«Включи мозги, наконец», – раздался внутренний голос.
Логан включил. И едва не застонал. Черт, как же это легко – влюбиться в шлюху, – особенно когда она так свежа и хороша.
– Я тебя не утомил?
– Пить, – улыбнулась нимфа, не открывая глаз.
– Пить… точно.
Он и сам страдал от дикой жажды.
Поднялся с кровати, еще раз поразился тому, что совершенно не помнил того, как они вообще добрались до кровати, прошествовал в кухню. Пока копался в холодильнике, услышал за спиной легкие шаги.
Пробурчал:
– Черт, совершенно не разбираюсь, что налито в этих бутылках.
– Давай я посмотрю, – она приблизилась. – А хочешь, приготовлю нам поесть?
Наверное, следовало отказаться, но оголодавший Логан под рокот собственного пустого желудка грубовато бросил: «Хочу».
И уступил ей дорогу.
Во власти умелых женских рук пластиковые контейнеры моментально превратились в две тарелки с картошкой, куриной грудкой и салатом. Откуда-то взялась нарезка, сыры, виноград. Высокие стаканы, которых он вообще не видел до этого, наполнились соком; зашумела в раковине вода – Инига мыла фрукты.
– Слушай, у тебя так много еды в холодильнике.
– Да, это все Кокс.
Гостья удивленно вскинула брови:
– Что? Тебе привозят и кокс?
Логан снисходительно пояснил:
– Нет, кокс – это Энтони Кокс, владелец этого Города. Это он каждое утро забивает мне холодильник.
– И это он заказал проект, над которым ты сейчас работаешь?
– Точно.
– И как, хорошо продвигается работа?
Хорошо ли? Логан был готов материться гуще, чем Эльконто в лучшие времена. Он бы и матерился, если бы в этот момент во все глаза не разглядывал голую женщину, орудующую у него на кухне. Кажется, его члену было плевать, что он уже трижды за последние два часа вторгался на девичью половину, что так можно и стереться, что пора бы уже отдохнуть. И вообще – мужчину ничто не отвлекает от повседневных проблем лучше, нежели женские формы, маячащие перед глазами. Ноги, ягодицы, груди. Эвертону хотелось подойти ближе, потереться носом о бархатистое плечо, прижаться пенисом к выпуклой заднице, просто помять «кухарку».
Наверное, он и выглядел идиотом, коим себя в этот момент чувствовал, потому что постоянно забывал о том, что должен не балдеть от гостьи, а внимательно искать ее изъяны.
Изъяны не находились – Инига ела красиво. Аккуратно, неспеша, без излишней манерности дам, специально обучавшихся «этикету». Как в постели, так и на кухне, она выглядела расслабленной и естественной – просто собой. Черт, ему предстоит задача не из легких, и больше всего на свете Логану хотелось плюнуть на эту самую задачу с высокой горки и наслаждаться времяпровождением вдвоем. Однако беспокойно трындела голова: «Ты так влипнешь. Влипнешь, и выпутываться будет поздно – порвешь сердце и себе, и ей…»
Нет, до этого нельзя доводить.
Тот самый каверзный разговор, призванный проявить ее неприглядные качества, он завел уже после того, как с картошкой и курицей было покончено. Инига как раз наслаждалась черешней.
– Что у нас в планах дальше?
Лился сквозь жалюзи яркий еще солнечный свет; приятно грел босые ступни теплый паркетный пол.
– Жить?
Инига улыбалась. Она, как и кухня сейчас, казалась сияющей, уютной, и Логану впервые захотелось назвать ее Нежкой. Да, Нежка – нежно, а Инига – строго, холодно.
– Твоя подруга зовет тебя Нежкой?
– Да.
– А тебе самой как больше нравится?
Еще одна пузатая черешенка отправилась в рот, а косточка после на блюдце.
«Как хочешь, – ответил за Нежку взгляд. – Зови, как хочешь. Лишь бы звал».
Ее взгляд уводил его от темы, обволакивал. Приходилось напрягаться, чтобы не забыть то, о чем именно он хотел спросить.
– Уже придумала, какая зона у нас на завтра?
– Нет.
– Может, «2+1»?
И Логан подобрался изнутри – стал внимательным и сфокусированным, чтобы не пропустить ни малейшей реакции, ни малейшего жеста.
Инига хотела, было, взять еще одну ягоду черешни, но рука зависла на середине пути; брови придвинулись к переносице.
– Может, лучше «Боди-арт»? Там интересно, можно разрисовать тела друг друга узорами.
– Уверена, что не хочешь в «2+1»?
Он намеренно выводил ее на прямой ответ. И получил его.
– Не хочу. Давай лучше в «Конкурсы»?
– Может, в «оргии»?
Она застыла и прикусила нижнюю губу.
– Ты хочешь в «оргии»?
– Я спросил первый. Ожидаю ответ.
– Я бы… предпочла, – его гостья крайне осторожно выбирала слова, – бани. Помоемся вместе?
– Как насчет «ЖМЖ»?
Ему хотелось понять, как она относится к сексу втроем, впятером – в общем, к групповому сексу. Нуждается ли в нем? Желает ли, чтобы ее «делили», хочет ли ощущать себя настоящей «шлюшкой», как многие здесь?
– Я не любитель этой зоны.
– Почему нет? Почему не «МЖМ»? (*мужчина-женщина-мужчина – Прим. автора).
– Давай лучше сходим в «Без лица»… Я сделаю тебе самый шикарный минет в мире, а ты даже видеть меня не будешь. Или в «слепую» зону – будем трогать друга в полнейшей темноте…
– Инига.
– Да?
– Ты постоянно уходишь от ответов.
Логан начал раздражаться.
– Я не ухожу. Я просто предлагаю другие варианты.
– Да, безопасные. А не ты ли хотела попробовать здесь все «без катушек»? С выключенной головой.
– Мы и пробуем.
– Нет, мы не пробуем то, что делает «Икс» – «Иксом». Секс без правил, без приличий, без ограничений. Групповой секс, извращенный секс, секс, где партнеров больше, чем…
– Ты меня недопонял…
– Допонял. Ты ведь сама одобряла всех этих людей, приезжающих ради групповух…
– Я не одобряла. Я просто не осуждала – это большая разница.
– И?
– И это вовсе не значит, что мне самой хочется в них участвовать. Жить без катушек, «с выключенной головой» – это просто значит жить без внутренних запретов. Свободным, без осуждения, но и без экстрима, в котором не нуждаешься.
Разговор тек совершенно не так, как Эвертон поначалу рассчитывал. Если он понял о мисс Снежне все верно, то она должна была оказаться сторонницей разврата, но сейчас почему-то упорно отказывалась от оного. Ведь сама же говорила – без тормозов… Нет, он выведет ее на чистую воду. Однозначно. Возможно, она просто стесняется…
– Инига, а если в «оргии» хочу я?
Она сглотнула.
Логан наблюдал за ней хищником – ястребом с холодными глазами-бусинами. Давай, мол, признавайся, хватит уже скрывать истинную натуру.
– А ты… хочешь… оргии?
– Хочу.
Он врал. Но ничуть этого не стеснялся.
Она перестала жевать, убрала руки со стола, опустила их на колени.
– Я – пас.
– Что?
Он совершенно не ожидал этого ответа, оказался не готов к нему.
Ей было плохо, тоскливо и печально – он видел все это. Ей было неуютно и больно говорить ему «нет», но она стояла на своем.
– Прости. Без меня.
– Но почему?
И он впервые выказал искреннее удивление.
– Потому что подобные зоны не для меня.
– Почему не для тебя, объясни?
– Потому что я – однолюб. Мне хватает одного партнера.
Ей вдруг расхотелось есть черешню, сидеть на этой табуретке и вообще присутствовать в этой кухне. И разочарование, написанное на ее лице крупными буквами, вдруг почему-то заставило Логана испытать радость: «она – однолюб».
А ведь молодец, молодец, не побоялась…
– Понимаешь, для меня секс – нечто особенное. Это единение с партнером, это…
Она развернулась и направилась прочь из кухни, не договорив. И он знал: сейчас она обуется и уйдет навсегда, потому что не позволит втянуть себя в то, в чем не нуждается. Не позволит даже тому, к кому испытывает чувства.
Эвертон против всякой логики испытывал неуместную эйфорию.
– Ты это серьезно?
Она даже не обернулась.
– Отвезешь меня? Хотя, вызову такси.
– Подожди…
Инига обернулась, уже стоя на пороге. Печальная, окаменелая, с испарившейся из глаз радостью.
– Что?
– Я не хочу «оргий» – я соврал.
– Почему? Зачем?
Прежде чем раздались слова, они долго и пристально изучали друг друга.
– Потому что нуждался в важном для себя ответе.
Сказал – как открылся. Вдруг почувствовал себя так, будто от внутренней брони отвалился кусок, будто стал перед ней уязвимей.
– Каком?
– Том самом, который услышал.
Она все еще недоверчиво моргала – трогательная, растерянная. И он шагнул ей навстречу.
Чтобы удержать, чтобы любить в четвертый за сегодняшний день раз.
Голубое до самого горизонта бескрайнее небо, теплый ветер, простор, свобода. И до земли так далеко, что смотреть с борта «ватрушки» – коими Радка мысленно окрестила широкие, похожие на круглые надувные лодки подвесные кабинки – было слишком боязно. Дороги, леса, парки, зоны – все слилось в хаотичный и такой далекий отсюда рисунок, что ни людей, ни машин не различить вовсе.
«Безопасно, – говорил Свен, – и очень романтично!»
Романтично – да. Безопасно? Пока он не постучал по невидимому щиту, окружающему «ватрушку» у земли, Радка в нее не шагнула. И вообще, где это видано, что пикник проходил не на траве? Но Свен – чудак, Свен – романтик. Ей это нравилось. Он не стал искать нечто банальное – для их следующего свидания он выбрал канатную дорогу «Ска».
Сама бы она ни за что на нее не полезла – боялась высоты, боялась того, что сломается передвижной механизм, боялась того, что кабинка вдруг оторвется, – много чего боялась. Но он убедил. И теперь, предусмотрительно укрыв спутницу пледом, чтобы та не замерзла, расстелил на мягком полу скатерть, выставил на нее еду из корзинки – фрукты, бокалы, вино.
– Сыры, бутерброды, даже салатик настругал… Тебе нравится, любовь моя?
Он звал ее своей «любовью» так буднично, что Радка не знала, что и чувствовать. С одной стороны, приятно, с другой… с другой, как-то непонятно. Ведь они просто… друзья? Просто встречаются, просто узнают друг друга – они, что называется, «в процессе».