— Не-ет. Да нет, не обращай на меня внимания, — вдруг сокрушенно сказала мать. Она подошла к нему и потрепала его по щеке. — Я знаю, скоро что-нибудь подвернется моему милому сыночку. И когда ты получишь свои денежки, Стэн, никто на всем белом свете не будет их так свободно тратить, как ты.
— Вот уж точно, — согласился Мэрч, умиротворенный, но все еще слегка раздраженный.
— Поставь, наконец, пластинку, — сказала ему мать. — Давай послушаем ее.
Мэрч поставил тонарм на внешние бороздки пластинки. Комната наполнилась визгом покрышек, завыванием двигателей и скрежетом передач.
Они молча прослушали первую сторону, и когда она кончилась, Мэрч сказал:
— Да, вот это действительно хорошая пластинка.
— Я думаю, одна из лучших, Стэн, — сказала мать. — Я в самом деле так думаю. Давай послушаем вторую сторону.
Мэрч подошел к проигрывателю, поднял пластинку, и тут зазвонил телефон.
— Черт, — сказал он.
— Плюнь на него, — сказала мать. — Давай вторую сторону.
— О'кэй.
Мэрч поставил другую сторону, и звонок телефона был похоронен во внезапном реве двадцати одновременно заводимых автомобильных двигателей.
Но позвонивший не собирался сдаваться. Сквозь временные музыкальные затишья звонок все еще прорывался, и это раздражало. Гонщик, входящий в поворот на скорости сто двадцать миль в час, не должен отвечать на телефонный звонок.
В конце концов Мэрч с отвращением покачал головой и поднял трубку.
— Кто это? — пытался он перекричать шум от пластинки.
Отдаленный голос спросил:
— Стэн Мэрч?
— У телефона!
Голос произнес что-то еще.
— Что-что?!
Голос прокричал вдалеке:
— Это Дортмундер!
— О-о, да! Как дела?
— Нормально! Где вы живете, посреди автодрома?
— Подождите секундочку, — прокричал Мэрч, положил трубку и пошел снимать пластинку. — Я прокручу ее через минуту, — сказал он матери. — Там один мой знакомый, может, насчет работы.
— Я знала, что-нибудь подвернется, — обрадовалась мать. — В каждом облачке спрятан дождичек.
Мэрч вернулся к телефону.
— Алло, Дортмундер?
— Вот теперь много лучше, — сказал Дортмундер. — Что ты сделал, закрыл окно?
— Нет, это была пластинка. Я ее выключил.
Наступила долгая тишина.
Мэрч сказал:
— Дортмундер?
— Я здесь, — сказал Дортмундер, но звучал он несколько глуше, чем раньше. Потом, снова громче, он сказал: — Я интересуюсь, можно ли рассчитывать на тебя в качестве водителя?
— Да, конечно.
— Встретимся сегодня в «О. Дж. Бар и Гриль» на Амстердам Авеню, — сказал Дортмундер.
— Отлично. Время?
— Десять часов.
— Я там буду. До встречи, Дортмундер.
Мэрч повесил трубку и сказал матери:
— Ну вот, похоже, скоро нам обломятся кое-какие денежки.
— Это здорово, — сказала мать. — Поставь пластинку.
— Сию минуту.
Мэрч подошел к проигрывателю и поставил вторую сторону сначала.
7
— Ту-ту, — сказал Роджер Чефвик.
Три его поезда одновременно проносились по его выполненной в масштабе железной дороге. Контакты замыкались, электрические сигналы подавались, происходила масса всяких вещей. Стрелочники выскакивали из своих домиков и махали флажками. Специальные вагоны останавливались в нужных местах и наполнялись зерном, чтобы потом остановиться совсем в других местах и разгрузить его. Мешки с почтой подхватывались на ходу в почтовые вагоны. Звенели звонки на переездах, опускались шлагбаумы. Вагоны сцеплялись и расцеплялись. Чего только не происходило.
— Ту-ту, — радостно пропел Роджер Чефвик.
Чефвик, маленький и тощий пожилой человек, сидел на высоком стуле у главного пульта управления, его опытные руки легко передвигались по множеству кнопок и специальных переключателей. Крепкая платформа из клееной фанеры, шириной четыре фута и высотой по пояс, окружала три стены подвала, так что Чефвик посреди нее был как человек в циркораме. Игрушечные дома, игрушечные деревья, даже игрушечные горы придавали полную достоверность его модели. Его поезда проносились по мостам, проскакивали сквозь тоннели, минуя многоколейные хитросплетения рельсов.
— Ту-ту!
— Роджер, — позвала его жена.
Чефвик обернулся и увидел, что Мод стоит на лестнице, ведущей в подвал. Незаметная, хлопотливая, приятная женщина, Мод была его идеальным товарищем, и он знал, как ему с ней повезло.
— Да, дорогая.
— К телефону.
— Вот досада, — вздохнул Чефвик. — Один момент…
— Я скажу им, — сказала она и стала подниматься по лестнице.
Чефвик вновь повернулся к своему пульту. Поезд номер один находился вблизи Сортировочной Чефвика, поэтому Чефвик перевел его с пути, ведущего к станции назначения Сентер-Сити, и послал вместо этого через тоннель в горах Мод на сортировочную. Поскольку поезд номер два как раз подходил к станции Роджервилль, он просто загнал его на запасной путь, чтобы оставить главный свободным. Нужно было еще что-то предпринять с поездом номер три, который в данный момент проходил по Туманному перевалу. Это потребовало достаточно хитрого планирования, но в конце концов Чефвик вывел его из Южных Гор и поставил на боковую ветку, идущую к старой Приморской горнорудной корпорации. Затем, довольный своей работой, он отключил питание и пошел наверх.
Их кухня, маленькая, белая и теплая, была наполнена ароматом стряпни. Мод стояла у мойки и мыла посуду. Чефвик сказал:
— М-мм, хорошо пахнет.
— Пусть остынет немножко, — сказала Мод.
— Невозможно ждать, — сказал он, зная, что это будет ей приятно, и пошел в гостиную, где был телефон. Он сел на диван, накрытый цветастым покрывалом, взял телефонную трубку и мягко сказал в нее:
— Алло?
Грубоватый голос произнес:
— Чефвик?
— У телефона.
— Это Келп. Помнишь?
— Келп? — Имя что-то напоминало ему, но что в точности, Чефвик не мог припомнить. — Прошу прощения, но я…
— Ну, в булочной… — произнес голос.
И в этот момент он вспомнил. Конечно, конечно — ограбление булочной.
— Келп! — сказал он, радуясь воспоминанию. — Как приятно снова слышать вас. Как там у вас дела?
— То так, то сяк, сам знаешь, как оно. Что я хочу…
— Как приятно снова слышать ваш голос! Давно ли это было?
— Пару лет назад. Что я хочу…
— Как летит время! — изумился Чефвик.
— Да, еще бы. Что я…
— О, я ни в коем случае не должен был забыть ваше имя. Видно, просто я думал о чем-то другом.
— Ничего. Что я хочу…
— Но я мешаю вам объяснить, почему вы мне звоните, — сказал, наконец, Чефвик. — Слушаю вас.
Тишина.
Чефвик сказал:
— Алло?
— Да-а, — сказал Келп.
— О, вы тут.
— Да-а, — сказал Келп.
— Вы что-то хотели? — спросил его Чефвик.
Ему показалось, что Келп вздохнул перед тем как сказать:
— Да. Я действительно что-то хотел. Я хотел знать, можно ли на вас рассчитывать?
— Одну минуточку, пожалуйста, — прервал его Чефвик. Он положил трубку на стол, встал и прошел в кухню, где сказал жене: — Душенька, не знаешь ли ты случаем, в каком состоянии пребывают наши финансы?
Мод с задумчивым видом вытерла руки о передник:
— Я думаю, на нашем счете осталось что-нибудь около семи тысяч долларов.
— А в подвале ничего нет?
— Нет. Я взяла оттуда последние три тысячи в конце апреля.
— Спасибо, — сказал Чефвик. Он вернулся в гостиную, сел на диван и поднял трубку: — Алло?
— Да-а, — сказал Келп. Его голос звучал устало.
— Я весьма заинтересован, — сказал Чефвик.
— Отлично, — заключил Келп, по-прежнему устало. — Мы встречаемся сегодня в десять часов в «О. Дж. Бар и Гриль» на Амстердам-авеню.
— Прекрасно, — сказал Чефвик. — Там и встретимся.
— Да-а, — сказал Келп.
Чефвик повесил трубку, поднялся, вернулся на кухню и сказал:
— Я отлучусь ненадолго сегодня вечером.
— Не допоздна, я надеюсь?
— Нет, сегодня нет, я думаю. Сегодня мы просто будем обсуждать ситуацию. — На лице Чефвика появилось лукавое выражение, на его губах заиграла улыбка эльфа. — Эта твоя штуковина еще не готова?
Мод снисходительно улыбнулась ему в ответ:
— Я думаю, ты можешь попробовать кусочек.
8
— Так, значит, это твоя квартира! — сказала девица.
— М-да, — промычал в ответ Алан Гринвуд, улыбаясь. Он закрыл дверь и сунул ключи в карман.
— Устраивайся поудобнее, — сказал он.
Девушка вышла на середину комнаты и в восхищении описала по ней большой круг.
— Ну, я тебе скажу, — проговорила она. — Такая красота в холостяцкой квартире!
Гринвуд, направлявшийся к бару, заметил:
— Я делаю, что могу. Но… постоянно ощущаю недостаток женской руки.
— Ну, это совершенно незаметно, — промурлыкала она.
Гринвуд включил камин.
— Чего бы ты хотела? — спросил он.
— О, — сказал она, передергивая плечиками и слегка кокетничая. — Просто что-нибудь легонькое.
— Сей момент! — Он открыл бар, встроенный в книжный шкаф, и приготовил для нее «Роб-Рой», достаточно сладкий для того, чтобы закамуфлировать убийственную крепость влитого в него виски.
Когда он повернулся, она любовалась картиной, висевшей между окнами, задрапированными бархатными портьерами каштанового цвета.
— Ах, как интересно! — воскликнула она.
— Это «Похищение сабинянок», — объяснил Гринвуд. — В символической форме, конечно. Пожалуйста, твой бокал.
— О, спасибо.
Он поднял свой бокал — немного виски, много воды — и предложил:
— За тебя, — потом, почти без всякой паузы, прибавил: — Миранда.
Миранда улыбнулась и склонила голову от смущения и удовольствия.
— За нас, — прошептала она.
Он улыбнулся ей в ответ.
— За нас.
Они выпили.
— Идем присядем, — сказал он и повел ее к кушетке, обтянутой белоснежной овчиной.
— О, неужели это овчина?
— Она много теплее, чем кожа, — объяснил он мягко.
Сидя рядышком, они завороженно глядели некоторое время на огонь в камине, а потом она сказала: