— А знаешь, Инна, почему я приезжаю к тебе пять лет, хотя ты ведешь себя как стерва и злобная сука? — невозмутимо поинтересовался Стас. — Я ведь уже не на том уровне, чтобы бежать, высунув язык, к любой дырке, у которой зачесалось. Давно уже мог послать тебя на хер. Сказать: сверни свое бабло трубочкой и вставь себе вместо члена.
— Ну да, — уязвленно засмеялась Инна, — ты прямо как афинская гетера, сам выбираешь, кого трахать. Были в древней Греции такие шлюхи…
— Я умею читать, Инна.
— Серьезно? — она надменно вскинула брови. — Ну так и почему же ты не послал меня на хер?
— По той же самой причине. С тобой не надо притворяться сладким ласковым котиком. Ты — блядь. Течная сука. А я — тот, кто приходит по свистку и трахает блядей. Все предельно цинично и откровенно. Как в порно, которое не прикидывается эротикой.
Насмешливо глядя на Инну, Стас провел у нее между ногами двумя пальцами и обтер их о ее же бедро.
— Тебе ведь это нравится, да? Что я такой, какой есть?
— Может быть, — натужно улыбнулась Инна. — А может, я просто закрываю на это глаза. За твой большой… талант.
— Я рад, что всего через пять лет мы расставили все точки над и, — Стас встал и начал одеваться.
— Скажи, а почему ты вообще занялся этим? — Инна невольно залюбовалась той грацией, с которой он это делал. Словно не натягивал банально трусы и носки, а заводил со сцены и без того распаленную публику. — Не похоже на то, что ты такая Сонечка Мармеладова. Наверно, не только в деньгах дело, а?
— Чем? Стриптизом или скорой сексуальной помощью? — он коротко взглянул на нее, облизав губы. — Знаешь, Инна, то, что ты в некотором роде моя теща, не дает тебе право лезть в мою частную жизнь.
— Что?! — задохнулась она.
— Ты забыла, что я трахал твою дочь? По твоей просьбе и за твои деньги. Как, кстати, она поживает? Впрочем, это неважно.
Дожидаться ответа Стас не стал, вышел в прихожую, и через пару минут дверь за ним захлопнулась.
Спустившись вниз, он сел в машину, завел двигатель и со злобой шлепнул по рулю ладонью. Лярва — так Стас звал свой синий «Солярис» — обиженно бибикнула. Раздражение не покидало его уже неделю. С того самого дня, как их с Иваном, бывшим однокурсником по «кульку», занесло в клуб на Загородном. Захотели, называется, бахнуть коньячку за случайную встречу.
Настроение это Стас сейчас сорвал на Инне, чего обычно себе не позволял. Одно дело шуточки на грани фола, которые та обожала, другое — откровенное хамство. Просто именно Инка, если хорошо поковыряться, и была причиной этого самого раздражения. Не она сама, конечно, но началось-то все с нее.
Алену он сначала не узнал. Да толком и не разглядывал. Пялится малолетка какая-то, не первая, не последняя, ну и пусть. Заинтересованные женские взгляды для него давно стали рутиной. А вот официанточка в тесных брючках на вызывающе круглой попке показалась знакомой. Похожей на одноклассницу Лизку Байкалову. Девять лет вместе проучились. Правда, с тех пор еще семь прошло, ни разу больше не виделись. Поэтому и сомневался — пока не услышал, как одна из девиц за соседним столом обратилась к ней по фамилии. Подошел поздороваться — и тут словно кипятком ошпарило.
Она посмотрела на него снизу вверх — точно так же, как и два года назад. Только тогда взгляд у Алены был совершенно беспомощным, зрачки огромными. Если бы не знал, что у нее сильная близорукость, подумал бы, что обдолбанная. Не ошибся ведь тогда, та девчонка, которая толкнула во дворе, действительно оказалась Инкиной дочкой. Вот только в клубе она вовсе не выглядела пугалом. Наоборот — очень молоденькой и очень хорошенькой девушкой. Ни очков, ни брекетов, ни жидких прядей из-под шапки.
Как он вообще только согласился? Деньги? Пожалуй, в последнюю очередь, хоть и немалые. Поддался на Инкины слезы и уговоры? Вот уж точно нет. Пожалел совершенно незнакомую девчонку, которой ненормальная мамаша все равно подыскала бы хрен знает кого? Уже теплее, но… нет, тоже нет. Да ладно, Стасик, чего прикидываться, мы тут с тобой одни, между нами, девочками — захотелось просто попробовать себя в новой роли, так? Демиург, культуртрегер, твою мать. Да-да, господа гусары, некоторые проститутки и не такие слова еще знают. Нет, ну а что? Открыть юной деве волшебный, так сказать, мир секса. Чем плохо?
А ведь дрогнул же в самый ответственный момент. Сказала бы она «нет» — и отвез бы домой. Абсолютно целую и нетронутую. Потому что в один момент игра перестала быть игрой. Одно дело задвигать кошелкам, которых драли во все дыры столько раз, сколько хомячки на свете не живут. И другое дело — девчонка, которая словно в открытый космос выходит. Хочет и отчаянно боится. И почему-то доверяет себя тебе — абсолютно незнакомому, которого даже не видит толком. У матери было минус семь, без очков, говорила, все расплывается. А у Алены, как Инка сказала, минус девять. Потеряла линзу, сняла вторую и сидела — как ежик в тумане.
Ох, как же он старался. Никогда, ни с кем не был так осторожен. Словно вазочку хрустальную в руках держал. Чтобы исчезло это выражение на ее лице — страха, стеснения. Чтобы действительно навсегда запомнила — как волшебную сказку о таинственном незнакомце.
Давай, давай, Стасик, рассказывай два года спустя деду Морозу, что на самом-то деле ты был хорошим мальчиком и совершил вполне так тимуровский поступок. И что это твое якобы доброе дело на весах перевесит всю ту грязь, в которой ты валяешься, как свинья. Которую давным-давно для себя оправдал и подвел под нее прочную теоретической базу. Философскую.
И она его, разумеется, тоже не узнала. Да и не могла. Не по запаху же — у него и одеколон давно другой. Просто взглянула еще раз — с любопытством. Как и до этого посматривала. Похоже, девчонки весь вечер их разглядывали и разбирали по косточкам. Он поговорил с Лизкой минут пять — кто-как-чего, хлопнул на прощание по попе (уж больно сама в руку просилась) и вернулся за свой столик.
— А ничего так, — флегматично сказал Иван. — Я бы тоже погладил.
Невольно Стас посмотрел в ту сторону, откуда только что пришел, и снова встретился взглядом с Аленой. Вот тогда-то и всплыло из темных глубин, как Великий морской змей, то самое тупое раздражение, от которого было не избавиться вот уже неделю.
Все, проехали. Это было давно и неправда. Какие, к черту, нежные девственницы, только богатые похотливые самки. Кавалергардов век недолог. Не вечно же он будет ублажать старух и демонстрировать со сцены свои телеса. Пора уже плотно о будущем задуматься.
Стас посмотрел на часы и присвистнул. С Инкой каждый раз так. Как в старом анекдоте: «А поговорить?» Времени оставалось в обрез — заехать домой, принять душ, переодеться и в клуб.
3
Алена положила телефон в пакет с застежкой, тщательно провела по ней ногтями — чтобы ни единой капельки не просочилось, если что. Разделась, посмотрела на себя в зеркало. За последний год ей удалось хоть немножко округлиться, уже песня. Конечно, по сравнению с подругами, она все равно выглядела недокормленным подростком, но хотя бы ребра и тазовые кости уже не так торчали. И грудь подросла на целый размер. С нуля до единицы. Может, даже с плюсом.
Сунув ногу в ванну, Алена взвизгнула, прикрутила горячую воду, добавила холодной. Посидела на бортике, дожидаясь, когда немного остынет, и наконец скользнула под пушистую пену, пахнущую бергамотом. Это был ее ежевечерний ритуал: ванна, кружка кофе с молоком и корицей, любовный роман в телефонной читалке. Но не успела она прочитать и пары страниц, телефон в пакете загудел, как сердитый майский жук.
— Туманова, здоров! — гулко завопила из трубки Света. — Как всегда в подводном царстве? Слушай, чего расскажу! Мы с Байкаловой неделю не разговаривали. То есть она со мной не разговаривала. А вчера предки уехали на дачу, так она пошла на мир. Уж не знаю, с чего. Наверно, что-то хочет, но пока не говорит. Пивца подвалила с чипсами. Попили, потрындели. Да, так вот. Помнишь тех перцев в клубе, которые рядом сидели? Один еще к нам подходил?
— Ну?
— Слушай, второй-то! Брюнет! Мать, я реально на него запала. Ты видела, какая у него задница?
— Откуда? Он же сидел, как ты могла его задницу рассмотреть?
— Он в туалет выходил, тогда и рассмотрела. И вообще — ах, какой!
— Светка, зачем тебе его задница? Ты что, передумала блюстись до свадьбы?
— Слушай, я уже не знаю ничего, — простонала Света. — Я только о нем и думаю, всю неделю. Он мне вчера приснился. В таком сне… Ты не представляешь, что он со мной делал. Рассказать?
— Не стоит. Свет, да ты ж о нем не знаешь ничего, кто он, что он.
— Ой, кто бы говорил! Можно подумать, ты о своем таинственном незнакомце что-то знала. Может, он вообще был страшный, как черт. Этот хоть красавчик, умереть не встать. Так вот, я у Байкаловой спросила, что за хрен с горы ее по жопе хлопнул. Оказалось, бывший одноклассник. После девятого в «кулек» ушел.
— Куда ушел? — не поняла Алена.
— В «кулек». Колледж культуры и искусства. Танцор он. На хореографа учился.
— А второй?
— А про второго она ничего не знает. Так слушай, я сначала к Лизке в соцсети полезла. Контакт, Фейсбук. Его у него в друзьях нет. Тогда нашла ее альбом за девятый класс. Помнишь, она его Стасиком назвала? Так вот, Станислав там только один. Кстати, зайка такой, что ты, что ты. Узнала фамилию — Нестеров. Полезла дальше искать. Нашла в контактике. Записей почти ноль, зато в друзьях — та-дам!
— Ну и?
— Зовут его Иван. Тоже «кулек» окончил. Двадцать три года. Танцует в каком-то эстрадном балете. Фотки такие — посмотреть и кончить сразу.
— Ну и ты, конечно, сразу кончила, напросилась к нему в друзья и фотки вдоль и поперек облайкала, — насмешливо предположила Алена.
— А то! И он меня тоже задружил. Написала камент к одной — мол, зашибенно. И он его в ответ лайкнул.
— Ну все, пора к свадьбе готовиться.
— Смейся, смейся, — обиделась Света. — Спорим, я его в реал вытащу?