Келп прождал минуты три, стоя то в одном месте, то в другом и ничего не делая, а потом решил послать все к чертям. Он вытащил рамку из-под стола, расставил с ее помощью шары, выбрал кий и начал потихоньку играть сам с собой.
Он как раз собрался положить шар номер восемь, когда дверь открылась и вошел майор Айко.
— Вы пришли позже, чем я ожидал, — сказал он.
— Не мог найти такси, — объяснил Келп. Он положил кий, похлопал себя по карманам и вытащил смятый листок желтой линованной бумаги. — Это то, что нам нужно, — сказал он и вручил листок майору. — Вы позвоните мне, когда все будет готово?
— Подождите минутку, — сказал майор. — Разрешите, я просмотрю это.
— Ради бога, — сказал Келп. Он вернулся к бильярду, подобрал кий и закатил шар номер восемь. Потом он обошел стол наполовину и положил девятый шар и — рикошетом — тринадцатый. Десятого уже не было, поэтому он попробовал одиннадцатый, но тот скользнул по пятнадцатому и остановился на плохой позиции. Келп наклонился, прищурил один глаз и стал изучать различные направления прицела.
Майор сказал:
— Насчет этих униформ…
— Один момент, — сказал Келп. Он пригляделся еще немного, выпрямился, тщательно прицелился и ударил. Свой шар отскочил от одного борта, затем от второго, зацепил одиннадцатый и скатился в лузу.
— Черт, — сказал Келп. Он положил кий и повернулся к Айко. — Что-нибудь не так?
— Форма, — сказал майор. — Здесь сказано четыре комплекта формы, но не сказано, какой именно.
— Ах да, я забыл. — Келп вытащил несколько мгновенных снимков из другого кармана. Они демонстрировали охранников из Колизея под разными углами зрения. — Вот несколько снимков, — сказал Келп, отдавая их. — Чтобы вы знали, как они выглядят.
Майор взял фотографии.
— Хорошо. А что за цифры проставлены в этой бумаге?
— Размеры одежды для всех участников, — ответил Келп.
— Разумеется. Я должен был догадаться, — майор засунул список и снимки в свой карман и лукаво поглядел на Келпа. — Так что, в действительности есть еще три других человека, — сказал он.
— Точно, — сказал Келп. — Мы не собирались делать это вдвоем.
— Я понимаю. Дортмундер забыл сообщить мне имена трех других.
Келп покачал головой.
— Нет, не забыл. Он сказал мне, что вы пытались расколоть его на этот счет, и он сказал, что то же самое вы скорее всего попробуете и со мной.
С видимым раздражением майор выпалил:
— Черт побери, но я должен знать, кого нанимаю. Это же абсурд!
— Нет, не абсурд, — возразил Келп. — Вы наняли Дортмундера и меня. Дортмундер и я наняли трех остальных.
— Но я должен их проверить, — сказал Майор.
— Вы уже обсуждали это с Дортмундером, — сказал Келп. — Вы знаете, как он к этому относится.
— Да, знаю.
На всякий случай Келп разъяснил:
— Вы начали составлять досье на каждого. Если вы составите достаточно много досье, то привлечете внимание и можете выдать всю затею.
Майор покачал головой.
— Это против моих правил, — сказал он, — против всего, к чему я привык. Как можно иметь дело с человеком, не имея на него досье? Так не делают.
Келп пожал плечами.
— Я не знаю. Дортмундер говорит, что я должен забрать деньги за эту неделю.
— Это вторая неделя, — сказал майор.
— Верно.
— Когда вы собираетесь закончить работу?
— Как только вы достанете то, что требуется, — Келп развел руками. — Мы, знаете, не сидели сложа руки целую неделю. Мы заработали свои деньги. Мотаться в Колизей каждый день, сидеть и разрабатывать план каждый вечер, и так целую неделю, знаете ли, это не шутки шутить…
— Я не жалею денег, — сказал Майор, хотя было ясно, что он жалеет. — Я просто не хочу тянуть резину.
— Достаньте нам указанное снаряжение, — сказал Келп, — и мы добудем вам изумруд.
— Хорошо, — проворчал майор. — Я провожу вас.
Келп бросил быстрый взгляд в сторону бильярда.
— Вы не возражаете? Я вроде как настроился на двенадцатый, а тогда останется всего два шара.
Майор, казалось, был одновременно удивлен и раздражен, но произнес вежливо:
— О, пожалуйста. Прошу вас!
Келп улыбнулся:
— Спасибо, майор.
Он взял кий, уложил в лузу шар номер двенадцать, уложил четырнадцатый, сделал два удара по пятнадцатому и закончил тем, что загнал свой шар после тройного отскока от бортов.
— Годится, — сказал он и поставил кий.
Майор выпустил его на улицу, и он простоял десять минут под дождем, пока поймал такси.
11
Нью-йоркский Колизей стоит между Пятьдесят восьмой Западной улицей и Шестидесятой Западной улицей фасадом к Колумбус Серкл на юго-западном углу Центрального парка на Манхэттене. Колизей обращен к парку, и к Мэйн Монумент, и к статуе Колумба, и к Галерее современного искусства.
Со стороны Шестидесятой улицы, посреди бежевой кирпичной стены, имеется вход, украшенный большой хромированной цифрой 20, и адрес служебного входа в Колизей — Западная Шестидесятая улица, дом 20. Частный охранник в синей униформе всегда на посту за стеклянными дверцами этого входа, днем и ночью.
Однажды поздней ночью, в среду, в конце июня, около двадцати минут четвертого утра, Келп, одетый в плащ, двигался на восток по Западной Шестидесятой улице, и когда он находился как раз напротив входа в Колизей, с ним внезапно случился припадок. Он сначала как бы окаменел, потом упал и начал биться в судорогах на панели. Он несколько раз вскрикнул «О! О-о!» сипловатым голосом, который не разносился слишком далеко. Кругом не было никого, не было пешеходов и движущихся автомобилей.
Охранник видел Келпа через стеклянные двери до того, как начался припадок, Келп двигался, будто выпивший. Собственно говоря, шел-то он очень спокойно до своего припадка. Охранник некоторое время колебался в нерешительности, обеспокоенно хмурясь, но корчи Келпа, казалось, все нарастали, так что в конце концов охранник открыл дверь и выскочил наружу, чтобы посмотреть, чем можно человеку помочь. Он присел на корточки рядом с Келпом, положил ладонь на его дергающееся плечо и спросил:
— Могу ли я что-нибудь сделать, браток?
— Да, — сказал Келп. Он перестал биться и приставил кольт «Кобра спешиэл» 38-го калибра прямо к виску охранника. — Вы можете встать очень медленно, — сказал Келп, — а руки надо держать так, чтобы я их видел.
Охранник медленно поднялся, и тогда из машины, стоявшей на другой стороне улицы, вышли Дортмундер, Гринвуд и Чефвик, одетые в точно такую же форму, какая была на охраннике.
Келп тоже поднялся, и все четверо отконвоировали охранника внутрь здания. Там его отвели за угол, связали и заткнули рот кляпом. Келп снял свой плащ, обнаружив еще одну форму того же вида, и вернулся, чтобы занять место охранника у входа. Тем временем Дортмундер и двое других стояли вокруг и каждый смотрел на часы.
— Он опаздывает, — сказал Дортмундер.
— Он доберется туда, — сказал Гринвуд.
У главного входа на дежурстве были два охранника, и в данный момент они оба смотрели на автомобиль, который внезапно возник из ниоткуда и пер прямо на двери.
— Не-ет! — прокричал один из охранников, размахивая руками.
За рулем авто, темно-зеленого «седана» выпуска позапрошлого года, украденного Келпом только сегодняшним утром, сидел Стэн Мэрч. У машины были теперь новые номера, имелись и некоторые другие переделки.
В последнее мгновение перед ударом Мэрч выдернул чеку бомбы, распахнул дверцу и вывалился наружу. Он успел откатиться, прежде чем произошло столкновение и взрыв.
Время было рассчитано ювелирно точно. Ни один свидетель — никого не было, кроме двух охранников, — не смог бы с уверенностью сказать, выбросился ли Мэрч до катастрофы или был выброшен наружу силой удара. И ни один человек ни за что бы не предположил, что язык пламени, который вырвался из машины, когда она с грохотом протаранила стеклянные двери, появился не в результате столкновения, а был создан небольшой зажигательной бомбой с пятисекундным взрывателем, чеку которого и рванул Мэрч как раз перед своим броском.
Точно так же никто не допустил бы и мысли о том, что пятна и подтеки на лице и одежде Мэрча были аккуратно наложены на свои места почти час назад в маленькой квартирке в Верхнем Вест-Сайде.
Так или иначе, столкновение было великолепным. Машина перепрыгнула поребрик, дважды чуть-чуть не перевернулась, пересекая широкий тротуар, протаранила стеклянные двери, разламывая все в порошок, а затем мгновенно потонула в пламени. В считаные секунды огонь достиг бензобака — как и было задумано и обеспечено кое-какими переделками, произведенными Мэрчем в течение дня, — и взрыв вдребезги разбил те стекла, которые еще оставались целыми.
Никто из находившихся в здании не смог бы не услышать прибытия Мэрча. Дортмундер и его приятели услышали его, улыбнулись друг другу и двинулись вглубь, оставив Келпа охранять дверь.
Их маршрут к выставке был круговым и включал несколько коридоров и два лестничных марша, но когда они наконец открыли одну из тяжелых металлических дверей, ведущих к экспозиции второго этажа, то убедились, что их временной график оказался идеальным. Никого из охраны видно не было.
Охрана вся сбежалась к главному входу, на пожар. Несколько охранников столпились вокруг Мэрча, который был, очевидно, в шоке, он вздрагивал, бормотал: «Оно не поворачивалось… не поворачивалось…» — и слабо двигал руками, как человек, пытающийся повернуть рулевое колесо. Часть других охранников стояла возле пылающей машины, они объясняли друг другу, каким счастливчиком оказался этот везучий парень. И не менее чем четверо из них были у четырех различных телефонов, звоня в больницы, в полицейские участки и в пожарные части.
А на выставке Дортмундер, Чефвик и Гринвуд быстро и бесшумно прошли между экспонатами к витринам Акинзи. Горело лишь несколько ламп, и в полутьме кое-какие из экспонатов, среди которых они двигались, выглядели ужасающе. Дьявольские маски, воины в боевых костюмах с копьями и даже куски домотканых материй дикой расцветки — все это действовало куда сильнее, чем в часы нормального посещения, когда горели все светильники и кругом была масса народу.