– В чём дело, Шип? – спросила Генри. От беспокойства её лицо вытягивалось и заострялось, шрамы растягивались, и так она и сама казалась почти чудовищем.
Сузку смотрел на него. Бетрим не сомневался, что этот ублюдок уже знает, но ему нужно было, чтобы кто-то другой это озвучил.
– Они не живые, – бросил Бетрим. Мёртвый клан Сузку подходил всё ближе и ближе, и уже можно было разглядеть мертвенно-бледную кожу и пустые глаза. Судя по виду некоторых, у них ещё оставалось оружие – видимо, даже не представилось возможности его обнажить. Бетриму совершенно не хотелось встречаться с тем злом, которое способно подкрасться к куче хааринов.
– Никогда не видел ходячих мертвецов, – сказал Паг. Бетрим не заметил, когда парень подкрался к нему.
– Ну, так ты прям щас на них смотришь, парень. Держись позади меня.
Сузку вытащил меч. Три фута изогнутой, острой как бритва смерти. Слёзы уже не просто стояли в его глазах, теперь они катились по щекам, капали с подбородка. Хонин сделал шаг вперёд, потом ещё один, и останавливаться явно не собирался.
Генри не стала дожидаться приказов, а пошла за Сузку, пропустив его чуть вперёд, но прикрывая ему спину, держа кинжалы наготове.
– Приказы будут? – в голосе капитана Пропавшего слышался страх, и Бетрим не мог его винить. Народ в Диких Землях не имел дела с мёртвыми – им никогда этого не приходилось. Мертвецы поднимались и разгуливали только в Пяти Королевствах, и эти проклятые земли находились за целым океаном.
– Прикрывайте их, – проворчал Бетрим и бросился следом за друзьями. Он понятия не имел, зачем всем вечно нужны его приказы, когда всё уже становится жутким.
Всего через дюжину шагов запахло сильнее – в воздухе смешивались дух жареной плоти, гниения и вонь дерьма. Теперь Бетрим лучше видел противников, и они точно были мертвы. Одежда порвана в клочья, лица покрыты синяками и кровью, кожа отваливалась. Мужчины, женщины, дети, старики. В случае некромантии мертвецам всегда не было дела до возраста или пола – все они лишь мясо да кости.
Он услышал позади ругательства, а потом рыгнул Паг, но на этот раз ему удалось сдержать свои внутренности. Парнишка-то ещё не понял, но очень скоро всё будет выглядеть куда хуже.
– Целься в голову, парень. В глаза, ясно? – проворчал Бетрим и ускорил шаг, чтобы догнать Генри и Сузку.
Бетриму как раз хватило времени, чтобы взглянуть в пустые глаза дюжинам мертвецов, и вот уже они на него набросились.
Сузку двинулся в толпу трупов, его меч метнулся в одну сторону, в другую, и в пыль упали конечности. Генри позади хонина прикрывала ему спину и, когда только могла, колола мертвецов. Потом она скрылась, поглощённая ордой.
Бетрим опустил свой топорик на череп старика с седой головой и согбенной спиной. А потом возле Бетрима оказался капитан Пропавший, который врезал мечом мёртвой твари по морде.
Солдаты Пропавшего вступили в битву, как только волна мертвецов хлынула на них. Повсюду вокруг Бетрим слышал стоны, шелест ног и клацанье зубов. Выкрики солдат и проклятия, которых враги не понимали, и до которых им не было дела. Не слышно было лязга стали – только мясистые звуки сокрушаемой и отрываемой плоти.
Бетрима и Пропавшего окружила жалкая стена щитов. Занятие не из приятных – протягивать руки над людьми и обрушивать топор на мертвецов, – но явно уж лучше так, чем если бы мертвецы окружили его со всех сторон, желая отведать Чёрного Шипа. Не прошло много времени, прежде чем начались крики. Не прошло много времени, прежде чем пали первые живые.
5. Чёрный Шип
Воздух пронзил очередной крик. Бетрим не видел, где упал бедолага, но звук этот знал отлично. Так кричат только умирающие.
Он стоял плечом к плечу с Пропавшим и ещё одним парнем, поддерживая людей впереди, которые старались не опускать щиты, сдерживая волну мертвецов, бившихся об них. Хрипы и рычание подчёркивали близкий бешеный бой. Бетрим рубил снова и снова, иногда чувствуя, как топор попал, иногда нет. Он едва видел тварей, по которым бил. Вот именно поэтому он ненавидел битвы. Одно дело старая добрая драка, но это – хаотичная мясорубка людей, которые просто стараются выжить. Серебристое мелькание стали, брызги крови и грязи и перепуганные лица, яростно кричащие, чтобы скрыть страх.
Некоторые глупые солдаты всё ещё пытались тыкать копьями, несмотря на результаты. Бетрим видел, как один человек проткнул мертвеца, а тот протащил себя по древку, через щит человека впереди, и откусил копейщику пальцы. Мёртвую тварь быстро отпихнули, но она забрала с собой пару суставов. Бетрим подумал, что это наглядный пример, зачем нужны перчатки, и решил раздобыть себе парочку.
– Я сказал, не сходиться! – взревел Бетрим, которого достала толкучка и теснота. – Нахуй копья! Всем разделиться, и пусть эти гады идут на нас. Они тупые. Разделим уёбков и перебьём. И все, у кого есть топор, начинайте отрубать головы!
Это заняло некоторое время, но давка немного ослабла, и солдаты начали отступать, расходиться по двое и по трое, а мертвецы бездумно ковыляли за ними. Солдаты оставили немало своих позади на земле – некоторые уже умерли, другие ещё кричали в пыли. Мертвецы набросились на живых, вгрызаясь в плоть и проливая реки крови, которая впитывалась в грязь Диких Земель.
Один мертвец – высокий мужчина с осунувшимся лицом, все части которого будто вытянулись к носу, – двигался быстрее остальных. Ковылял практически бегом и догнал Бетрима. Тот взмахнул топором, когда тварь подошла ближе, а покойник качнулся в сторону, и лезвие попало в ключицу. На правой руке Бетрима сомкнулись зубы и крепко сжались.
– Блядь! – завопил Бетрим и отшатнулся назад, таща мёртвую тварь за собой. Та, цепляясь когтями ему в лицо, продолжала кусать, и давление на руку росло вместе с болью.
Бетрим врезал мертвецу, вцепившемуся в него, крепко попал по морде трёхпалой левой рукой и не получил никакой реакции, кроме боли.
– Замри! – Что Бетрим и сделал. Он перестал двигаться и попытался держать руку как можно выше.
В череп мертвеца вонзились мечи – это капитан Пропавший и ещё один солдат принялись рубить тварь. В лицо Бетриму полетели капли крови и кусочки черепа и мозгов, но тварь всё ещё впивалась ему в руку. В конце концов руки мертвеца перестали в него цепляться, и капитан Пропавший отодрал то, что осталось от челюсти твари и бросил на землю.
Бетрим нашёл два зуба, застрявших в рукаве пыльника. Тварь кусала сильно, но вываренная кожа оказалась крепкой, и рука осталась невредимой. Впрочем, болело как после всех преисподних, и можно было поставить деньги на то, что там скоро появится отвратительный синяк. Он вытащил зубы из рукава и бросил в пыль рядом с их владельцем.
Повсюду вокруг продолжались мелкие стычки. Бетрим бросился на помощь одному солдату, который боролся на земле с долговязой женщиной, пытаясь избежать молотящих рук. Другой солдат в это время сдерживал щитом мёртвого ребёнка.
Бетрим снял со спины свой двуручный топор, высоко взмахнул и опустил на лицо долговязой женщины, которая извивалась и царапалась. Её тело обмякло, и солдат, который сидел на ней, откатился и поднялся в клубах пыли. Бетрим вытащил топор из месива, развернулся и ударил в ребёнка, но промахнулся, и лезвие по инерции вонзилось в щит второго солдата.
Мёртвый ребёнок прыгнул на него, и пришлось признать, что тварь сильнее, чем выглядит. Он боролся с трупом до тех пор, пока солдат со щитом не схватил ребёнка за ноги и не утащил. Ребёнок пытался развернуться на солдата, но тот поднял щит и опустил на голову твари – раз, другой, третий. Солдат задыхался, пот стекал по его лицу, а глаза были дикими, как смеющиеся собаки, что бродят по равнинам. Тело ребёнка дёрнулось, и солдат ещё раз обрушил щит на расколотый череп.
Бетрим подхватил с земли топор и похлопал трёхпалой рукой щитоносца, а потом бросился к другому солдату, который выглядел ужасно. Все ноги в крови, и он пытался уползти, но одна из мёртвых тварей кусала его за бок. Бетрим подбежал и обрушил топор на хребет мёртвой женщины, а потом стащил её с солдата. Тремя ударами сапога по затылку Бетрим остановил женщину, но, видимо, слишком поздно. Солдат истекал кровью, словно покрасневшая река, и захлёбывался своей рвотой.
Немного посмотрев на истекающего кровью, умирающего солдата, Бетрим решил, что будет милосердием прекратить страдания бедолаги. Глаза солдата расширились, когда топор Бетрима одним мощным ударом отсёк его голову от тела.
К тому времени, как они закончили повторно убивать мертвецов, Бетрим устал, покрылся запекшейся кровью, был изранен в дюжине разных мест, и его воротило от всего этого. Одно дело убить человека, и другое дело убить ребёнка, но убивать мертвецов… Они обычно никак не унимаются, сколько ран им не наноси, а разрубать тела – грязная работа.
Они потеряли добрую половину солдат из тех, что привёл капитан Пропавший – некоторые умерли, другие умирали. Большинство из тех, кто выжил, выглядели так, что предпочли бы умереть. Измученные взгляды и опорожнённые желудки. Грязная работа.
– Убедитесь, что никто из умирающих не воскреснет. – Голос Бетрима звучал хрипло. Похоже, он немало кричал, а может и вопил, хотя и не помнил ни слова.
Капитан Пропавший кивнул. Взгляд у старого преступника был отрешённым, словно всё только что увиденное было проще выбросить из головы, перестать об этом думать. Бетрим решил, что он неглуп, раз так поступает. Особенно с учётом всего, что ещё нужно было сделать. А именно – присмотреть за людьми, с которыми они сражались бок о бок, пока они не стали тварями, против которых нужно сражаться.
Когда бой закончился, после недолгих поисков стало ясно, что Генри и Сузку нет ни среди живых, ни среди мёртвых. Последний раз он их видел, когда их поглотила орда трупов – Сузку резал бинт, а Генри его прикрывала. Однажды верность хонину может привести её к смерти, но тут уж не Бетриму было говорить. Он и сам много раз смотрел на острие клинка из-за того, что привязался к кому-то, и довольно часто это была сама Генри.