— Мы стоим уж целый час — это раз. Дремлет наша голова — это два. Надо думать, не дремать. Дело делать — не стоять. Выше голову, друзья, кое-что придумал я.
С этими словами он схватил счёты и давай ими по воде шлёпать. Заволновалась, запестрела рябью поверхность озера. Тут из него вынырнул маленький проворный паучок и сердито закричал:
— Вы что делаете? Зачем чистую воду мутите, озёрную тишь нарушаете, водяных жильцов пугаете?
— Извините, пожалуйста, не знаю, как вас звать-величать… — начала Кукурузинка.
— Я — Водомерчик, — представился паучок.
— Извините нас, Водомерчик. Случилась большая беда. Только водяные ослики могут спасти наш город. Позовите их сюда, пожалуйста.
— А что за беда? — полюбопытствовал Водомерчик.
Пришлось рассказать ему, какое несчастье постигло жителей Кукурпаха.
— Ах какое горе! — Водомерчик повернулся и нырнул в воду.
Не успели друзья и словом обмолвиться, а Водомерчик уже вернулся. И вслед за ним на берег вышли пятьдесят водяных осликов.
Ты, конечно, знаешь, как выглядит обыкновенный ослик. Он — как маленькая лошадка. У него длинные уши, хвост и четыре ноги.
Водяной ослик вовсе не похож на лошадку. Он похож на жучка. У него нет длинных ушей, но зато двенадцать ног. Нет у водяного ослика и хвоста, но зато есть усы. А самое главное — у каждого водяного ослика висят на спине по два бурдюка с чистой прохладной водой.
Ты не знаешь, что такое бурдюк? Так называют кожаный мешок. В нём очень удобно носить воду. Из завязанного бурдюка вода не выплеснется, и в нём она долго остаётся холодной.
У водяных осликов был вожак. Самый большой и самый сильный из них. У него на спине висело не два, а четыре бурдюка с водой.
— Чем мы можем услужить добрым жителям Кукурпаха? — спросил вожак.
— Беда у нас, — ответила Кукурузинка. — Пересохли все колодцы. Не согласитесь ли вы быть городскими водоносами и доставлять в Кукурпах воду? Мы с радостью примем вас в нашу дружную, весёлую семью.
— Мы — труженики, — с гордостью проговорил вожак водяных осликов, — и вы — труженики. Значит, мы друг другу братья. А брат брату всегда поможет. Принимаем ваше предложение. Теперь в Кукурпахе вдоволь будет прозрачной холодной воды. И жителей напоим, и сады и цветники польём.
— Спасибо, — сказал Пахтачок, приложив левую руку к груди. — Большое спасибо от всех нас.
Тогда вожак крикнул своим товарищам:
— Бурдюки у всех полны?
— Полны! — хором ответили ослики.
— А чиста ли в них вода?
— Как хрусталь!
— Холодна ли в них вода?
— Будто лёд!
— А вкусна ли та вода?
— Словно мёд!
— Тогда запевайте нашу песню и пошли.
Водяные ослики выстроились в цепочку. Вожак подал знак — и ослики грянули песню:
Звенит, поёт, смеётся
Водичка в бурдюках.
Она на волю рвётся,
Не удержать никак.
Буль-буль…
Хрустальной змейкой
Ползёт в стакан вода…
Эй, водонос, скорей-ка!
Эй, водонос, налей-ка!
Эй, водонос, сюда!
Жители Кукурпаха встретили осликов-водоносов радостными криками.
Мери Ковка и Питер Ушка
— Смотрите, смотрите, к нам идут какие-то иноземцы!
Все посмотрели туда, куда указывала Кукурузника.
По улице, взявшись за руки, медленно вышагивали странные существа. Они шли сутулясь, раскачиваясь из стороны в сторону, ни на кого не глядя. Оба были одеты необыкновенно. Но не это поразило горожан. У незнакомцев были ярко-зелёные волосы до плеч. Красные брови и синие ресницы. А у одного в придачу кустилась на подбородке голубая борода.
— Двадцать ты умножь на три, двадцать раз глаза протри. Всё равно не будешь знать, кто они и как их звать. — И Репь Репьёвич стукнул по счётам колючим кулаком.
— Позвольте. — Одуванчик поправил на носу очки и устремил взгляд на незнакомцев, бормоча: — Интересные создания. Таких я ещё не видел. Что за диковинные существа? Странно… Странно…
— Давайте у них спросим, — предложила Кукурузинка и шагнула навстречу пришельцам.
— Постой! — опередил её Перчик. — Я их узнал. Это же Морковка с Петрушкой. Ишь как они вырядились, как накрасились!
Перчик поправил красный колпак с кисточкой, застегнул куртку и двинулся навстречу Морковке с Петрушкой.
Когда до них осталось всего два шага, Перчик помахал в воздухе колпаком и звонко крикнул:
— Привет, Петрушка! Здравствуй, Морковка! Мы рады видеть вас…
— Салют! — перебил его Петрушка. Он сунул руки в карманы узеньких, в цветную клетку брюк. Отставил ногу. — Только вы ошиблись. Я Питер Ушка. Понимаете? А эта дама… О, она… Мери Ковка!
Перчик подмигнул товарищам и, изобразив на лице почтение, вежливо спросил:
— А вы надолго к нам? Работать или отдыхать?
— О да. То есть о нет. Мы не такие, как все. Мы очень не любим работать. Это нам вредно. Но мы любим отдыхать. Вы за нас работайте, а мы за вас будем честно отдыхать. Договорились?
— В нашем городе все должны работать, — сказала Кукурузинка.
— Хороший отдых — это тоже работа, — подала голос Мери Ковка и сладко потянулась. — Попробуйте-ка поспать двадцать часов подряд.
Никто не ответил. Да и что было отвечать. Разве мыслимо проспать подряд двадцать часов! Наконец Пахтачок, не скрывая изумления, спросил незнакомцев:
— И вы больше ничего не делаете?
— О нет! — сонным голосом протянула Мери Ковка. — Не надо так плохо думать о нас. Мы не только спим. Мы гуляем, едим, отдыхаем, развлекаемся. И всё это надо успеть сделать за каких-нибудь четыре часа. Ах, я еле стою на ногах. Питер, пора подумать об отдыхе.
— Что же делать, что делать? — устало забормотал Питер Ушка. — Придётся пойти в этот дом — вздремнуть. Она так устала, так устала! Бедняжка. И я сам еле держусь на ногах. До вечера. Пока!
— Только их нам и не хватало, — разочарованно протянула Кукурузника.
— М-да, — вымолвил Репь Репьёвич и так грохнул колючим кулаком по счётам, что они застрекотали, как тысяча сорок.
Вечером Питер Ушка и Мери Ковка появились на улице. Подошли к строящемуся дому. Постояли, скучающим взглядом посмотрели на рабочих. А потом Питер Ушка взял кирпич и спросил:
— Это что?
— Кирпич, — насмешливо откликнулся Перчик.
— Его не едят? — спросила Мери.
— Нет, — засмеялся Перчик. — Из него дома строят.
— А я люблю только то, что съедобно, — капризно проговорила Мери.
— Осмелюсь потревожить вас вопросом: как же вы будете жить? — поинтересовался Пахтачок.
— Очень просто. Как все.
— Но ведь все работают, — вступила в разговор Кукурузинка, — а вы как будто и не думаете трудиться. Ну, хоть что-нибудь вы умеете делать?
— Конечно, — решительно воскликнул Питер Ушка. — Мы можем… э… петь и… э…
— Танцевать, — подсказала Мери.
— Танцевать, — повторил Питер, — и ещё э… ах да. Чуть не забыл главного. Мы умеем бить баклуши.
— Это что такое? — спросил Перчик и поглядел на своих друзей.
Те только плечами пожимали.
— Ах какие вы смешные! Это же все знают! — улыбнулась Мери Ковка. — Неужели вы не знаете? Ну, как бы вам попонятнее растолковать. Бить баклуши — это… это… не знаю, как и объяснить… Лучше мы с Питером покажем вам, как это делается. Покажем, Питер?
— Ну что ж, — лениво промолвил Питер Ушка, — если они не знают, давай покажем.
Он не спеша скинул куртку, расстелил её на земле. Оба рядышком уселись на куртке. Мери раскрыла над головой большой зонт, и они стали о чём-то вполголоса переговариваться. Прошло десять минут, полчаса, а они всё что-то бормотали. Потом Мери громко сказала:
— Надоело, — и зевнула.
— Тогда споём нашу любимую. — Питер потянулся, и они медленно, глухими сонными голосами запели:
Часы и дни несутся прочь.
Нам всё равно,
Что день,
Что ночь.
Во всём мы любим
Тишь да гладь,
Тепло,
Уют
И свет.
А до другого, так сказать,
Нам вовсе дела нет.
Баклуши бить — не землю рыть,
Не строить, не косить!
Готовы мы баклуши бить,
Всю жизнь баклуши бить.
Мери зевнула. Питер потянулся. Они легли и тут же уснули.
— Раз, два, три, четыре, пять — ничего нельзя понять, — затарахтел счётами Репь Репьёвич. — Полчаса они сидели, полчаса нам песню пели. Ну, а как баклуши бить, разрешите их спросить?
— Чего их спрашивать, они спят как убитые, — сказала Кукурузника.
— Попробуй разгадать эту арабскую загадку. Что такое баклуши? И почему их надо бить? Чем бить и зачем? — Пахтачок недоумённо развёл руками.
— Подождём, увидим, — успокоил его Старший Травинка, разгладив зелёные усы.
Мери и Питер проснулись нескоро. А когда проснулись, долго тёрли глаза, зевали, потягивались. Наконец они поднялись, и Питер сказал:
— Ну, на сегодня хватит. Нам пора ужинать и бай-бай.
— Разрешите узнать, а когда же вы начнёте бить эти самые, как их… баклуши? — подскочил к ним Пахтачок.
— Мы их не переставали бить. Пока! До завтра. — И, взяв Мери Ковку под руку, Питер Ушка двинулся к дому.
— Я понял, что такое бить баклуши. — Перчик свистнул. — Это значит ничего не делать. Бездельничать. Они обыкновенные лентяи!
За семью замками
Дом Тыквы стоял на окраине города за высоченным забором. Два огромных замка́ висели на воротах и дощечка с надписью:
«Берегись. Злые скорпионы!»
И горожане береглись. Обходили стороной Тыквин о поместье. Кому же хочется угодить в лапы скорпиону!
Только Боб Бобыч дважды входил в эти ворота.
Впервые он появился здесь на другой день после того, как Тыква вселилась в новый дом.
Важно надув щёки и выпятив живот, Боб Бобыч несколько раз медленно прошёлся перед воротами. Тыква выглянула за калитку и увидела