Элис сунула ноги в больничные тапочки и прошла за ней следом. Подёргала за ручку — заперто. Конечно, она подозревала, что палата запирается снаружи, но после того, как убедилась в этом лично, стало как-то не по себе. В двери — замок, на балконе — решётка. И, несмотря на уверения доктора Краузе, никаких средств связи ей не предоставили. Интересно, а что за препараты ей дали выпить? С этих голландцев, которые косят под русских, станется! Опоят какой-нибудь отравой!
Впрочем, никаких особых изменений в плане функционирования организма Эля не ощутила, что немного снизило её общую тревогу. А когда где-то через час медсестра-надзирательница принесла ей её личную сумочку, в которой пациентка с облегчением обнаружила свой смартфон, беспокойство практически сошло на нет.
Женщина в белом халате протянула ей ещё и мятый листочек, на котором было накорябано шариковой ручкой: «wachtwoord (парол) wi-fi hoop12345».
«С телефоном-то и с доступом в Интернет, — немедленно и радостно подумалось Элис, — я легко выхожу на уровень Бога. Нет такого поисковика, который бы мне не покорился!..»
Оставшись одна, Эля принялась добиваться подключения к Сети, и на несколько секунд это ей даже удалось, но страница почти сразу зависла, и потом на экране лишь уныло крутилось кольцо-индикатор отсутствия соединения.
Справедливости ради девушка вспомнила предупреждения главврача, что Интернет тут слабый и ловит далеко не всегда. «Что ж, — философски решила Элис, — попробую попозже!»
А пока она решила заняться своим внешним видом. Достала из сумочки косметические принадлежности, чтобы с их помощью выгодно выделить некоторые элементы своего лица: наложить тушь на ресницы, тени на веки, чуть подкрасить губы.
Закончив с бьюти-процедурами, Эля ещё раз попробовала попасть в Интернет, но безрезультатно, и от нечего делать вышла на балкон. В пейзаже, открывающемся с высоты, абсолютно ничего не изменилось. Всё те же пустынные газоны, перечёркнутые тропинками, всё тот же недвижимый шлагбаум со словно необитаемым КПП и всё тот же «неживой» корпус справа.
Однако через какое-то время Эля уловила некое внешнее движение. Движение, прямо скажем, было странноватым. Будто что-то мелькнуло перед решёткой на короткий промежуток времени и пропало. Элис не успела рассмотреть, что это, однако через секунду всё повторилось. Некий небольшой предмет появился из-за правого края стены балкона, пролетел по короткой дуге и, словно своеобразный маятник, обратно скрылся за углом, из-за которого вылетел.
«Что за чудеса?» — подумалось девушке, и она на всякий случай отступила поближе к окну.
Предмет вылетел снова, и теперь Эле удалось рассмотреть, что он привязан к тонкой нитке-верёвочке, уходящей ввысь. Сам же предмет похож на малюсенький холщовый мешочек. Мешочек на верёвочке сделал очередную дугу и снова скрылся.
— Эй! — донеслось до Эли откуда-то снаружи. — Ты там?
— Там, — машинально ответила она, снова подходя к решётке.
— Так лови, чего не ловишь-то?! — возмутились сверху.
Элис, кажется, узнала этот голос.
Она протянула руку и в следующий раз, когда мешочек на верёвочке вылетел из-за стены, ловко поймала его в ладонь. К нитке, сложенной в несколько раз, действительно был приторочен маленький холщовый мешочек, похожий на старинный кисет для табака.
— Поймала! — сообщила она.
— Молодец, — похвалил Балабанов. — У меня балкон правее твоего, на четвёртом этаже! — пояснил он. — Поэтому приходится раскачивать!
— А зачем? — Эля попыталась просунуться в дырки между узорами решётки, но голова не пролезла.
— А как ещё? — вопросил Гансик. — Как мне своё имущество ещё-то забрать?
— Какое имущество?
— Слушай, будь другом, по-землячески, — сказал Балабанов с просящими интонациями в голосе. — Там под притолокой тайник у меня. Сходи возьми пуфик, встань на него, а потом достань оттуда… ну, увидишь… и в мешочек положи, а я вытяну! По-землячески.
Эля посмотрела на притолоку и попыталась дотянуться до неё без пуфика, но роста не хватило. Тогда она зацепила мешочек с верёвочкой в загогулину решётки, сходила в палату и вернулась с невысоким стульчиком.
— Ну, что ты там? — нетерпеливо поинтересовались сверху.
— Не гони лошадей! — огрызнулась Элис.
Она встала на стул, вслепую нащупала пальцами выемку под крышей и, пачкаясь в пыли, достала оттуда несколько полиэтиленовых пакетиков с содержимым, похожим на молотые листья чая.
— Пакеты достала! — сообщила она.
— Там ещё… Чуть дальше пошарь! Должна быть коробочка.
Элис чертыхнулась, но опять забралась на стул. С трудом, но ей удалось нащупать и коробочку. Открывать её она не стала.
— Есть, — сказала она в пространство.
— Молодец! — снова похвалил Балабанов. — Ну, теперь клади всё в мешок и выпускай, я вытяну!
Эля сделала, как требовалось, но ниточку пока попридержала.
Гансик дёрнул два раза, но, сообразив, что груз застрял на «таможне», временно оставил свои попытки.
— Ты чего не выпускаешь-то? — капризным тоном поинтересовался он.
— А что я буду с этого иметь? — стала торговаться Эля, размышляя, чем бы таким ей мог быть полезен новый знакомый.
— Так я чего могу тебе дать? — резонно вопросил Ганс. — Я на четвёртом. А ты вон — на третьем.
— Тогда хотя бы скажи, что это за клиника и где она находится? А то тут Интернет еле-еле пашет.
— По Интернету ты тут ничего не узнаешь, — заявил Балабанов. — Его устойчивая работа — местный миф. А клиника эта закрытая. Для лечения наркоманов и самоубийц. Из неё без разрешения главдока не выйдешь. Так что ты тут, подружка, надолго, если не навсегда.
— Как — навсегда? — опешила Элис, не в состоянии осознать только что услышанное.
Её пальцы разжались, Гансик как раз в этот момент дёрнул за нитку, и мешочек, промелькнув за прутьями решётки, взмыл вверх, растворяясь в голубом небе.
Эля вернулась в палату, и её охватила неиллюзорная паника.
«Да что же это такое?! — с отчаянием думала она, вышагивая туда-сюда вдоль кровати, как арестант в одиночной камере. — Почему я умудряюсь постоянно попадать в какие-то безвыходные ситуации?! Что ещё за закрытая клиника для самоубийц?!»
Эля затормозила, подхватила телефон, снова лихорадочно попыталась открыть браузер, тыкая во всё подряд, — безуспешно! Тогда она набрала 112 — где-то она слышала, что этот номер стандартный для всей Европы у экстренных служб. Но гудка не было! Чёрт подери, мобильная связь тоже отсутствовала!
Элис швырнула телефон на простыни. Потом подбежала к двери и забарабанила по гладкой поверхности.
— Эй! — очень громко крикнула она. — Кто-нибудь! Медсестра! Мне плохо! Выпустите меня срочно!!!
Прислушалась, приложив ухо к створке.
Ничего. Тишина. Ни единого звука.
И тут в мозг Эли словно затыкали мириадами холодных иголочек. Перед глазами заплясали зайчики. Элис развела руки в стороны, пытаясь сохранить равновесие, которое стремительно исчезало. Девушка, шатаясь, как в стельку пьяная, сделала несколько шагов по направлению к кушетке и внезапно воспарила вверх.
Самое удивительное заключалось в том, что данное действо не вызвало у Эли какого-то запредельного изумления. Ну да, подлетела немного, подумаешь. Забавно и прикольно, но и только.
Но подлётом дело не ограничилось. Слегка взмахнув руками, как крыльями, Эля легко поднялась к потолку, а потом и пронзила его, будто перекрытия между этажами были сотканы из тумана. Она влетела в палату, находящуюся над ней. Зависла над двумя кроватями, в которых лежали пациенты: один парень был подключён к системе обеспечения и лежал почти полностью, кроме головы, укрытый простынёй. Второй же сидел на кушетке и тихо покачивался в стороны, смотря вперёд невидящим взором. Никакой реакции на появление парящей Эли оба обитателя помещения не проявили.
Тогда Элис загребла воздух правой рукой и пролетела сквозь стену в соседнюю палату четвёртого этажа.
Балабанов в этот момент лежал на своей койке в необычной позе: он подтянул колени и обхватил их мосластыми руками. Но стоило Эле влететь к нему в палату, он воззрился на неё осоловелым взглядом, разогнулся, отпустив колени, и медленно-медленно привёл себя в относительно вертикальное положение.
Эля притормозила руками, опершись о воздух, и продолжила с любопытством рассматривать нового знакомого, зависнув прямо над ним. Гансик также не отводил от девушки взгляда.
— Мать моя, порядочная женщина! — проговорил он вдруг тоненьким испуганным фальцетом. — Это что ж такое деецца-то?!
Глава 9«Голубая утка»
Амстердам, 15 сентября 1889 года
Сдав через несколько часов окончательное заключение о причинах смерти Эммы де Беккер Винку, Эрих отправился прямиком в «Голубую утку». Зачем? Он и сам толком не знал. Конкретный план у внештатного судмедэксперта отсутствовал. Подвигла его к этому визиту, видимо, интуиция.
На выходе из здания управления полиции он столкнулся с уже знакомым плакатом про дьявола, однако пикетирующих стало в два раза больше. Эрих насчитал шесть человек, причём утренних бородачей среди новой смены уже не наблюдалось.
Вечер в непритязательном кабачке был в самом разгаре. Пахло в зале так же, как накануне, да и публика выглядела соответственно.
Эрих устроился за одним из крайних столиков и заказал себе эля.
Попивая напиток, Краузе неспешно осматривался, выискивая, сам не понимая кого.
Так продолжалось до тех пор, пока взгляд Эриха не наткнулся на того самого бузотёра, что вчера так рьяно колошматил своего оппонента. Крупный детина сидел перед пинтой светлого пива и угрюмо таращился на кружку. Лицо его своей краснотой напоминало переваренную свёклу. По всему было заметно, что пока он ещё не дошёл до своей обычной кондиции и поэтому пребывает в не очень-то приятном расположении духа.
Эрих коротко вздохнул, подхватил свой бокал и, лавируя между снующими туда-сюда официантами, приблизился к столику с вчерашним хулиганом.