Нефертари проводила счастливые дни. Это пребывание в Абидосе предоставило ей неожиданный случай исполнить мечту своей молодости: жить рядом с богами, склоняться перед их красотой и проникать в их секреты, совершая ритуалы.
Когда приблизился момент, чтобы закрыть двери храма на ночь, Рамзеса с ней не было. Царица отправилась на поиски и обнаружила его в помещении, посвященном памяти предков, где он разглядывал список фараонов, которые предшествовали ему, начиная со времен первой династии. Запечатленные в иероглифах их имена всегда будут в памяти людей; имя Рамзеса Великого последует за именем его отца.
— Как быть достойным этих великих людей? — спросил себя царь громким голосом. — Должностные преступления, глупость, ложь... Удастся ли фараонам когда-нибудь вырвать эти пороки из сердца людей?
— Не удастся, — ответила Нефертари, — но все они будут вести эту борьбу, заранее проигранную, и лишь немногие добьются победы.
— Если даже священная территория Абидоса не уважалась, стоит ли вообще принимать указы?
— Ты отчаялся, Рамзес?
— Поэтому я пришел посоветоваться со своими предками.
— Они могут тебе дать только один совет: извлекать пользу из испытаний, чтобы усилить свое могущество.
— Нам так хорошо в этом храме, здесь царит мир, который мне не удается установить в невежественном мире.
— Моя обязанность — оторвать тебя от соблазна, даже если я говорю вопреки моему самому дорогому желанию.
Рамзес заключил царицу в объятия.
— Без тебя мои действия — только бессмысленные жесты. Через две недели состоятся таинства Осириса. Мы будем присутствовать при совершении этих ритуалов, у меня есть к тебе предложение: и решать тебе.
Вооруженная палками, издавая отчаянные вопли, толпа бесчинствующих напала на процессию. В маске бога-шакала, «открывателя дорог», жрец Абидоса прогнал нападавших, произнеся слова проклятия, чтобы изгнать темные существа с лодки Осириса.
Посвященные в таинство помогали «открывателю дорог» и разгоняли тех, кто восстал против света.
Процессия возобновила свой путь к острову Первого Утра, где Рамзес в образе Осириса, раненного братом, возлежал на ложе. Воды Нила окружали этот главный холм, которого достигли, используя мостик, две божественные сестры Исида и Нефтида.
Остров находился в сердце колоссального сооружения, состоявшего из десяти монолитных столбов, поддерживающих потолок, достойный времен пирамид. Тайное святилище Осириса заканчивалось комнатой, где хранился саркофаг бога.
Нефертари играла роль Исиды, супруги Осириса, а Красавица Изэт изображала Нефтиду, чье имя означало «хранительница храма». Сестра Исиды помогала Осирису во время ритуалов, которые выводили бога из покоев смерти.
Нефертари согласилась с предложением Рамзеса; ей показалось желательным участие Изэт в ритуале.
Две женщины преклонили колени, Нефертари в голове ложа, Красавица Изэт — в ногах; кувшин со свежей водой — в правой руке, круглый хлеб в левой; они прочитали длинные и трогательные литании, необходимые для того, чтобы заставить забурлить новую энергию в венах неподвижного тела.
Их голоса соединились в единой мелодии под покровительством богини неба, чье огромное тело, населенное звездами, простиралось над ложем воскресения.
На исходе долгой ночи Осирис воскрес. И он произнес слова, которые произносили все его предшественники, совершая те же таинства: «Чтобы мне был дан свет на небе, созидательная сила на земле, справедливость голоса в царстве потустороннего мира и способность путешествовать во главе звезд; чтобы я мог схватить носовую веревку на лодке ночи и кормовую — в лодке дня».
ГЛАВА 32
Урхи-Тешшуб был в ярости.
Гадание другого прорицателя в храме бога грозы закончилось тем же результатом: мрачные предсказания, запрещение предпринимать наступление. Большинство воинов были настолько суеверны, что Урхи-Тешшуб не мог идти дальше. И ни один жрец не в состоянии указать дату, когда предсказание станет благоприятным.
Хотя лекари двора оказались не способны улучшить состояние Муваттали, император не соглашался умирать. По правде говоря, эта долгая агония была на руку Урхи-Тешшубу: никто не обвинит его в убийстве. Лекари определили, что император страдает от сердечного приступа и хвалили преданность сына, который каждый день наносил визит больному. Урхи-Тешшуб был недоволен отсутствием Хаттусили, тот словно бы насмехался над здоровьем своего брата.
Когда он столкнулся с благородной и гордой Путухепой, супругой Хаттусили, сын императора не преминул съязвить.
— Где прячется ваш муж?
— Хаттусили находится в провинции по приказу императора.
— Мой отец мне об этом не говорил.
— По мнению лекарей, Муваттали не сможет больше произнести ни слова.
— Вы неплохо осведомлены.
— Однако вы запретили посещать покои императора и присвоили себе одному право ходить туда.
— Муваттали нуждается в отдыхе.
— Все мы желаем, чтобы он поскорее вернулся к своим обязанностям.
— Конечно, но представьте себе, что эта болезнь продлится еще долго. Нужно будет принять решение.
— Без Хаттусили это невозможно.
— Заставьте его вернуться во дворец.
— Это приказ или совет?
— Как вам нравится, Путухепа.
Путухепа покинула столицу ночью в сопровождении нескольких охранников, еще раз удостоверившись, что Урхи-Тешшуб не послал за ней соглядатаев.
При виде мрачной крепости, где скрывался Хаттусили, она задрожала; не захватил ли отряд ее мужа в плен, чтобы расположить к себе главнокомандующего. В этом случае ее жизнь, так же, как и жизнь Хаттусили, окончилась бы самым жестоким образом за этими серыми стенами.
У Путухепы не было желания умирать. Она чувствовала в себе силы послужить империи, хотела пережить еще много жарких лет, еще тысячи раз преодолеть дикие тропы Анатолии и увидеть Хаттусили владыкой хеттов. Если бы существовал шанс, каким бы маленьким он ни был, победить Урхи-Тешшуба, она ухватилась бы за него обеими руками.
Встреча воинов крепости успокоила жрицу; она была сразу же проведена в центральную башню в покои коменданта.
Хаттусили вышел ей навстречу, они обнялись.
— Урхи-Тешшуб уже властвует в столице.
— Здесь мы в безопасности; все воины этого отряда его ненавидят. Многие из них испытали на себе несправедливость и жестокость Урхи-Тешшуба. Путухепа заметила присутствие человека, сидевшего перед очагом.
— Кто это? — спросила она тихим голосом.
— Аша, верховный сановник Фараона и чрезвычайный посол.
— Он здесь!
— Он — может быть, и есть наш шанс.
— Но... что предлагает он?
— Мир.
Хаттусили был поражен. Темно-карие глаза его супруги засияли, как если бы их озарил внутренний свет.
— Мир с Египтом, — повторила она. — Мы знаем, что это невозможно!
— Не должны ли мы использовать этого неожиданного союзника в наших интересах?
Путухепа отстранила Хаттусили и подошла к Аша. Дипломат поднялся и приветствовал красавицу-хеттку.
— Извините меня, Аша, я должна была поприветствовать вас раньше.
— Кто не поймет радости встречи супругов?
— Вы очень рискуете, находясь здесь.
— Я рассчитывал направиться в столицу, но Хаттусили убедил меня дождаться вашего прибытия.
— О болезни императора вам уже известно?
— Я постараюсь все же поговорить с ним.
— Бесполезно, он умирает: империя принадлежит Урхи-Тешшубу.
— Я приехал, чтобы предложить мир, и я его добьюсь.
— Вы забываете, что единственная цель Урхи-Тешшуба — разрушение Египта? Я не одобряю его упорства, хотя сознаю, что мощь нашей империи порождена войной.
— Вы знаете о настоящей опасности, которая угрожает вам?
— Нападение египетской армии!
— Не забывайте и о другой опасности: Ассирия может стать достойным противником.
Хаттусили и Путухепа озадаченно переглянулись. Аша знал гораздо больше, чем они предполагали.
— Рано или поздно Ассирия нападет на вас, и вы окажетесь между двух огней, вести войну на два фронта очень затруднительно. Глупо было бы полагать, что хеттская армия сможет разрушить Египет; наученные уроками прошлого, мы создали мощный заслон в наших провинциях. Преодолев его, вы будете встречены основными силами нашей армии. К тому же вы уже на собственном опыте убедились в магической силе Рамзеса, благодаря покровительству Амона он один способен противостоять тысячам воинов.
— Таким образом, вы пытаетесь предсказать гибель Хеттской империи!
— Нет, госпожа Путухепа, Египет не заинтересован в гибели вашего царства. Напротив, Рамзес мечтает о мире и сотрудничестве, и Великая Супруга Нефертари не станет отговаривать его от этого.
— Что думает об этом царица-мать Туйя?
— Она разделяет мое мнение, осознавая, что Ассирия скоро будет представлять страшную угрозу для всех. В первую очередь — для хеттов, затем это коснется и египтян.
— Союз против Ассирии... Это именно то, что вы нам предлагаете?
— Мир и союз, чтобы защитить наши народы от нашествия. И будущий император хеттов должен принять решение.
— Никогда Урхи-Тешшуб не откажется от нападения на Египет!
— А каков ваш ответ, Хаттусили?
— Мы с Хаттусили больше не обладаем реальной властью.
— Ваш ответ, — настаивал Аша.
— Мы бы согласились начать переговоры, — заявил Хаттусили, — но имеет ли смысл этот спор?
— Меня только забавляет игра случая, — сказал египтянин, улыбаясь, — сегодня вы ничто, но именно с вами я хочу вести переговоры, чтобы сделать светлым будущее моей страны. Пусть Хаттусили станет императором, и наши предложения приобретут неоценимое значение.
— Это только мечта, — возразила Путухепа.
— Чтобы мечта стала действительностью, за нее нужно бороться, а не бежать от нее.
Гордость прекрасной хеттки была уязвлена.
— Что вы имеете в виду, Аша?
— Хаттусили и вы должны завоевать или купить доверие большинства военачальников. Командующие крепостями перейдут на вашу сторону, поскольку Урхи-Тешшуб относится к ним с презрением, недооценивая их службу. С помощью торговцев, которые почти все относятся к вам благожелательно, распространяйте слухи, что страна не выдержит еще одной войны и что конфликт с Египтом приведет к разрухе и нищете. Эти слухи породят волнения среди купцов и ремесленников, они обвинят Урхи-Тешшуба во всех своих бедствиях.