Успев проскочить несколько перекрестков на загорающийся желтый, Лунин приехал в управление даже на несколько минут раньше обычного. С несвойственной ему поспешностью он взбежал на третий этаж и устремился к своему кабинету. Пока компьютер, гудя и потрескивая, как всегда неторопливо загружался, Илья успел вскипятить чайник и сделать кофе. Усиленно размешивая брошенную в кофе чайную ложку сахара, он наконец дождался возможности приступить к работе и вбил несколько слов в поисковик. Получив результаты поиска, он открыл сайт, появившийся в числе первых, и приступил к чтению. Уже через несколько секунд его брови удивленно взметнулись вверх, а еще примерно через такое же время Лунин пробормотал: «Ну надо же» — и отхлебнул кофе. Закончив с чтением, майор удовлетворенно улыбнулся. Простуда, нещадно мучившая его три дня, наконец отступила. Очевидно, водка была смешана с перцем в идеальных для достижения результата пропорциях. Допив кофе, Илья отставил чашку на тумбочку и вновь вернулся к работе. Создав в компьютере пустой документ, он скопировал в него часть информации с только что прочитанного им сайта. Немного подредактировав полученный текст, Лунин довольно хмыкнул и отправил его на печать. Принтер, громко жужжа, выдал ему лист бумаги, с одной стороны почти полностью заполненный еще теплыми буквами. Илья еще раз прочитал уже перенесенный на бумагу текст и к своему удовлетворению пришел к выводу, что он абсолютно совпадает с тем, что он только что читал на экране компьютера.
Положив листок в пустую картонную папку, Лунин аккуратно завязал тесемки на бантик и убрал папку в стол, после чего некоторое время изучал стену напротив. Не увидев на ней ничего, заслуживающего хоть какого-то внимания со стороны высококвалифицированного специалиста, каким он, несомненно, являлся, Лунин вышел из кабинета, не забыв запереть замок на два оборота. Спустившись по той самой лестнице, по которой он поднимался всего пятнадцать минут назад, и благополучно избежав встреч с руководством, Лунин вышел во двор управления, пересек его, радостно подставляя лицо еще теплому сентябрьскому солнцу, и вскоре достиг конечной точки своего маршрута — гастронома «Удачный», крайне удачно располагавшегося на первом этаже ближайшего жилого дома.
Войдя в магазин, Илья обратил внимание на небольшую очередь, собравшуюся возле цветочного павильона. Девочки с белыми бантами, аккуратно причесанные мальчики в белых рубашках и брючках с идеально выглаженными стрелками, родители с напряженными и в то же время счастливыми лицами. Первое сентября — наконец вспомнил Лунин и подмигнул смотревшему прямо на него мальчишке с оттопыренными ушами и счастливой улыбкой, выдающей в нем еще не понимающего, что такое школа, первоклассника. Смутившийся от неожиданного проявления внимания мальчуган отвернулся и прижался к руке матери, та ласково провела рукой по голове сына. Лунин прошел мимо и направился вглубь продуктового зала. Ему почему-то стало грустно. Эта грусть навещала Лунина дважды в год: первого сентября, когда дети впервые после долгих летних каникул шли в школу, и в конце мая, когда те же дети, только уже повзрослевшие, со школой прощались. Причем в сентябре Лунину всегда казалось, что все школьники — сплошь первоклассники, так много было на улицах белых бантов, счастливых лиц и огромных букетов. В мае же выяснялось, что за год все школьники разом превратились в выпускников, точнее выпускниц. Именно они сильнее всего бросались в глаза Лунину, когда перебегали дорогу перед его стоящим на светофоре автомобилем. Красивые, яркие, уверенные в себе и своем будущем. В коротких юбках, открывающих длинные стройные ноги.
Лунин в нерешительности остановился возле полки и начал рассматривать этикетки. Выбрав бутылку, он немного подумал и взял еще одну. Двух, на его взгляд, было вполне достаточно. Сделав несколько шагов по направлению к кассе, Лунин неожиданно охнул и повернул обратно. Потратив еще некоторое время на изучение ценников, он выбрал бутылку армянского коньяка.
Почему он в эти дни грустил, Лунин не знал и сам. Каких-то особенно счастливых, связанных со школой, воспоминаний у него не было. И тем не менее ему было грустно. Ушедшее навсегда детство, обычное детство обычного мальчишки с каждым годом все сильнее стиралось из памяти, оставляя лишь звучащий легким перезвоном колокольчиков шепот: «А ведь хорошо было!»
Хотя если в детстве было хорошо, а сейчас грустно, то получается, что сейчас все плохо? Звякнув стеклом, Илья поставил бутылки на кассу. Кассирша удивленно скользнула взглядом сначала по бутылкам, затем по его кителю.
Следователь по особо важным делам, не такая плохая должность, не такая уж плохая карьера. Лунин молча рассчитался на кассе и вышел из магазина. В детстве он ведь мечтал стать сыщиком, вот и стал. Иногда детские мечты сбываются. Лунин сунул одну бутылку под мышку и начал откупоривать вторую. Вот только интересно, почему сбывшиеся мечты не приносят той радости, которую должны были бы приносить? Илья сделал глоток прямо из горлышка и заметил недовольный взгляд, проходившей мимо пенсионерки. Вот раньше, лет тридцать — сорок назад, дети мечтали быть космонавтами. Лунин сделал еще один глоток и, удовлетворенно улыбнувшись, закрыл бутылку. А вот интересно, грустят ли космонавты? Ведь у них сбылась не просто детская мечта, одна из тысяч, если не миллионов. У них сбылась Мечта. Именно так, Мечта с большой буквы.
Лунин саркастически хмыкнул и двинулся прочь от магазина, держа свой путь в сторону своего припаркованного возле унылого здания следственного комитета автомобиля.
Наверняка грустят. Что может быть хорошего в том, чтобы, побывав один или два раза на орбите, потом всю жизнь ходить и рассказывать, как ты видел в иллюминатор маленькую голубую планету? Ведь космонавт остается настоящим космонавтом только до тех пор, пока он не вернется на Землю. А потом… потом он становится бывшим. А если ты бывший, то уже не важно, кто. Главное, что ты бывший, что ты был кем-то вчера, а может быть, гораздо ранее. А вот он, Лунин, вовсе даже не бывший. Во всяком случае, две недели у него в запасе есть, а за две недели всякое может случиться.
Ощутив свое моральное превосходство над космонавтами, Лунин взбодрился и широким шагом быстро добрался до своего «эксплорера». Положив бутылки на пассажирское сиденье, Илья уселся за руль и завел машину. Покосившись на лежащие рядом стеклянные емкости, Лунин почувствовал желание сделать еще глоток-другой, но удержался. «Форд» плавно развернулся и выехал с территории парковки.
Вторую половину дня Илья провел, блуждая на просторах Интернета и делая иногда пометки в небольшой черный блокнот, который носил всегда во внутреннем кармане. Ближе к концу рабочего времени, когда уже можно наконец расслабиться и начинать обдумывать планы на вечер, зазвенел молчавший весь день мобильный. Лунин внимательно выслушал звонившего, затем задал пару уточняющих вопросов. Закончив разговор, Илья встал и подошел к зеркалу. Оставшись вполне довольным увиденным, он все равно немного поправил узел галстука и, прихватив тонкую картонную папку, вышел из кабинета. Дважды щелкнул проворачивающийся в замке ключ.
— Лунин, вот уж не ожидал тебя так скоро увидеть. — Хованский неохотно оторвался от монитора, на котором, скорее всего, в очередной раз раскладывал никак не сходившийся пасьянс. — Каким ветром? Неужто дело раскрыл?
— Не совсем. — Не дождавшись предложения хозяина кабинета, Лунин отодвинул от приставного стола один их серых тряпичных на металлическом каркасе стульев и уселся, положив на стол картонную папку.
— Даже так? — удивился такой наглости Хованский. — Вам, молодой человек, должно быть, есть что мне сказать. Причем это что должно быть мне очень симпатично.
— Я прочел книгу. — Лунин начал развязывать тесемки на папке, но, немного нервничая под взглядом полковника, дернул не ту и ухитрился затянуть узел.
— Книгу? — удивился полковник. — Ах, книгу, — наконец вспомнил он. — И что, там есть имя убийцы?
— Нет, — Лунин наконец справился с узлом и смог открыть папку, — там с убийцей вообще все не очень понятно, некое сверхъестественное существо, скажем так.
— То есть, если бы ты «Муму» прочитал, пользы было бы больше, — сделал неожиданное заключение Хованский.
— Это почему? — не уловил тонкую нить его рассуждений Илья.
— Во-первых, она короче, — снисходительно растолковал ему полковник, — а во-вторых, там ясно, кто убийца.
Хованский выразительно наморщил лоб и сложил губы трубочкой, всем своим видом показывая, что разговор его уже утомил.
— Раз книга ничего тебе не дала, то у тебя, Илюша, два варианта. Либо почитать что-нибудь другое, пособие, может, какое для начинающих следователей, либо, — Хованский выразительно шевельнул густыми бровями, намекая на то, что второй вариант ему нравится гораздо больше, — пойти поработать. Выбрать ты можешь сам, только помни, время тикает. И пока оно тикает не в нашу пользу. Во всяком случае, не в твою, — уточнил полковник.
— Я хотел бы уехать, — Лунин достал из папки листок с отпечатанным текстом и теперь держал его перед собой так, словно решил еще раз ознакомиться с содержанием, — в Засольск, в командировку. Дня на три, на четыре.
— В Засольск. — Хованский пожевал воздух губами, словно пробовал название на вкус и, очевидно не придя в восторг, скривился. — А там у нас что, в этом Засольске?
— Там у нас кто, — поправил его Лунин, — там живет автор книги, которую вы мне дали. Я тут немного покопался в Интернете, оказывается, он наш земляк, ну и очень известный писатель. Можно даже больше сказать — знаменитость. Почетный гражданин, кстати, этого самого Засольска.
— Ну, это великая честь, конечно, — пренебрежительно фыркнул Хованский, — он если такая прям звезда, то чего торчит в этой дыре?
— Да кто ж его знает, — пожал плечами Лунин, — я по нему справочку подготовил, вот, взгляните. Оказывается, он в своей сфере и впрямь знаменитость, по его книгам даже фильмы снимают. Кстати, я уточнил, он входит в комиссию по культуре при губернаторе.