмерной, неконтролируемой, чудовищной агрессией. И мне еще только предстояло выяснить, существует ли шанс вернуть ему сознание и осознанность, ведь сейчас ни времени, ни, соответственно, возможности вплотную заняться им у меня не было. Произошедшее с лордом Бастуа было по-своему гораздо хуже. Выступивший с инициативой стать первым, кто пройдет трансформацию, старший следователь прошел ее лишь частично. И, несомненно, опыт, проведенный лордом Давернетти, был в некоторой степени успешен, ведь лорд Бастуа сохранил и разум, и самосознание, и… человеческую голову. В самом прямом смысле данного выражения. Но с одним существенным недостатком – провести обратную трансформацию Давернетти не смог, как, впрочем, не сумела и я.