— Скажи ещё — красивая.
— Скажу, а что. Если это — правда.
— Шило, ты слышишь? Он ко мне клинья бьёт, — усмехнулась женщина.
Шило остановился.
— Слышь, ты, мужик. Успокоился быстро.
Паша вспомнил, как этот бычок выдернул его из канавы, и предпочёл промолчать.
— А то, что «Бабка»… — продолжила женщина, — Так я и есть старая бабка. Мне уже шестьдесят четыре.
Посмотрела на растерянную Пашкину физиономию. Криво усмехнулась, дернула бровью.
— Так–то, дружок.
Подошли к лодке. Шило залез в посудину и скомандовал Павлу.
— Принимай.
Подал первый небольшой рюкзак.
— Смотри, это тяжело.
Паша принял поклажу и охнул, чуть не уронив её на песок. Рюкзак оказался действительно неожиданно тяжёлым. Килограммов пятьдесят.
— Господи! Что у вас там?
— Патроны, — просветила Бабка.
Она легко взвалила на себя один. Потом приняла от Пашки второй и повесила его спереди. И с этим, неподъёмным, даже для такого крепкого мужика как Павел, грузом, легко пошла от берега. Бросив через плечо:
— Остальное на берегу оставь. Короткий заберёт. У вас полчаса на всё.
* * *
Шило тут же указал Пашке на лодку и, когда тот забрался, столкнул её в воду.
Усевшись за вёсла, этот бык начал так грести, что того и гляди черенки переломятся. Буквально десяток секунд, и они на другом берегу.
Вылезая на песок, Паша спросил:
— Шило, а вы, это… Вы — люди?
Шило безразлично дёрнул плечом.
— А хрен его знает, — и закомандовал: — Собери всё оружие, рюкзаки, и тащи в лодку. Как попало не бросай. Складывай на носу. Из кобур не вынимай, заберём всё в упаковке. И это… Вон того, который у твоей машины. Ты его сюда приволоки. И того, который в салоне «Газели», тоже.
— Как? — удивился Пашка.
— Как это — «как»? — в ответ удивился Шило. — Берёшь за ноги и волокёшь. Всё просто.
Пашка принялся за работу, ворча негромко:
— Хорошо хоть не завтракал, а то бы переблевался давно.
Было ощущение чего–то нереального. Как будто всё происходит не с ним, а… Чёрт его знает. Он смотрел на происходящее вроде как со стороны.
Одно беспокоило — состояние Марии. Надо быстро сделать то, что приказали, и везти девочку куда–то к врачам. Где–то должны же быть пункты помощи населению, спасатели, МЧС.
Шило с покойниками не церемонился. Расстёгивал боковые стяжки и просто вытряхивал тех из бронежилетов. Снятые броники кидал на песок. Пашка носил их в лодку как по конвейеру. Видно было, что Шило не первый раз занимается таким делом.
Закончив с бронёй, он принялся раздевать мертвяков догола и всю одежду тоже бросал не берег. Пашка собирал её и тоже сваливал в лодку. Причём одежду, которая была на пуговицах, или слишком плотно прилегала к телу, Шило даже не пытался расстегнуть. Он просто взрезал её ножом и полученную тряпку бросал в общую кучу. Только камуфляж и ботинки не портил. А так — всё шло под лезвие.
Паша не выдержал, поинтересовался:
— А это–то хламьё зачем?
— Многие в швах прячут жемчуг и спораны.
— Спо… Что?
Шило выпрямился.
— Мужик, ты задаёшь какие–то беспонтовые вопросы. Если хочешь спросить что по делу — спрашивай. Я всегда отвечу. Но ты же вечно интересуешься какой–то, бля, бодягой.
И продолжил деловито оголять покойников. Когда закончил с последним, приказал.
— Теперь топим.
Взял парочку этих жутких пупсов с окровавленными головами подмышки и понёс к воде. Оглянулся.
— Чё стоишь? Помогай, давай.
Пашка впрягся в главаря. Используя его голые ноги как оглобли, поволок того к реке.
Шило уже забросил своих чуть ли не на середину. Взялся за свежего, возмутился.
— Череп. Тяжёлый, сука.
Он взял его за ноги, крутанул вокруг себя и метнул в мутный поток. Кровь из раздробленного затылка разлетелась веером. Часть попала на Пашку.
Шило поторопил.
— Не стой. Шевелись. Время не резиновое.
Потопив всех жмуриков, Шило пошел к пикапу, залез в кузов и сбросил на песок три патронных цинка. Удовлетворённо хмыкнул.
— Как мы удачно повоевали! А?
Пашка огрызнулся.
— Ты, что ли, воевал?
— Ну, ладно тебе. Ты думаешь — я не заценил? Не-е, мужик, я заценил. Ты суровый кадр. Оставайся с нами… С Бабкой не пропадёшь. Она знаешь, какая умная! Да ещё и сенс. Кстати — а как тебя зовут.
— Павлом Дмитриевичем.
— Ага. Ну ладно. Побудешь Пашей… Пока не перекрестим.
Шило, ухнув, рванул пулемёт вместе с самопальной стойкой. Железо застонало и оторвалось куском от днища кузова как лист картона.
— На, — опустил он пулемёт вниз. — Хорошая вещь. Корд. Осторожно, не поцарапай.
Паша, тихо матерясь, потащил эту загогулину волоком к лодке. Около неё и оставил, не зная как пристроить.
Шило уже осмотрел кабину, шаря в бардачке и под сиденьями. Под водительским, он обнаружил пистолет Стечкина в самодельной брезентовой кобуре, аккуратно завернутый в чистую тряпицу.
— О! — восхитился он. — Это да! Это находка!
Задумался на мгновение. Потом протянул оружие Пашке.
— На. Это твоё. Такой ствол дорогого стоит. Из него можно за сотню метров уконтрапупить. Тем более с твоим талантом.
Пашка, как любитель оружия, подарок оценил. Но, засомневался.
— Спасибо, конечно, но… Я бы не хотел конфликтовать с властями. Разрешения–то нет.
Шило посмотрел на него с глубочайшим сожалением.
— Слушай Паша… Ты посмотри вокруг — какие, нахрен, власти? Здесь одна власть — власть Улья. Или ты вооружён и защищаешься, или ты тупо дохнешь. Третьего тебе никто, бля, не даст. Ты что, ещё не понял, что ты не на Земле?
— А,… — Пашка слегка офонарел. Сипло спросил севшим голосом: — А где мы?
— В Улье, мужик. Мы в Улье.
— То есть… Э… Мы на другой планете?
— Да что же ты такой сложный! Это не планета. Это У-лей… Ладно. Держи ствол. Пользуйся и не парься, — Шило сунул ему трофей. — Потом тебе Бабка всё объяснит.
Пашка выщелкнул обойму — полная. Пока разглядывал игрушку, его товарищ в бардачке нашел к ней ещё и запасную. Тоже подал Павлу.
— На! Ну что, счастлив? Тошнота, поди, сразу прошла?
Дугин усмехнулся над этой незатейливой шуткой. И они полезли в «Газель».
— Так, что тут у нас? — приговаривал Шило. — Что это?! Два мешка и всё?! Нищета сраная! Поди, всё на наркоту спускают вчистую. Уроды!
Павел пошарился в кабине и ничего не нашёл, кроме блока сигарет. Спросил:
— Это нужно?
— Не. Только место займёт. Пошли веники вязать.
Они отошли метров на двадцать и аккуратно наломали ивняка. Шило начал заметать следы, постепенно отступая к лодке.
Закончив и довольно оглядев результат, он поднял станковый пулемёт и аккуратно устроил его вдоль борта, рваными краями жести над водой.
Потом, разувшись, он сначала руками, а потом ветками, убрал следы от вытащенной на берег лодки. «Поднялся на борт», обулся и не спеша погрёб к другому берегу, где их уже ждали Бабка и Короткий. По дороге объяснял.
— Сейчас там, — кивнул на заметённый берег, — стало непонятно, куда народ подевался. Кто стрелял? Откуда стрелял? Что ваще произошло? Со временем разберутся, конечно. Но время, это наше, блин, всё. У нас вечно счёт на секунды идёт. Пока их ищёйки разнюхают тему, мы уже уйдём.
— Чьих — «их»?
— Муров. Тебе же сказали.
— Где Мария? — Первым делом на берегу спросил Дугин.
— В машине. Уснула наверно. Намаялась, — успокоила Бабка.
— Ничего, что она там одна?
— В округе, на расстоянии километра, никого нет, — снова успокоила Бабка.
Ткнула пальцем в АПС, торчащий за поясом.
— Трофей?
— Ага.
— Одень правильно. Это на бедро крепится.
Пашка завозился с пистолетом, навешивая кобуру на ремень и застёгивая стропы на ляжке. А Шило, с улыбкой до ушей, таинственно сообщил:
— Чо щас скажу — охренеете.
— Ты про эту дуру? — спросила Бабка, указывая на полутораметровую стальную букву «Г» в лодке.
— Та не!… Короче. Этот шустрик, — он кивнул на Пашку, — уложил Черепа… И-и…
— Ну, говори, не тяни, — пристрожила Бабка.
— И Стикса! И Брута! Прикидываете?!… За минуту укокошить Черепа, Стикса и Брута!
Шило, глядя на вытянутые физиономии подельников, хохотнул.
— Ну, как вам?!
— Ты их точно узнал? — спросила Бабка.
— Да куда уж точнее. Их рожи на каждом столбе в Полисе висят. У меня даже одна листовка в рюкзаке.
Неразговорчивый Короткий, почесав каску на затылке, мрачно произнёс сакраментальное:
— Ни фига себе…
Потом добавил:
— Надо было хоть головы отрезать.
— Нет, — не согласилась Бабка, — не надо.
Пашка заинтересованно слушал.
Та продолжила:
— Премия за каждого по сотне споранов…
— По сто пятьдесят, — поправил Шило.
— Да хоть по двести. Ну, получит герой награду. Ага. А дальше? На него же вечный сезон охоты откроют. Оно ему надо?
— Во! И я так же подумал! — добавил крепыш.
— Молодец. Правильно подумал, — одобрила глава и скомандовала:
— Так. Ладно. Машина к воде не пройдёт… Отстегните прицеп и волоките его сюда. В округе пока тихо. Спокойно погрузимся.
Мужики пошли вверх по склону. А Бабка внимательно посмотрела на Пашку и пробормотала непонятное:
— Нет, не дар… Странно… Ты наверно раньше много охотился?
— Ну, да, — признался Дугин, — я охотник. И стрельбой занимался в секции… Из лука.
— Вон оно как… Ну, лук–то мы тебе найдём.
Лавируя между осинок, по склону берега спускались мужики, толкающие перед собой небольшой, низкий, одноосный прицеп. Явно самодельный.
Бабка посмотрела оценивающе на Пашку, потом на загруженную лодку и решила:
— Ты иди к джипу, — ткнула пальцем на кусты. — Тут будешь только мешаться.
Глава 3.
Пашка вылез из прибрежного мелкого осинника и подошел к конструкции, которая гордо называлась «джипом». Да, действительно — джип. Только увлёкшийся стриптизом.