— Вам говорит о чём-нибудь имя: доктор Чернов? — быстро выпалил низкорослый незнакомец.
— Допустим, — пробормотал я по слогам, припоминая, что этого доктора упоминал мой странный коллега по путешествию из будущего в прошлое.
— Поговорим? — улыбнулся паренёк и приподнял свою картонную коробку, в которой могло быть всё что угодно, начиная от торта и заканчивая взрывчаткой.
— Надеюсь там что-то съедобное? — усмехнулся я, впуская незнакомца в квартиру.
— Всенепременно, — кивнул он, снимая старомодные башмаки. — На Большом проспекте Васильевского острова есть замечательная фабрика-кухня. Торты, пирожное, печенье «хворост», пышки! А какой там делают молочный коктейль? Ммм, пальчики оближешь. Я каждый раз как сюда прилетаю, если можно так выразиться, первым делом иду туда. И всё это стоит сущие копейки. Ну, вы меня понимаете, о чём я говорю?
— Не совсем, — крякнул я.
— Ну как же? Не вам ли знать, что после 90-х таких цен больше никогда не будет.
— Значит вы ещё один гость из будущего? — тяжело вздохнул я.
— Всенепременно! — обрадовался весёлый незнакомец.
Глава 17
«Скоро от гостей из будущего здесь в прошлом станет тесно, как в бане», — усмехнулся я, слушая историю этого низкорослого, но душевного паренька, который назвался неким Иннокентием, но попросил называть его — Кеша.
— Проект советских учёных именовался «Посланник», — сказал он. — Сначала отобрали два десятка добровольцев с таким условием, чтоб каждому на момент этого 1964 года исполнилось больше 20, но не менее 30 лет. А ещё требовалось, чтобы испытуемые имели в этом году некий травмирующий эпизод: переломы рук, ног, сильные отравления. Я, к примеру, месяц назад руку сломал, — захихикал мой странный гость. — Грохнулся с перекладины. И теперь каждый раз, оказываясь в здесь прошлом, лечу с турника на землю. Ха-ха-ха, — снова загоготал он и, погладив кота Чарли Васильевича, положил ему на тарелочку ещё один кусочек свежайшего торта. — Ничего, правильно падать я уже научился.
Незнакомец сдвинул рукав серой простенькой рубашки и показал мне ободранный локоть.
— А что прямо добровольцев-добровольцев набирали? — спросил я. — Без обещания всяких земных благ?
— Как же без этого? — важно заметил мой гость. — Квартира, машина, зарплата, хорошая пенсия в старости. Испытания, скажем прямо, были не из приятных. В первый же год от двух десятков «посланцев» осталось всего половина. А через три года стало окончательно ясно, что нормально в прошлое могут перемещаться лишь пятеро.
— Что значит нормально?
— На год, на два, и на более число лет, — произнёс с горечью в голосе Иннокентий. — Вот я, сколько не работал, сколько не пыжился, но на 40-й день вылетаю обратно в будущее.
— В каком смысле — вылетаю? — пробурчал я, вспомнив, как переместился в прошлое прямо из кинотеатра. — Как вообще происходит это путешествие во времени?
— Проще пареной репы, — хмыкнул мой гость. — Там засыпаешь, здесь просыпаешься. Здесь засыпаешь, там просыпаешься. Как любил говорить доктор Чернов: «Наш мир — это сон разума». Кстати, если прошлое долго не отпускает или нужно срочно вернуться назад, то помогает кодовое слово, которое требуется сказать, встав напротив зеркала. В общем, нас «бракованных путешественников во времени» оказалось пять человек. И доктор Чернов, как руководитель всего проекта, земля ему пухом, перевёл нас в обслуживающий персонал. Всё-таки мы уже к делу прикипели. Скажу по секрету, путешествия затягивают, — прошептал Иннокентий. — Но в 1989 году всю группу распустили, а испытания свернули. Произошёл странный случай. После одного сеанса из пятёрки настоящих «посланцев» вернулось только двое. Двое настоящих и тройка каких-то совершенно других мужчин. И тогда все кто работал вокруг проекта стали жаловаться на головные боли и головокружения, потому что в голове возникло сразу две ветки воспоминаний. Мы все помнили тех «старых посланцев» и одновременно вспомнили этих «новых». Ху, разрыв головы.
— Интересно, — пролепетал я. — И кто были те двое выживших?
— Одним из них, — усмехнулся мой гость, посмотрев мне в глаза, — одним из них были вы, Ян Игоревич. А второй — любимый ученик доктора Чернова, Тёмка Егоров. Мы все его звали Егор и он был просто уникум. Он первым проходил все тесты, и первым провёл в прошлом больше года.
— Мне это имя ни о чём не говорит, — проворчал я, покосившись на часы.
— Нонна Николаевна придёт ровно через 35 минут, — захихикал мой гость. — У нас ещё есть время.
— То есть мы уже не в первый раз общаемся? — буквально опешил я.
— Третий, ха-ха. Первый раз, когда я пришёл к вам в гости, вы сказали, что по субботам не подаёте. И если я позвоню повторно, то вы натравите на меня дикого лесного кота. Ха-ха, — Иннокентий громко захохотал, погладив нашего безобидного пройдоху и обжору Чарлика. — Во второй раз вы сказали, что сюда уже выехал наряд милиции, поэтому если есть желание стать свидетелем убийства пожилой женщины, то добро пожаловать. А на третий раз я принёс торт.
— Ну да, — хмыкнул я, — с пустыми руками в гости не ходят. Значит Артём Егоров, — пробормотал я, догадавшись, что это и есть тот самый мой «чёрный незнакомец». — Получается, что этот ваш Егор убил здесь в прошлом троих своих коллег. А до меня он не дотянулся, руки у него оказались коротки.
— Семафор так и сказал, — кивнул головой мой гость. — Семафор — это мой хороший друг и ещё один «бракованный путешественник во времени». Фамилия у него смешная — Семафоров. А теперь, Ян Игоревич, давайте перейдём к сути дела, — прошептал он. — В 1996 году случился один странный эпизод, который мы с Семафором связали с возобновлением опытов по путешествию в прошлое. На целый день в Москве поменялось абсолютно всё. Улицы чистые, высокие дома, везде красивый ремонт, по дорогам ползают электрические автомобили, а по прохожей части ездят люди на электрических самокатах. С ума сойти. Правда? Магазины огромные. И весь народ такой довольный, ленивый и расслабленный. И это был не сон. Семафор мне потом этот факт подтвердил.
— А что случилось далее?
— А далее тот же самый день проигрался совершенно по иному, — прошипел Иннокентий. — Везде грязь, вонь, клетчатые сумки, которые перетаскивают «челноки». Бандиты на «девятках», вороватые менты, и вместо больших и просторных магазинов грязные и вонючие ларьки с палёной водкой. И самое главное народ вокруг злой, наглый и хамоватый.
— То есть всё вернулось на круги своя? — буркнул я.
— Почти, — кивнул мой гость. — Только добавился новый московский олигарх Артём Егоров. Его реклама висела на каждом углу: банк «Егор», торговый дом «Егор», игровое казино «Егор» и так далее.
— Неужели люди ничего не заметили, прожив целый день в другой реальности? — удивился я.
— Мы с вами два раза уже разговаривали, вы что-то заметили? — криво усмехнулся он. — Способность видеть и запоминать реальность — это побочный эффект многократных путешествий во времени. И если у некоторых людей случается такое чувство как дежавю, то день наверняка прокручивается по второму разу. Однако мы отвлеклись. За сутки до своей странной смерти ко мне пришёл доктор Чернов. Тем вечером он был взволнован и напуган, и сказал, что Егора нужно обязательно остановить, что он сошёл с ума и способен натворить множество бед. И он даже может развязать ядерную войну. А ещё он показал мне способ, как прыгнуть в прошлое без всякого специального оборудования и специальных препаратов.
— Нужно произнести кодовое слово, стоя перед зеркалом, — догадался я.
— Да, примерно так, — крякнул мой гость. — После чего я и Семафор целый год штудировали подшивки газет, журналов, чтобы проанализировать прошлое. Ведь легко сказать, остановите Егора. А как это сделать, когда он всесильный олигарх и уникум? И в один прекрасный день Семафор придумал гениальный план. Егора остановить можете вы, Ян Игоревич. Здесь в 1964 году.
— Гениально, — всплеснул я руками. — Я за всю жизнь не убил ни одного человека. Бить бил, зубы выбивал, челюсти крушил, случалось, ломал и рёбра. Но удавить насмерть даже самую отъявленную «редиску» — у меня кишка тонка.
Услышав слово «редиска» и представив себе нечто съедобное, кот Чарли Васильевич мигом запрыгнул на мои колени и, потеревшись головой об мой живот, требовательно заурчал.
— А вам и не надо его давить, — прошептал Иннокентий. — Вы не дайте сесть в кресло генсека Леониду Брежневу. Брежнев, конечно, сам по себе мужик неплохой. Только нельзя управлять огромной страной в перерывах между охотой и рыбалкой. Нельзя управлять, когда язык еле-еле ворочается и голова плохо соображает. Ведь разгул бандитизма 90-х вышел прямиком из болота 70-х. Именно при Щёлокове, будущем министре МВД, органы правопорядка покорешаться с организованной преступностью. И коррупция разъест все сферы жизни до такой степени, что уже никакая перестройка не поможет.
— А если я этого не сделаю? — пробурчал я, ибо не исключал того, что моя афёра может потерпеть полную неудачу. — Что известно в вашем будущем обо мне?
— Семафор просил этого не говорить, — проворчал мой гость. — Однако… будь, что будет.
Иннокентий встал из-за кухонного стола, подошёл к окну и уставился на тот кусок двора, который виднелся с нашего третьего этажа.
— Вы, Ян Игоревич, в моём будущем режиссёр одного культового боевика, одной культовой короткометражки и самой лучшей детской передачи «Галилео». Её потом, чуть ли не до середины 90-х годов будут снимать без вашего участия.
— И всё? — разочарованно буркнул я.
— Не совсем, — повернувшись ко мне, хитро улыбнулся мой странный гость. — В 1966 году в Голливуде ярко вспыхнет новая киношная звезда — американский режиссёр польского происхождения Юджин Фэлл. Этот самый Фэлл станет автором трёх культовых мировых франшиз: «Челюсти», «Звёздные войны» и «Назад в будущее». Он за следующие 14 лет снимет по четыре эпизода каждой франшизы.
«Юджин Фэлл? — подумал я. — Это Ян Игоревич Нахамчук по прозвищу Феллини что ли? Обалдеть. Стоп! А почему мне отводится всего 14 лет?».