– Пыли напустишь, – спокойно сказала Роза.
– Ага, – согласился он и снова закрыл занавеску. – Паг сказал, что ты хотела меня видеть.
– Я хочу, чтобы все они сдохли, Бетрим. – Голос Розы не изменился, но в её прекрасных глазах заблестел холод. – Все до единого.
– Потому мы и здесь, так ведь?
– Я хочу насадить на пики головы Д'роана и Брековича. Хочу объявить на все Дикие Земли, что избавилась, наконец, от этих чистокровных пиявок. Хочу надеть на голову корону и объявить себя королевой. И хочу сделать это до того, как родится дочь.
Бетрим снова почесал ожог. В таких случаях ему сильно хотелось сплюнуть, но карета была довольно модной, и он сомневался, что Роза одобрит плевок.
– Непросто придётся, но мы попробуем.
– Бетрим, я к тому, что всё нужно делать быстро.
– Ага. – Он кивнул. – Пожалуй, ты позвала не того парня. Надо было тащить сюда генерала. Я нихуя не знаю про военное дело. Обычно просто стою рядом с ним и одобрительно мычу, пока он отдаёт приказы. Вроде как войска довольны. Смотрят так, будто у меня на всё есть ответы, и я со всем разберусь.
– Курт Верит не мой муж, и не он будет сидеть рядом со мной на троне.
– Трон для двоих? – Бетрим ухмыльнулся. Она одна из немногих не возражала, когда он улыбался – большинство явно считало, что то, как натягивалась его обожжённая кожа, делало его практически чудовищем. – Звучит интересно.
– Да. Так и есть. – Роза подмигнула ему, и его кровь забурлила. Он чуял запах её духов, одновременно землистый и сладкий, и отлично знал, что её грудь из-за беременности налилась. – Но нам ничего на нём не совершить, если мы не уберём из Тигля всех чистокровных до последнего. – Она вздохнула. – Если мы не сокрушим их здесь и сейчас, то они будут отравлять моё королевство, как гноящаяся рана.
– Ага. Я тя понял. Чем быстрее, тем лучше.
Бетрим наклонился и положил пятипалую руку на раздутый живот Розы. Она ему улыбнулась, взяла его руку и передвинула немного вниз и влево. Он чуть-чуть подождал, а потом почувствовал, как под кожей что-то шевелится. Очень удивительно было думать, что внутри неё есть маленький человечек. А ещё удивительнее знать, что именно он его туда поместил.
– Уже скоро, – сказала Роза и улыбнулась. Он невольно улыбнулся в ответ. – Я хочу, чтобы наша дочь жила в мире. Без этой проклятой игры, которая сделала всех нас теми, кто мы есть.
– Ага, любовь моя. Мы…
– Шип! – Резко прозвучал голос Генри, а вслед за этим загрохотал стук по двери кареты. Бетрим стёр улыбку с лица и убрал руку. Потом открыл дверь и увидел Генри с откинутой назад шляпой, и на её на покрытом шрамами лице застыло суровое выражение.
– Чего? – спросил он.
– Извини, – сказала Генри и кивнула Розе. Ей никогда не нравилась жена Бетрима – может, дело было в том, какое зло ей когда-то причинил её брат, – но между ними определённо чувствовалось взаимоуважение. – С конца колонны пришло донесение. Мы нужны Перну.
Позади Генри нервно переминался Паг, держа руку на эфесе меча.
– Да ну? – спросил Бетрим.
Генри кивнула, и тогда промелькнул намёк на ту старую убийцу, которую она когда-то прятала в своих тёмных уголках. Следующие слова она практически прорычала.
– Его нашёл хаарин.
2. Чёрный Шип
Перна Сузку они нашли практически в конце колонны движущейся стали, плоти и пыли. Некоторые солдаты старательно игнорировали большого воина, а другие собрались вокруг него и засыпали вопросами. У его ног лежала женщина, и её ярко-красная кровь впитывалась в пыль дороги. На ней под белым кожаным пончо блестела бронзовая кольчуга, а с головы упала коническая соломенная шляпа.
Когда они подъехали, Сузку печально взглянул на них. Это был не первый хаарин из его клана, которого ему пришлось убить, и точно не последний. Они будут приходить до тех пор, пока не убьют его и не отправят в загробную жизнь защищать клиента, которого он не смог защитить при жизни. Таков путь хаарина. Чертовски тупой путь, как считал Бетрим.
– Что ж, сплошное разочарование, – сказал он, подводя свою лошадь ближе. Солдаты разошлись, оставаясь рядом, но не подходя слишком близко. Соскочив с седла, он поморщился и дохромал до Сузку.
– На этот раз баба, – сказала Генри, протолкнулась мимо Бетрима и уставилась на красную кровь, текущую из шеи хааринши.
– Её звали Фейл, – сказал Сузку. – Она была хаарином.
Бетрим кивнул.
– Все они треклятые хаарины. Как я понимаю, ты единственный хонин во всех чёртовых Диких Землях. Поэтому они и продолжают на тебя нападать. – Он остановился у тела и присел, чтобы получше рассмотреть труп.
Бетрим охотно признавал, что был уродливым гадом ещё до того, как четвёртый охотник на ведьм подпалил ему лицо, но рядом с этой женщиной он выглядел одним из тех красавчиков, которых в борделях держат для девок и пидоров. Её нос был похож на опухоль в форме луковицы. На молочно-белой коже виднелись коричневые пятна, а брови соединялись в тёмную линию. Он понимал, почему она носила шляпу, закрывавшую лицо. Впрочем, сейчас это не имело значения. Все мёртвые выглядят дерьмово. И пахнут не лучше.
С трудом поднявшись, Бетрим проигнорировал щелчок в коленях. Поднял руку и взял топор, висевший на спине. Тот больше подходил для рубки деревьев, чем для сражений, но это не имело значения. Бетрим давно понял, что ему тяжело пользоваться в бою этой штукой, поскольку для этого нужны две руки, а у него на левой осталось только три пальца. Но всё же с этим топором он выглядел довольно устрашающе, и им удобно было рубить головы.
Сузку, с лицом, исполненным печали, поднял руку.
– Она хаарин. – Других доводов хонина не дождаться.
Было время, когда Бетрим оттолкнул бы большого воина и просто сделал, что хотел, но за последние несколько лет всё изменилось. А ещё он по себе знал, что когда дело доходило до боя, Сузку уложил бы его десять раз из десяти. Этот огромный ублюдок обладал неудержимой силой и умением правильно её применить. Однажды они уже сражались, когда Сузку был ещё хаарином, и защищал по работе злобного говнюка, брата Розы. Со стороны казалось, будто Сузку сражался без усилий, и даже ни разу не обнажил меч.
– Да мне плевать, даже если она бог-император Сарта. У нас нет особо времени на погребальные костры, а ты знаешь, что живём мы в тёмные времена. Не собираюсь рисковать, что хааринша вернётся с местью на уме. И я знаю тока один способ убедиться, что этого точно не будет. – Бетрим поднял топор и указал на шею трупа.
Конечно, Пять Королевств очень далеко, и на пути туда очень много солёной воды, но там людям приходилось каждый день разбираться с возвращавшимися покойниками. Бетрим провёл в той проклятой земле несколько лун, и за это время вполне убедился, что всегда лучше удостовериться. А лучший способ удостовериться – это отрубить голову. Сожжение вроде тоже неплохо работало, но Бетрим не был ярым поклонником огня, и не без причины – кожа на левой стороне его лица помнила вкус пламени даже спустя десятилетия.
Сузку опустил голову, устало вздохнул, а потом убрал руку и отошёл в сторону.
Можно было спросить, чего хотел сам Сузку, но его друг уже сделал труп, и складывалось отчётливое ощущение, что эту хаариншу он знал отлично. Бывают случаи, когда босс должен присмотреть за своей командой, и тут как раз один из таких.
– Тебе б не понравилось то, чё вернулось бы, – сказал он, скорее себе, чем Сузку.
Бетрим взмахнул топором над головой и сильно рубанул. Лезвие прошло сквозь кожу и кость и вонзилось в пропитанную кровью грязь. Голова хааринши откатилась.
Раздался звук, будто кто-то изрыгнул всё съеденное за день – такие звуки Бетриму никогда не нравились. Он оглянулся и увидел Пага на коленях, а перед ним лужу рвоты. Он почти ожидал, что Генри рассмеётся от неудачи парня – пара ветеранов поблизости уж точно рассмеялась, – но маленькая убийца яростно таращилась на Сузку.
– Перн, чё ты не договариваешь? – спросила Генри под звуки блюющего Пага.
Сузку опустил глаза.
– Она не одна. Это лишь разведчик. Похоже, мой клан устал от того, что я убиваю их по одному. На этот раз они пришли все вместе.
– Чё? – Крякнул Бетрим. – Целый клан поднялся и отправился через все Дикие Земли, просто чтоб найти тебя?
– Найти и убить меня, – поправил Сузку. – Меня наняли защищать клиента, а я дал ему умереть. И хуже того, я отказался отдать свою жизнь, чтобы вечно защищать его после смерти. Позор, который я нанёс клану, очевидно, убедил их отказаться от некоторых традиций.
– Вроде традиции нападать на тя поодиночке?
– Именно, – кивнул Сузку.
Некоторые солдаты отошли, вернувшись в колонну. Ещё восемь стояли, ожидая приказаний, а один помогал Пагу, уводя его от обезглавленного тела.
– Говори, – прорычала Генри. Она стояла близко к Сузку, откинув назад шляпу, уставившись на него яростными глазами. Нечасто Сузку отступал, но, похоже, большой хонин не мог выдержать взгляда Генри.
– Я должен встретиться с ними один.
– Нет! – Генри не кричала, но её голос кипел яростью нападающего дракона. Она сильно толкнула Сузку в грудь, и тот отшатнулся назад. Бетрим видывал, как хонин непреклонно выстоял против мужиков втрое крупнее Генри, но перед ней Сузку отступил, а она на одном толчке не остановилась.
– Перн, твои понятия о чести охуенно тупые. Ебучие хаарины. Ты уже не хаарин. Ты хонин. Гри это себе почаще. И чё ваще такое – "хонин"? Точно как тот же хаарин, тока без ебучей чести. – Она толкала его снова и снова, и Сузку снова и снова отступал.
Бетрим считал, что бывают сражения, в которых ему не стоит принимать участия, и это явно из таких. Он не очень-то понимал, что между ними происходит, но по меньшей мере между ними была дружба, и куда глубже, чем обычная. Глубже, чем дружба с ним, хоть и без всей той истории, которая связывала их с Генри.
– Может, эту ты и прикончил без особых проблем, но я видела, как ты дрался с другими, и одному тебе целый клан не одолеть. – Генри в последний раз толкнула Сузку, и теперь колонне солдат пришлось их обходить.