— Это ослик, — сказала она, и он засеменил к ней, словно был рад увидеть ее.
Шерон протянула руку и поискала поводья. Их заменяла старая веревка. Ослик подошел еще на шаг и закричал Шерон в ухо: «И-и!» — а потом взвизгнул: «А-а» — и это было похоже на смех.
Шерон тоже рассмеялась и погладила его по шее.
— Не заблудитесь снова, — сказала она, подводя ослика к Иосифу, который ждал там, где Шерон их оставила. — Держитесь тропинки. — И она стала взбираться дальше на вершину холма, уже не сомневаясь, что тропа именно там.
Тропы не было, но это не имело значения. Потому что на юго-западе лежал Иерусалим; далекий и сверкающий белизной в свете звезд, он был озарен огнем сотен очагов и тысяч лампад, а за ним, немного к западу, низко на небе стояли три звезды, расположенные так близко, что почти касались друг друга.
Мария и Иосиф подошли к Шерон и встали рядом с ней.
— Ботт лом, — показывая пальцем, сказала Шерон. — Вон туда, где звезда.
Иосиф снова пошарил за поясом и вытащил кожаный мешочек.
— Нет, — отстраняя мешочек, сказала Шерон. — Он вам понадобится в Вифлееме, в гостинице.
Иосиф неохотно положил мешочек обратно, и Шерон вдруг пожалела, что ей нечего им подарить. У нее нет ни ладана, ни мирры.
«И-а», — крикнул ослик и начал спускаться с холма. Иосиф схватил веревку и пошел за осликом, Мария, опустив голову, — за ними.
— Будьте осторожны, — сказала Шерон. — Берегитесь царя Ирода.
Она подняла руку и помахала им на прощание, рукав ее балахона развевался от ветерка, подобно крылу, но Мария и Иосиф не увидели прощального приветствия. Они спускались с холма, Иосиф чуточку впереди, Мария, придерживаясь за ослика. Когда они уже почти спустились, Иосиф остановился, показал на землю, и они с осликом пропали из поля зрения Шерон. Но она знала, что они нашли тропу.
Шерон немного постояла наверху, наслаждаясь свежим воздухом и глядя на три звезды, почти слившиеся в одну, а затем спустилась, то и дело скользя по камням и комкам грязи, взяла горшок с лилией и закрыла дверь. Подвинула на место шкаф, вытащила из-под двери одеяло, выключила свет и вышла в темный храм.
Там никого не было. Шерон взяла потир, спрятала его в широкий рукав балахона и выглянула в коридор. В коридоре тоже никого. Она прошла в воскресную школу для взрослых, поставила потир обратно в витрину и спустилась по лестнице.
— Где вы пропадали? — спросила преподобная Фаррисон.
Из детской вышли двое полицейских в форме, с карманными фонариками в руках.
Шерон скинула с себя балахон.
— Я проверяла серебро общины, — сказала она. — Все на месте.
Прошла в комнату хора, повесила балахон.
— Мы заглядывали туда. — Преподобная Фаррисон шла за ней по пятам. Вас там не было.
— Да, я, кажется, слышала ваши голоса у двери, — ответила Шерон.
Когда второй куплет хорала «О город Вифлеем» подошел к концу, Мария с Иосифом преодолели лишь три четверти пути.
— Такими темпами они не приплетутся в Вифлеем и к Пасхе, — прошептала Ди. — Неужели они не могут побыстрее?
— Они придут вовремя, — наблюдая за ними, прошептала Шерон.
Мария с Иосифом медленно шли вдоль прохода, не сводя глаз с алтаря.
— «В тиши, — пела Шерон, — в тиши чудесный дар приходит».
Мария с Иосифом миновали вторую скамью и исчезли из поля зрения хора. На верхнюю ступень алтаря вышел хозяин гостиницы с фонарем, вид у него был мрачный и решительный.
Так Бог дает людским сердцам
Небесное благословение.
— Куда они делись? — вытягивая шею, чтобы разглядеть Марию и Иосифа, прошептала Вирджиния. — Они проскользнули в заднюю дверь или куда-нибудь еще?
Мария и Иосиф вновь появились, неторопливым, степенным шагом направляясь к пальмам и яслям. Хозяин гостиницы стал спускаться по ступенькам, изо всех сил стараясь показать, что он их не ждал и не так уж рад их видеть.
Пускай его не слышен шаг,
Но в мир греха и слез…
Позади, гремя своими клюшками, собрались пастухи, Мириам подала волхвам шкатулку с драгоценностями и флаконы с благовониями. Элизабет поправила парчовый венчик.
Для утешенья кротких душ
Приходит к нам Христос.
Иосиф и Мария вышли на середину площадки и остановились. Стоящий чуть впереди Иосиф постучал в воображаемую дверь, и хозяин гостиницы, широко улыбаясь, пошел открывать.