Поздно вечером, когда Гастон возвращался домой, он думал про себя: «А я теперь точно знаю, что сумею выигрывать в покер».
— И как, хорошо повеселился? — осведомилась Дениз.
— Проиграл пятьдесят франков, — ответил Гастон. — Что такого?
— А помнишь, что случилось с твоим дядей?
— С которым именно? У меня их несколько.
— Ну, с тем, который хромой.
— А, ты про дядю Армана, которого ранили в битве на Сомме.
— Да-да, про него. Твой дядя Арман спокойно жил у себя в Шантильи. Не интересовался ни лошадьми, ни скачками, пока однажды старый армейский приятель не затащил его на ипподром. Арман сделал ставку и проиграл. Потом пытался отыграться: скачки, карты, бильярд… В конце концов проиграл вообще всё, что имел.
— К чему ты клонишь?
— У тебя та же кровь в жилах, тот же характер.
— Про дядю Армана мне известно гораздо больше.
— И что же?
— Он сломался, когда умерла его жена. Махнул на себя рукой. Пустил свою жизнь на ветер.
— Я этого не знала.
— Верно, ты много чего не знаешь, — значительно промолвил Гастон.
После этих слов он быстрым шагом удалился в маленькую комнату, которая служила ему кабинетом, и закрыл дверь.
«Так, посмотрим, — сказал Гастон сам себе. — Закладная на квартиру и кредит на машину — и то, и другое я могу погасить в течение нескольких месяцев. Деньги на машину я раздобуду, пожалуй, намного быстрее…»
Он взял лист бумаги и записал общие суммы остатков по закладной и кредиту. Сложил, затем разделил сумму на шестнадцать недель.
«Вот, теперь я знаю, сколько мне нужно зарабатывать каждую неделю, чтобы расплатиться с этими жадными ублюдками за четыре месяца».
Гастон ещё раз все подсчитал. Пристукнул по столу кулаком и воскликнул:
— Я смогу!
В закрытую дверь легонько постучала жена.
— Дорогой, ты не слишком засиделся? Я жду тебя в постели.
Гастон поднялся.
— Прости, я тут задумался кое о чём.
Придя в спальню, он разделся, откинул одеяло и лёг в постель. Он был умиротворён. Он всё для себя решил.
Дениз, лежавшая рядом, провела рукой по низу его живота, коснулась его члена.
— О! — сказала она с ноткой смущения. — Малыш ещё никогда не был таким крепким.
«Что за чушь? — подумал Гастон. — Мой член ни крепче, ни мягче, чем раньше. А, к чёрту! Раз уж до этого дошло, надо воспользоваться моментом…»
Всю дорогу, пока Гастон ехал под дождём в сторону Ангьен-ле-Бена, у него из головы не шли слова жены: «Не переоценивай свои способности. Ты новичок в игре. Знай, когда остановиться…» Обычное бабское нытьё, совсем как у его мамочки, когда он был мальчишкой и начал заниматься боксом. Впрочем, мама оказалась права. После того как его нокаутировали во второй раз, Гастон с боксом завязал. Хотя отец и подначивал: «Будь мужиком, Гастон. Всего два нокаута, и ты уже сдался?» «Да, папа», — ответил он. С боксом было покончено бесповоротно. В глубине души он знал с самого начала, что это не для него…
Гастона обогнал автомобиль с потушенными габаритными огнями. Он поднажал, пристроился следом. Вскоре впереди показались огни Ангьен-ле-Бена.
Когда Гастон вошёл в казино, со всех сторон на него обрушились громкие голоса, говорившие на всех диалектах французского: марсельском, нормандском, сентонжском, корсиканском… У других людей можно было услышать сильный иностранный акцент: немецкий, итальянский, русский и даже китайский.
Гастон хотел было обратиться к крупье с вопросом, за какой стол можно сесть, как вдруг какой-то человек швырнул карты на стол и с явным недовольством объявил: «Всё, я вне игры». Выговор у него был парижский. Перебросив свой плащ через плечо, парижанин прошествовал мимо Гастона и вышел прочь.
— Слава богу, наконец-то мы избавились от этого урода, — провозгласила немолодая дама, в чьих рыжих волосах просвечивали седые прядки.
— По крайней мере, он расплатился, — заметил толстяк, сидевший рядом. Его дорогой костюм был ему явно тесноват. — К тому же это вы выиграли большую часть его денег, так какого чёрта жалуетесь?
— Вы непривлекательны как партнёр, — парировала дама. Затем указала пальчиком на Гастона. — Вот этот красавчик — другое дело. Ну, что вы там встали? Присаживайтесь к столу.
Гастон покорно сел. Во что он ввязался?
Игра возобновилась. Гастон действовал в соответствии со своим планом: сперва он проигрывал и едва не проигрался совсем, но затем, когда ему удалось опознать многие карты, он начал отыгрываться и выиграл даже больше, чем проиграл.
Всё в точности, как он задумал.
Гастон повторил свой успех на следующей неделе. И в следующем месяце. Карточные выигрыши стали существенной прибавкой к доходу, хотя Гастон играл не так уж часто. Вопреки опасениям Дениз, азартные игры не захватили его, они были словно сны, которые забываются наутро.
В общем, дела шли неплохо. Пока…
В тот раз Гастон играл с немцем, американцем и парочкой китайцев. Как обычно, с китайцами было сложнее всего, даже с учётом его способности распознавать карты. Но тем не менее он вновь выиграл больше, чем проиграл поначалу. Просто сегодня он потратил на это больше времени.
«Последний круг и хватит на сегодня», — подумал Гастон, глядя в свои карты. У него было каре из пятёрок, довольно сильная комбинация. После первого круга ставок, когда пришло время прикупа, Гастон сбросил одну карту, но лишь для вида. Китайцам, похоже, с прикупом не повезло, и они спасовали. Немец один раз ответил на ставку, но на следующем круге спасовал тоже. В игре остались только американец и Гастон.
Китайцы заговорили на родном наречии. С чего бы это? Прежде они разговаривали на вполне сносном французском. Рассмеялись, очевидно, какой-то только им понятной шутке. Один из них закурил сигарету.
Немец также говорил за столом по-французски. Судя по всему, изучал язык в университете. Фразы строил грамматически правильно, с немецкой дотошностью, но без французской души.
Американец, само собой, говорил только по-английски. Не считать же французским несколько ужасно произнесённых фраз из англо-французского разговорника.
Гастон ещё раз внимательно взглянул на карты. Запомнить эту колоду почему-то оказалось легче, чем предыдущие. Всё шло по плану, и Гастон в конце концов предложил американцу открыться. Тот усмехнулся и выложил на стол свои карты. Стрит-флэш. Гастон быстро перетасовал в уме всю колоду. Стрит-флэш? Быть такого не может.
Гастон решил прибегнуть к вмешательству крупье.
— Мсье, прошу вашего внимания.
Затем, обратившись к американцу, спросил:
— Как ваше имя?
— Вообще-то это не твоё дело, — сказал американец. — Но мне скрывать нечего. Меня зовут Джеймс Сандерс. А что?
— Рассчитайтесь с мсье Сандерсом, — раздражённо сказал крупье Гастону. — Его комбинация сильнее вашей.
— Эй, ты слышал, — добавил Сандерс по-английски. — Выкладывай денежки.
— Нет, я не стану ему платить, — категоричным тоном заявил Гастон.
— Это непозволительно, мсье, — сказал крупье. — Я вызову полицию.
— Сделайте одолжение, — сказал Гастон. — Только имейте в виду: это у меня была выигрышная комбинация, а у мсье Сандерса оказалась лишняя карта.
— Что вы такое говорите?
Гастон обратился к остальным партнёрам по покеру.
— Мсье, прошу вас, откройте свои карты.
— Это совершенно неприемлемо, — возмутился крупье.
Гастон чувствовал повисшее над столом напряжение. Никто никогда не требует открыть карты. В покере это вопрос взаимного уважения. Как же они поступят?
Китайцы переглянулись. Тот, что курил, вынул изо рта сигарету и проговорил:
— Если вы ошибаетесь, мы хотим получить назад все деньги, которые вам проиграли.
А что немец? Он в любом случае оставался в проигрыше, и было неизвестно, согласится ли он подыграть им.
— Мне просто интересно, — сказал немец и перевернул свои карты.
Китайцы открыли свои. И те, что были сброшены, — тоже.
— Видите? — торжествующе провозгласил Гастон. — Среди наших карт четыре пятерки. А у мсье Сандерса пятая.
Немец чертыхнулся на родном языке. Китайцы злобно уставились на американца.
— Это не у меня лишняя карта, — заявил Сандерс. — А у тебя.
Гастон пришёл в ярость. Потянувшись к картам американца, он перевернул их рубашкой кверху.
— Мсье, что вы себе позволяете? — сердито воскликнул крупье.
Гастон, красный от злости, выкрикнул:
— Смотрите, его карта из другой колоды!
Так и оказалось. Американец явно не рассчитывал, что кто-то станет слишком пристально вглядываться в оборотную сторону его карт. Внезапно Сандерс вскочил на ноги и кинулся к дверям. Двое китайцев проворно его схватили, выкрикивая что-то по-своему. И вот уже шестеро китайцев окружили несчастного Сандерса. Так, крича всей оравой и отпихивая других игроков в сторону, они вытолкали американца за дверь.
— Полиция! Полиция! — голосил встревоженный крупье.
Гастон и немец обменялись пристальными взглядами.
— Американцы, — молвил немец. — Никогда не угадаешь, какого подвоха ждать.
Его приятельский тон вызвал у Гастона резкую неприязнь. Его дядя (не Арман, другой) в войну был членом Сопротивления. Нацисты арестовали его и запытали до смерти.
— Вот не надо этой любезной херни. Вы, немцы, не очень честно обошлись с моим дядей…
Немец взирал на Гастона в недоумении. Какой дядя? О чём, вообще, речь?..
Гастон забрал выигрыш и выбежал из казино. На улице он увидел Сандерса, окружённого шестерыми китайцами. Внезапно они сбили американца с ног и кинулись в разные стороны.
— Помогите! — завопил Сандерс. — Меня ограбили!
В отдалении показались огни полицейской машины. Гастон поспешил к своему «Ситроену», завёл мотор и уехал.
Вернувшись домой, Гастон не застал жену в гостиной. Лишь слабый аромат её любимых духов «Шанель № 5» витал в воздухе. Дениз ждала его в спальне. Завидев Гастона, она медленно расстегнула блузку, потянула его к постели.