— Ваше Величество, позвольте мне заниматься Изэт.
— Что ты хочешь делать, Долент?
— Следить за ее домашним хозяйством, каждый день убирать комнату, использовать мыло из баланиа[4], купая ребенка, мыть каждый предмет смесью пепла и соды... И я приготовила для нее туалетную шкатулку, содержащую баночки для притираний с изысканными маслами, карандаш для бровей. Разве не должна Изэт оставаться прекрасной?
— Она будет тебе признательна.
— Если она согласится, я буду ухаживать за ее лицом.
Нефертари и Долент сделали несколько шагов по коридору, украшенному рисунками, изображавшими лилии, васильки и мандрагору.
— Кажется, ребенок великолепен.
— Меренптах будет очень крепким мужчиной.
— Вчера я хотела поиграть с Ка и Меритамон, но мне это запретили. Я почувствовала глубокую боль, Ваше Величество.
— Это приказы Рамзеса и мои, Долент.
— Сколько времени еще будут относиться ко мне недоверчиво?
— Нужно ли этому удивляться? Твоя связь с этим магом, твоя помощь Шенару...
— Разве я не достаточно испытала горя, Ваше Величество? Мой муж был убит Моисеем, этот гнусный маг чуть не завладел моей душой, Шенар всегда ненавидел меня и унижал, и меня же он обвинил! Больше всего я стремлюсь только к покою, и я так хотела бы вернуть признание и доверие своих близких... Я совершила серьезные ошибки, я признаю это, но разве меня всегда будут считать преступницей?
— Разве ты не принимала участие в заговоре против Фараона?
Долент преклонила колени перед царицей.
— Я была рабыней плохих людей, попав под их влияние. Теперь все закончилось. Я хочу жить одна, во дворце, как требует этого Рамзес, и забыть прошлое... Меня простят?
Нефертари смягчилась.
— Позаботься об Изэт, Долент, помогай ей сохранять свою красоту.
В кабинет Амени вошел Меба, помощник верховного сановника. Выходец из богатой семьи, Меба был непомерно высокомерен. Разве не принадлежал он к высшей касте, обладающей властью и богатством, разве его происхождение позволяло общаться с малозначительными людьми? Однако Меба прошел через суровое испытание, когда Шенар, старший брат царя, сместил его с поста верховного сановника. Он дал себе слово, что больше никогда не станет заниматься дипломатией, и жил тихо и незаметно до того дня, пока маг и хеттский шпион Офир не нашел его.
Предать... У Меба не было времени подумать об этом. Вновь ощутив свою значимость, зная толк в хитростях и тонкостях дипломатии, он добился доверия у Аша, притворившись его верным помощником. Показное смирение Меба усыпило бдительность молодого дипломата, желавшего иметь при себе человека опытного и надежного.
После исчезновения Офира Меба продолжал ждать указаний, которые все не поступали. Он воспользовался этим молчанием, чтобы укрепить дружеские связи в ведомстве и в высшем обществе, не забывая при этом жаловаться на свои несчастья. Разве не был он жертвой несправедливости? Разве его не унизили, лишив высокой должности? В конце концов, Меба забыл и хеттов, и предательство.
Продолжая жевать сушеные фиги, Амени составлял письмо с упреками в адрес хранителей амбаров и читал жалобу наместника одной из провинций по поводу нехватки древесины.
— Что происходит, Меба?
Бывший верховный сановник ненавидел этого маленького писца, грубоватого и плохо воспитанного.
— Мне необходимо поговорить с вами.
— У меня есть немного времени при условии, если вы будете кратким.
— Когда Рамзес воюет в провинциях, разве не вы управляете царством?
— Если у вас есть повод для недовольства, выразите его царице: ее Величество лично утверждает мои решения.
— Не будем лукавить: царица вернет меня к вам.
— На что вы жалуетесь?
— На отсутствие ясных указаний. Аша находится за границей, царь ведет войну, а мое ведомство пребывает в неопределенности и сомнениях.
— Подождите возвращения Рамзеса и Аша.
— А если...
— Если они не вернутся?
— Война есть война, нужно учитывать и эту страшную возможность.
— Я так не думаю.
— Вы слишком категоричны...
— Уж каков есть.
— Я же подожду.
— Вы и не могли бы принять лучшего решения.
Он родился в Сардинии, был предводителем пиратов, которые однажды напали на Рамзеса, но Фараон пощадил его, даровав ему жизнь — такова была необычная судьба Серраманна, начальника личной охраны египетского правителя. Амени долго не доверял бывшему пирату и даже пытался обвинить его в предательстве, но преданность и искренность сарда сделали их, в конце концов, друзьями.
Серраманна предпочел бы, конечно, сражаться с хеттами, но Фараон приказал ему обеспечить охрану царской семьи, и он впрягся в эту работу с тем же рвением, с каким раньше брал на абордаж богатые торговые корабли.
В глазах сарда Рамзес был самым великим полководцем, какого он когда-либо встречал, а Нефертари — самой красивой и самой недоступной женщиной. Серраманна очень привязался к царской чете и не мог больше жить, не служа им. Получая хорошую плату, наслаждаясь обильной пищей, пользуясь обществом великолепных женщин, он готов был отдать жизнь за существование Египетского царства.
Все же одно обстоятельство омрачало его дни. Возвращение Долент ко двору показалось ему подозрительным. Он считал сестру Рамзеса неуравновешенной и лживой особой и не верил в ее раскаяние. Серраманна был убежден, что она не прервала связи с Офиром, но у начальника личной охраны Фараона не было доказательств, чтобы обвинить ее.
Сард расследовал дело о смерти некой блондинки, чей труп был найден в жилище, принадлежавшем Шенару, вероломному брату Рамзеса, исчезнувшему в песчаной буре, когда его перевозили в оазис на каторгу.
Объяснения Долент были скорее туманными; сард не соглашался с тем, что жертва будто бы служила лишь медиумом и что Долент больше ничего не могла сказать о несчастной. Все это ему казалось неправдоподобным. А ее молчание? Желание утаить правду, скрыть важные факты? Однако это было только предположением. К тому же Долент добилась доверия Нефертари, и Серраманна ничего не мог с этим поделать. Но бывший пират был настойчив. Он умел ждать. Если делу придать нужное направление, то результат может быть великолепным. Вот почему он отправил своих людей в Мемфис, дав им описание молодой блондинки, такое же поручение было дано и стражникам в Пи-Рамзесе. Он должен найти свидетелей.
Кто-нибудь, в конце концов, заговорит.
ГЛАВА 6
Город Солнца[5], воздвигнутый по приказу фараона-еретика Эхнатона, теперь был покинут. Опустевшие дворцы, жилища знати, мастерские, дома ремесленников, навсегда затихшие храмы, пустынная главная улица, где когда-то проезжала колесница с Эхнатоном и Нефертити, торговые улицы и улочки простолюдинов.
В этом пустынном месте на обширной равнине, ограниченной Нилом, под защитой горного хребта в форме кругового изгиба, Эхнатон создал владение единому богу Атону, который воплощался в солнечном диске.
Никто больше не посещал забытую столицу. После смерти царя население перебралось в Фивы, унося с собой ценные вещи, мебель, кухонную утварь, архивы... То тут, то там валялась брошенная горшечная посуда, в мастерской одного скульптора пылилась незаконченная голова Нефертити.
Время постепенно разрушило здания: краска облупилась, фасады поблекли. Наспех построенный город Солнца плохо сопротивлялся дождям, ураганам и песчаным ветрам. Стелы, установленные Эхнатоном для определения границ священной территории Атона, стерлись; время сделало иероглифы неразборчивыми и отправило в небытие сумасшедшую идею мятежного фараона.
На обрывистом берегу были вырыты усыпальницы для сановников, но они пустовали. Заброшенность города соответствовала заброшенности могил, все было в полном запустении. Никто не осмеливался проникнуть сюда, ходили слухи, что местностью овладел злой дух-убийца, уничтожающий всех: и случайно забредшего путника, и любопытного посетителя.
Именно здесь прятались Шенар, старший брат Рамзеса, и маг Офир. Своим укрытием они выбрали гробницу верховного жреца Атона: зал с колоннами оказался очень удобным. На стенах сохранилось отражение былого блеска города Солнца. Скульптор увековечил Эхнатона и Нефертити, чтящих солнечный диск, откуда исходили длинные лучи, заканчивающиеся руками, дающими жизнь царской чете.
Маленькие карие глазки Шенара часто задерживались на барельефе, изображавшем Эхнатона, воплощавшего побеждающее солнце. Однако Шенар ненавидел солнце, звезду-покровителя своего брата Рамзеса.
Рамзес, Фараон Египта, которого он стремился уничтожить с помощью хеттов, Рамзес, который приговорил его к изгнанию, Рамзес, желавший его смерти.
По дороге в оазис, на каторгу, во время песчаной бури Шенару удалось бежать. И только ненависть к брату и желание отомстить позволили ему выжить. Шенар направился в покинутый город царя-еретика — единственное место, где он мог быть в безопасности.
Там он встретил Офира, мага и хеттского шпиона, того самого ливийца, хищный профиль которого надолго запечатлелся в его памяти, — человека собиравшегося когда-то сделать его, Шенара, властителем Двух Земель.
Разгневанный брат Фараона поднял камень и бросил его в изображение Эхнатона, испортив корону царю.
— Будь он проклят, чтоб исчезли навсегда фараоны и их царства!
Мечта Шенара растаяла, как утренний сон. А ведь какой был грандиозный план! Если бы Рамзес был побежден при Кадеше, хетты захватили бы Египет, и Шенар поднялся на трон, затем он бы избавился от императора Муваттали, став властелином огромной империи, от Анатолии до Нубии.
Шенар повернулся к Офиру, сидевшему в глубине гробницы.
— Почему мы потерпели неудачу?
— Полоса неудач. Но судьба изменчива.
— Слабый ответ, Офир!
— Даже если магия и точная наука, она не исключает непредвиденного.
— Этим непредвиденным оказался сам Рамзес!