— Что находится за пределами Города?
— Клятва.
— Что такое на самом деле эхо?
— Степень искажения реальности от нулевого мира.
О как.
— Как ты получила нулевой уровень инкарнации?
— Клятва.
— Что значит нулевой уровень?
— Что я монстр.
Мы встретились взглядами.
— Какой?
— Я была воплощена, как стиратель.
Я сел за стол, но протягивать руки не спешил.
Её глаза казались вблизи ещё более жуткими. Просто чернота, в которой горит вечное пламя. Без зрачков и в постоянном движении.
— Что такое уровень инкарнации?
— Насколько глубоко ты интегрирован в Город.
— Что это значит?
— Друзья, родственники, возлюбленные, питомцы — все точки привязки — это корни.
— Значит ноль означает…
— Что я для Города — монстр, — закончила за меня Рута. — У тебя ещё много вопросов?
— А их количество ограничено?
— Да… Нет… Не мной… — она сама сомневалась в правильности своего ответа.
— У тебя ещё достаточно времени в запасе.
Она покачала головой. Но объяснять свою спешку не стала. Лишь указала, что акция щедрости не безгранична.
— Кто такие неспящие или беспредельщики?
— Враг.
Фух. Аж от души отлегло. А я-то думал, — с сарказмом подумал я, но озвучивать мысль не стал.
— Подробности будут?
— Фанатики, ненавидящие счастливых людей. Демоны, жаждущие своих и чужих страданий. Безумцы, плюющие в душу Богу. Это не мои ответы. Я слышала их от разных людей. Какой ещё ответ ты от меня хочешь?
— Как ты получила всё это время?
— Вопрос не корректен, не находишь?
— Просто ищу способ стать вечным.
— Вечных не существует.
— Да, все имеют срок смерти. Но я бы хотел его как следует растянуть.
— Продавай свой параметр. Хотя я бы этого делать не стала.
— Почему? И почему ты просто не обратилась к другому пробуждённому с ним? Такие ведь есть на сходках.
— Мне нет туда дороги.
— В центр? — спросил я и сам озвучил свою догадку. — Нет… ты не можешь покинуть эту улицу.
Девушка кивнула.
— Почему? А… из-за высокого эхо. Моё эхо на этом круге — тринадцать.
— Нет. Но причину сказать не могу. Положи руки.
Я коснулся гладкой поверхности прозрачного камня. При этом я пристально глядел за девушкой, чтобы быть готовым к сюрпризам.
Но та лишь положила свои руки поверх моих.
Прикрыла глаза.
Подняла их вверх.
Вытянулась, насколько это позволяло ей инвалидное кресло.
Резко подалась влево, так что я отшатнулся и едва не опрокинул на неё стол от внезапности такого манёвра. Но как оказалось, зря.
Она лишь сорвала покрывало с ещё одного зеркала. Высокого, до самого потолка и старинного, будто века эдак семнадцатого.
Тряпица с шуршанием упала на землю. Девушка посмотрела в зеркало, в котором отражался я.
Под слоем пыли была будто подсвеченная фиалковым надпись.
Уровень могущества: 6.
Доступно времени для распределения:4320
— Это твой параметр?
— Да.
— Всего один?
— Да. У меня нулевой уровень инкарнации.
— Ясно. Сколько стоит повышение на единицу?
— Две тысячи восемьсот восемьдесят. Двое суток.
— Дорого…
— Для всего нужно время, Полярис. Время — самый ценный ресурс. За него отдают жизни. Ты можешь взять у себя взаймы, вернувшись на уровень назад в инкарнации, — предложила девушка.
Звучит, как отличная идея. Конечно, именно так я и сделаю. Особенно после того, сколько раз мне почти каждый более-менее опытный человек говорил ни в коем случае этого не допускать.
Затем, на случай, если появятся ещё какие-то подгоняемые жадностью и жаждой силы сомнения, вспомнил своих знакомых со вторым уровнем инкарнации. Таню, которая шарахается от каждой тени. Элу, которая живёт как городской Маугли в окружении зверей.
— Не вариант, — отрезал я.
— Твоё право. Но я оставлю за тобой право прийти сюда и попросить об изменении параметра вновь.
Я с сожалением кивнул.
Мда, знал бы, не стал экспериментировать с инкарнацией… Впрочем, на единицу поднять этот параметр я могу.
Девушка с трудом встала и недвусмысленно подошла к первому зеркалу. Ноги её при этом чуть подсветились, будто раскалённый металл, а проступившие вены светились даже сквозь ткань. Действие явно причиняло ей боль.
— Это должен сделать я? Окей, не проблема. Сколько вбить?
— Переводи на четвёртый.
Я зарисовал ноль и пальцем написал четвёрку.
— Отвернись. Нужно разорвать контакт. Пять секунд.
Я не очень понял, но посмотрел в сторону. А когда вновь обернулся к зеркалу… ничего не изменилось.
— Почему… — прошептала она себе под нос.
В голосе девушки послышался такой шок и обречённость, что меня проняло. Серьёзно так прошибло сочувствием. Так наверное выглядит человек, который выиграл миллиард, а затем узнаёт, что все деньги фальшивы.
— Свет мой… позволь изменить отражение, — прошептала Рута и коснулась зеркала, оставляя светящиеся разводы горящей субстанции. После чего бросила требовательный взгляд на меня.
Стоимость повышения 0 — 1 = 1000 лет.
— Тысяча лет? — опешил я от таких расценок.
— Много… — растерянно сказала Рута. — Слишком много.
Сжала зубы. Облизнула пересохшие губы. Нервно сжала и разжала кулаки.
— Много, — повторила она, — но я могу собрать нужную сумму.
7. Идеальный день
— Похоже, мы в одинаковой ситуации.
— Похоже, что так, — девушка слабо улыбнулась. — Дорого, но не невозможно. Хотя, ты можешь поднять хотя бы один пункт.
— Так и сделаю, — кивнул я.
— Дальше цена будет расти. С семи до восьми — три дня. С восьми до девяти — шесть. Десять — неделя.
Действительно — дорого, но мне вполне по силам заработать это время.
— Шесть — это много?
— Чуть выше стандарта. Может проявляться предчувствие и усиленная интуиция.
— Как это работает? Есть точная механика?
— Как и все параметры, он будет принудительно подтягивать реальность до этого уровня. Как именно это проявится, может знать только Город.
— Сюда есть дорога кроме трамвая?
— Вот, возьми, — она протянула один из валяющихся на тумбочке амулетов. Что-то самодельное, вроде намотки цветастых ниток с бусинками. Выглядит то ли по-женски, то ли по-шамански.
— Захочешь снова оказаться тут — просто надень и иди.
— Куда?
— Не важно. Только учти, что он одноразовый. В следующий раз я дам тебе другой.
— Понял. Хотя я не факт, что смогу прийти сюда вновь.
— Почему? — в потеплевшем от надежды голосе девушки послышался страх.
А мне стало на душе немного паршиво. Может, из-за вида инвалидной коляски и того, что сейчас я откровенно играл на её чувствах.
Но это было необходимо.
— Я состою в боевой группе. Могу просто не дожить. У нас, похоже, большая текучка кадров, — и ведь не соврал ни в едином слове. — В наших общих интересах, чтобы я выжил. Если ты займёшь мне немного времени и повысишь параметр, тогда у меня будет больше шансов дожить.
— Откуда мне знать, что ты сдержишь слово и вернёшься тогда, а не уйдёшь, получив своё?
— Аня знает, где меня найти, — так себе аргумент, но другого у меня не было.
Пылающая Рута задумчиво замерла. Даже пламя в её глазах стало будто чуть спокойней, а покрытые светящимися от огня вены почти погасли, сделав её похожей на простую болезненную девушку.
— Я дам тебе малую часть силы. Она повысит твои шансы. Но не лишит мотивации вернуться сюда. Скажем, от твоей семёрки до десяти единиц.
— Понял. Это приемлемо, — согласился я, понимая что и так выторговал больше, чем думал. Вложи я всё заработанное как недавно в эксперимент с дробными числами, всё равно не поднял бы и одного. — Сколько могущества у тебя самой и о каком максимуме ты слышала?
— Тридцать два, — ответила она. — А максимум — мне известно число пятьдесят.
— Это чисто боевой параметр?
— Это связь с силой. Я не знаю, какой именно будет связь у тебя. Я уже говорила об этом.
— Сколько потребуется, чтобы перейти на двадцатый?
— А ты дотошный… До двадцати — месяц. До тридцати — сезон. Дальше год…
— Не дотошный. Я просто хочу жить.
— Может, начнём?
Я кивнул. Девушка протянула руки, давая понять, что я должен взяться за них.
— Может быть больно, — предупредила она.
А затем…
С силой сжал зубы и вжался в стул. Чувство было такое, будто я поймал в обе руки раскалённые угли. Накатил жар изнутри — будто пламя выжигало каждую клетку тела. Температура подскочила до предела, который вообще способен испытывать человек.
Впервые в Городе мне было настолько больно.
Я попытался отдёрнуть руки, но ничего не вышло. Рута держала меня за запястья с необычайной силой. Словно меня ухватила каменная статуя или механизм. В глазах девушки отражалось пламя, и никаких эмоций.
Мелькнула предательская мысль, что я сильно облажался, и этот огонь сейчас выжжет мне душу.
Раскалённые светящиеся вены Руты проступили ещё сильнее, а из ладоней будто расплавленный металл полился. Боль исчезла — я вообще перестал чувствовать руки, будто их не было. Но невыносимый жар внутри всё ещё не отпускал.
А затем я всё же не выдержал и заорал во всю глотку…
…
Я проснулся от собственного крика. И первое, что подумал — меня таки прикончили.
Однако это была не моя квартира, в которой я стартовал, а семейный дом, где я и должен был провести эту ночь, мирно посапывая в кровати.
По всему выходило, что именно это я и делал. Просто спал в своей комнате в родительском доме, а не шлялся по ночам в сомнительной компании.
Боли не было.
Посмотрел на руки — ни единой царапины.
Сказал бы, что это всё мне приснилось, но на левой руке нашёлся знакомый цветастый браслет.
Значит, я всё-таки сегодня отдавал долги Анне и брал новые у Руты. Цыганки с нулевой инкарнацией. В некоем тайном месте, куда проникнуть можно только с помощью этого предмета…