Когда 6 января 1929 г. рейхсфюрером СС стал Генрих Гиммлер, в его подчинении было всего 280 человек. С этого момента история Гиммлера стала историей СС – этот человек и эта организация оказались настолько тесно связаны, что разделить их не представляется возможным. Именно поэтому, когда упоминают некого обезличенного «рейхсфюрера СС» или просто «рейхсфюрера», то обычно имеют в виду именно Генриха Гиммлера. Это вполне логично – именно с ним связан расцвет СС, превращение небольшого элитного отряда телохранителей в мощный административный и карательный аппарат, в организацию, признаную после войны за свою деяния преступной. Да и по продолжительности пребывания на этом посту Гиммлер поставил абсолютный рекорд: если вести историю СС с Ударного отряда «Адольф Гитлер», то из 22 лет существования этой организации Гиммлер занимал пост рейхсфюрера 16 лет – причем последних.
По большому счету, Гитлер на момент назначения Гиммлера рейхсфюрером СС совершенно не собирался создавать еще одну – кроме СА – мощную военизированную организацию внутри партии. Тем более что малочисленные СС, его личная охрана, по-прежнему продолжали числиться в составе СА. Гиммлеру выделили кабинет в штаб-квартире НСДАП, размещавшейся в Мюнхене по адресу Шеллингштрассе, 50 – в доме, где располагались фотоателье и студия Генриха Гоффмана. Безусловно, перспективы у СС в рамках нацистского движения были довольно неплохими: личная гвардия (охрана) необходима любому вождю, особенно при наличии практически бесконтрольной партийной армии, каковой являлись СА. В партии окончательно закрепилось разделение на Партийную организацию (ПО) и СА, между которыми установились неприязненные отношения: партфункционеры со вполне оправданным недоверием относились к уличным драчунам и завсегдатаям пивных, а штурмовики в свою очередь презирали партийных краснобаев, которые получали все блага от роста популярности движения, занимая посты в законодательных собраниях различных уровней, оставляя им драться на улицах с социалистами и коммунистами. Штурмовые отряды создавались, чтобы охранять митинги, организуемые партией, но теперь возникла ситуация, когда партийные органы надо было охранять от самих СА. Кризис стремительно приближался, и вскоре движению пришлось пройти проверку на прочность, но об этом несколько ниже.
Назначение Генриха Гиммлера руководителем СС носило элемент случайности: просто оказалось, что именно он был заместителем Хейдена и под рукой не оказалось кого-либо более подходящего. Уже успевший капитально испортить отношения с верхушкой партии, руководитель СА Франц Пфеффер фон Заломон явно посчитал, что не имеет никакого значения, кто возглавляет каких-то там 280 человек, когда в его подчинении находится около 60 тысяч закаленных в уличных боях штурмовиков. Но если назначение Гиммлера было случайностью, то само создание в рамках движения организации, взявшей на себя впоследствии функции карательного аппарата и спецслужб, было закономерно. А вот то, какие это приобрело формы, во многом отразило собственные воззрения Генриха Гиммлера. Довольно неожиданно несколько своеобразные идеи Гиммлера попали на подготовленную почву и нашли большой спрос в немецком обществе, где царило всеобщее недовольство и разочарование Веймарской республикой. Главной особенность этого общества – как, впрочем, и в других странах всей Европы, но в Германии в более гипертрофированной форме – было наличие огромного числа людей самого что ни на есть трудоспособного и политически активного возраста, прошедших войну и кровопролитные бои – или же не успевших повоевать, но гордившихся своими старшими товарищами и желавших быть такими же, как они. Большинство из них не могли найти себе достойного места в «Новой Германии», невозможность социал-демократических кабинетов снять напряжение в обществе явно показывало их ущербность и настойчиво требовало прихода «сильного правительства», а «буржуазные ценности» сильно проигрывали при сравнении с «фронтовым братством».
Гиммлер задумал создать на базе СС некий суррогат закрытого ордена, члены которого были бы объединены одной задачей – обеспечение безопасности фюрера в самом широком смысле этого слова и воплощение в жизнь его идей без каких-либо раздумий и сомнений, в т. ч. этического или морального характера. Причем в данном случае игнорирование чисто человеческих чувств должно было быть сознательным, а не неосознанным: человек должен был сам переступить через эту черту. Позже, уже во время войны, рейхсфюрер СС заявил во время выступления перед членами эйнзацкоманд СД: «Многие из вас знают, что значит видеть перед собою 100, а то 500 и даже 1000 трупов. Пройти сквозь это и остаться, за исключением обычных человеческих слабостей, порядочными людьми – много значит и делает нас закаленными и твердыми. Это – еще ненаписанная страница славы в нашей истории»[25].
Кроме подобной «причастности к великому» члены СС получали заботливо культивируемое «фронтовое братство» – все эсэсовцы изначально объявлялись равными, в качестве обращения между старшими и младшими по званию использовалось слово «камрад» (Kamerad)[26], а не как в вооруженных силах «господин» (Herr). Фронтовики могли с ностальгией вспомнить былое, а молодежь – приобщиться к нему. Правда, в СА тоже было подобное «фронтовое братство», но здесь Гиммлер изначально делал ставку на дисциплину: в противовес неуправляемым СА эсэсовцы должны были стать элитой, которая всегда привлекает к себе, особенно в обществе, основу которого составляют обыватели. Причем надо напомнить, что на этом этапе СС не только оставались составной частью СА, но и черпали свои кадры в значительной степени в рядах тех же самых СА из числа тех штурмовиков, которым приелась вся эта «вольница». Все это было приправлено большой долей расового превосходства германской нации и антисемитизма, поскольку они являлись важнейшей составной частью и, можно сказать, одними из основополагающих принципов национал-социалистической идеологии. Хотя и здесь Гиммлер внес свои характерные черты в идеологию: возможно, под воздействием своего аграрного образования он был убежденным сторонников евгеники – учения о селекции применительно к человеку, причем был скорее не теоретиком, а практиком, старавшимся – пусть и не особо успешно – превратить СС в огромный эксперимент по созданию будущей элиты германской нации.
Какую-то – и довольно важную – часть новых эсэсовцев дали кадры Добровольческих корпусов, которых также не устраивала вольница СА. В принципе ничего необычного не произошло, учитывая, что совпало сразу несколько факторов. Во-первых, с развитием мирового кризиса и полным бессилием правительства (в марте 1930 г. последний из возглавляемых социал-демократами коалиционный кабинетов ушел в отставку, открыв дорогу череде президентских кабинетов) популярность нацистского движения в целом стремительно росла – если на выборах в Рейхстаг в мае 1928 г. НСДАП получила 12 мандатов (2,6 %), то в сентябре 1930 г. – уже 107 (18,3 %), выйдя на второе место после социал-демократов. Во-вторых, идея элитарности и дисциплины вкупе с «фронтовым братством» оказалась чрезвычайно привлекательной. Наконец, в-третьих, Генрих Гиммлер был человеком, убежденным в идеях движения и неплохим организатором, о чем говорила вся его предыдущая карьера. Результат не замедлил сказаться: к декабрю 1929 г. численность СС достигла почти 1000 человек, через год – к декабрю 1930 г. – 2727 человек, а к декабрю 1931 г. – 14 964 человек.
«Твоя честь – в верности»
Кризис во взаимоотношениях между СА и ПО, о котором мы упоминали выше, разразился в конце лета 1930 г. Если раньше делить было в общем-то нечего, то теперь, со стремительным ростом движения появилось довольно большое количество теплых местечек – прежде всего в различных выборных органах по всей стране, – за которые уже стоило побороться. Надо ли говорить, что основную часть завоеванных НСДАП мест в городских, провинциальных, земельных и других «тагах» (советах) получили партфункционеры, что не могло не вызвать неудовольствия СА? Наиболее крупные волнения произошли в Берлине, тем более что крайне радикальную позицию занял высший руководитель СА на Востоке, командующий группой СА «Восток» (со штаб-квартирой в Берлине) и одновременно заместитель верховного руководителя СА Вальтер Штеннес – 35-летний отставной капитан и ветеран Первой мировой войны. Именно вокруг него летом 1930 г. сплотились силы СА, недовольные усилением роли партийной верхушки и СС. Ситуация была тяжелой: значительную часть СА в Берлине составляли безработные, а средств на их содержание у движения не было, тем более в преддверии масштабной предвыборной кампании.
Накануне этой кампании, предшествовавшей сентябрьским 1930 г. выборам в Рейхстаг, Штеннес выдвинул Гитлеру ряд требований, скорее напоминавших ультиматум. Среди них были отказ от вмешательства в дела СА со стороны гаулейтеров, закрепление за СА статуса единственной организации, обеспечивающей безопасность партийных съездов, предоставление командирам СА права выставлять свои кандидатуры на выборах в Рейхстаг, а также – оплату штурмовикам охраны партийных митингов и мероприятий. Фактически речь шла об установлении над партаппаратом контроля со стороны штурмовиков, которые в свою очередь из-под какого-либо контроля выходили. Гитлер попал в созданную им самим ловушку: СА ему были необходимы для захвата улиц и обеспечения поддержки населения, но политическую власть давать им он не собирался. Гитлер поступил вполне логично для подобной ситуации: он просто проигнорировал требования Штеннеса и не принял прибывшую в Мюнхен делегацию берлинских СА, надеясь, что дело можно будет спустить на тормозах. В качестве назидания другим он вычеркнул имя шефа берлинских СА (и его соратников) из списка кандидатов от НСДАП на выборах в Рейхстаг. В принципе это было пощечиной СА: Вальтер Штеннес входил в число 10 наиболее влиятельных лидеров штурмовиков. В знак протеста руководители берлинских штурмовиков объявили о том, что слагают свои полномочия и прекращают охрану митингов, мало того, они призвали своих сторонников бойкотировать выборы. Когда гаулейтер Берлина Йозеф Геббельс неожиданно увидел, что охраны митинга, который он организовал в берлинском Дворце спорта, больше нет, он обратился к руководителю СС в Берлине Курту Далюге и тот немедленно прислал своих людей к месту проведения митинга, а также выставил караул у штаб-квартиры гау НСДАП.
Тем не менее подобные действия штурмовиков нуждались в ответной реакции, и Гитлер сделал следующий ход: 29 августа 1930 г. он отстранил уже давно раздражавшего его Пфеффера фон Заломона от его обязанностей, после чего объявил, что теперь он – Адольф Гитлер – будет являться Верховным руководителем СА. Таким образом, он становился главой и СА, и ПО, замыкая их на себе. Одновременно опальный Эрнст Рём был в срочном порядке вызван из Бразилии, где служил военным советником, но связи с Гитлером не прерывал. Ему было поручено возглавить штаб СА и укротить мятежников. С точки зрения внутрипартийной борьбы операция была проведена блестяще, однако Штеннес не собирался играть по чужим правилам.
В ночь на 30 августа 1930 г. штурмовики из состава 31-го штурмбанна СА ворвались в здание штаб-квартиры берлинского гау НСДАП по адресу Хедеманнштрассе, 10, избили охранявших вход эсэсовцев и разгромили внутренние помещения. Геббельс был вынужден вызвать полицию, чтобы она приструнила его разбушевавшихся «товарищей по движению». Прибывшие вскоре стражи порядка – представлявшие «антинародное правительство», против которого боролась НСДАП, – навели порядок, арестовав 25 штурмовиков. Накануне выборов Гитлер не мог допустить раскола, он срочно прибыл в Берлин, оставив Вагнеровский фестиваль в Байройте, встретился со Штеннесом и 1 сентября договорился с ним о «мире», что означало принятие практически всех условий лидера берлинских СА.
СС, которые еще раз подтвердили свою верность фюреру во время этого конфликта, сделали огромный шаг на пути к самостоятельности. В нацистском движении (как позже и нацистском государстве) действовал принцип фюрерства, подразумевавший на самом высоком уровне, что фюрер – Адольф Гитлер – непогрешим и от его благоволения зависит если не все, то практически все. Подобная верность нуждалась в поощрении, и СС получили новые преференции: 7 ноября 1930 г. Гитлер разделил командования СА и СС (хотя формально СС остались в подчинении начальника штаба СА) и отдал приказ: «Ни один командир СА не наделен правом отдавать приказы бойцам СС».
Учитывая, что на самом деле Гитлер не собирался выполнять какие-либо требования СА, за новым «мятежом Штеннеса» дело не стало. Тем более что «свой человек» в руководстве берлинских СА, полунемец-полуитальянец врач Леонардо Конти, уже 8 сентября 1930 г. сообщил фюреру, что «СА под командованием Штеннеса превращается в войско, не имеющее никакой внутренней связи с движением и его идеями. По его приказу оно готово к выступлению в любой момент. Штеннесу чуждо национал-социалистское мировоззрение, в которое он и не собирается вникать»[27].
Прознав о намерении Рёма отстранить Штеннеса от исполнения его обязанностей, руководители берлинских СА договорились не допустить этого и поднять новый мятеж. 1 апреля 1931 г. штурмовики вновь захватили берлинскую штаб-квартиру НСДАП, а также редакцию издававшейся Геббельсом газеты Der Angriff («Атака»). Малочисленные эсэсовцы честно попытались оказать сопротивление, но были подавлены численно превосходящими их силами штурмовиков. Мятеж в Берлине поддержали СА в Бранденбурге, Силезии, Померании и Мекленбурге. Фактически произошел захват штурмовиками всей полноты власти в НСДАП, но лишь в этих регионах – остальных лидеров штурмовиков Рёму удалось удержать от присоединения к мятежу.
В ответ на действия СА Гитлер сразу же перекрыл финансирование мятежных отрядов. Своих средств у штурмовиков не было, мятежники, надеявшиеся наложить руку на партийную кассу, стали покидать Штеннеса, и его «путч» завершился провалом: 2 апреля он был исключен из СА, 4 апреля – из НСДАП[28]. Из СА было изгнано около 3 тыс. человек. А Гитлер объявил, что справиться с мятежом стало возможно лишь благодаря СС: ведь именно они через своих бывших товарищей в СА получили сведения о планах заговорщиков и успели подготовиться. Фюрер направил вождю берлинских СС Курту Далюге письмо, которое закончил фразой «Эсесовец! Твоя честь зовется верность!» (SS-Mann, Deine Ehre heißt Treue). Гиммлер немедленно воспользовался этой фразой, несколько изменив ее и провозгласив девизом СС, который теперь стал звучать как Meine Ehre heißt die Treue («Моя честь зовется верность»).
С этого момента – и практически до самого краха режима – Гитлер всегда был уверен в «своих СС», в том, что они всегда останутся ему верны. Гиммлер сформулировал цель СС: «Главное, что наш фюрер в нас уверен. Мы для него – самая любимая и дорогая организация, никогда его не подводившая»[29]. Мало того, именно на это сделал Гиммлер свою главную ставку. При этом не стоит слишком переоценивать исключительно идеологическую составляющую подобного решения (хотя она, конечно же, присутствовала и играла важную роль): дело в том, что подобная позиция на данном этапе лучше всех других обосновывала главную цель, которую преследовал Генрих Гиммлер (как, впрочем, и все его предшественники) – выход СС из-под контроля СА и превращение Охранных отрядов в самостоятельную организацию в рамках НСДАП. Подобное отделение от СА автоматически привело бы к повышению статуса самого рейхсфюрера СС в системе НСДАП – пока что он по своему положению приравнивался к обергруппенфюреру СА и формально не был самостоятельным руководителем.
Учитывая пока еще сохранявшуюся – пусть и постоянно слабевшую – зависимость от СА, Охранным отрядам оставалось на свой страх и риск, рассчитывая на поддержку фюрера, дистанцироваться от СА. В этом отношении является очень показательной инструкция, выпущенная руководителем берлинских СС Куртом Далюге для своих подчиненных. В ней, в частности, говорилось: «Запрещаю любые разговоры со штурмовиками и их руководством, а также с членами партии обоего пола о характере деятельности и задачах, стоящих перед СС. В случае нападок в небольшой компании со стороны посторонних эсэсовцы обязаны немедленно молча покинуть собравшихся, ограничившись замечанием, что СС выполняет приказы и распоряжения непосредственно Адольфа Гитлера»[30].
Как мы уже упоминали, во все времена личная охрана руководителя практически всегда через какое-то время начинала заниматься несвойственными ей функциями: прежде всего контролем за исполнением решений этого руководителя, но также и внутренней разведкой и контрразведкой. Последнее было теоретически обусловлено постулатом, что для полного обеспечения безопасности руководителя необходимы не только и не столько телохранители (количество которых априори ограничено десятком человек), но прежде всего предотвращением самих фактов покушений или каких-либо других угроз вождю. То есть задача спецслужбы во все времена не просто защитить свой «объект» во время покушения, а не допустить самого факта этого покушения – именно такая спецслужба и является наиболее эффективной. А для этого необходим собственный штат осведомителей, агентов и аналитиков. Кроме того, жизненно важным для Гитлера, возможно более важным, чем умозрительные покушения, было недопущение раскола в движении: там, где действовал принцип фюрерства, любой случай неповиновения, тем более массового, мог угрожать авторитету вождя и, как следствие, единству и дальнейшему существованию всего движения.
В связи с этим в том, что СС начали заниматься сбором информации как о политических противниках, так и о возможных оппонентах внутри собственной партии, не было ничего особо чрезвычайного – это был процесс закономерный. Более важным было другое: со временем СС не превратились исключительно в спецслужбу, а стали разветвленной партийной организацией, деятельность которой во многом основывалась на идеологических принципах и не была направлена исключительно на обеспечение безопасности существующего режима. Хотя Гиммлер стремился создать собственную разветвленную Службу безопасности (СД) практически с самого момента своего прихода в СС, реально она начала формироваться лишь когда у него появился нужный человек. Это произошло 14 июня 1931 г., когда он по рекомендации штандартенфюрера СС барона Фридриха Карла фон Эберштейна принял в своем доме в Вальдтрудеринге отставного обер-лейтенант флота Рейнгарда Гейдриха. Уже 1 октября того же года Гейдрих был официально назначен референтом специально «под него» созданного 10 августа, реферата 1c Главного штаба СС. В этой книге вопросы, связанные с СД и гестапо, рассматриваться не будут, поскольку им будет полностью посвящена отдельная книга, которая уже написана и, надеюсь, выйдет в скором времени после этой; к ней я отсылаю читателя, который заинтересуется именно этим аспектом деятельности СС.
Во всем остальном круг обязанностей СС в течение 1932 г. мало чем отличался от того, чем занимались СА: как и было предписано во время различных предвыборных и других политических компаний – а 1932-й в этом отношении был горячей порой – штурмовики и эсэсовцы вместе раздавали листовки, агитировали за партию, охраняли митинги, участвовали в уличных боях. Однако на этом поприще успехи СС не шли ни в какое сравнение с СА – здесь все решала численность, а не дисциплина, и, чтобы очистить улицы от коммунистов и социалистов, нужна была «коричневая армия», а не «черная гвардия». Борьба приобрела характер настоящих боевых действий: например, в Пруссии в 1932 г. в уличных боях погибло 155 человек, причем из них 105 – в предвыборные июнь и июль, а полиция сообщила о 461 случае политических беспорядков с 400 ранеными и 82 убитыми за первые семь недель кампании[31].
Нельзя сказать, чтобы власти с этим не боролись. После завершения второго тура президентских выборов, состоявшегося 10 апреля 1932 г., на которых победил престарелый генерал-фельдмаршал Пауль фон Гинденбург (а Адольф Гитлер соответственно проиграл), правительство Генриха Брюннинга 14 апреля вообще запретило деятельность СА и СС, а против самой нацистской партии было начато дело по обвинению в государственной измене. В тот же день полиция заняла помещения штабов и казарм СС. Впрочем, подобное запрещение СС было лишь незначительным эпизодом в ее истории, настолько мелким, что часто о нем вообще не упоминают. Дело в том, что запрет действовал достаточно формально – не то что в 1923 г. – и СС ни на минуту не прекращали своей деятельности. Кроме того, вскоре кабинет Брюнинга рухнул, а новый рейхсканцлер Франц фон Папен предпочел договориться с нацистами и 16 июня 1932 г. снял запрет. К этому моменту в составе СС числилось уже около 30 000 человек, но это притом что СА уже достигли 370 тысяч и продолжали стремительно расти[32].
ПОРТРЕТ: Генрих Гиммлер – начало карьеры
Человек, которому предстояло стать одной из самых мрачных личностей в истории и без того не отличавшегося гуманизмом Третьего рейха, родился 7 октября 1900 г. в Мюнхене, в квартире на втором этаже в доме по Хильдегардштрассе. Его отец – Гебхард Гиммлер[33] (1865–1936) – был профессором Виттельсбаховской гимназии в Мюнхене и воспитателем принца Баварского Генриха[34]. Мать Генриха Гиммлера – Анна Мария, урожденная Хейдер (Heyder; 1866–1941) – происходила из семьи торговцев из Регенсбурга. Семья была добропорядочной в полном смысле этого слова – Гебхард Гиммлер был благочестивым католиком и убежденным монархистом. Крестным мальчика согласился стать принц Генрих, в честь которого будущий рейхсфюрер СС и получил свое первое имя (второе имя – Луитпольд – он получил в честь принца-регента). В 1913 г. Гебхард, получивший чин обер-штудиендиректора, был назначен директором гуманитарной гимназии Лансхута (ныне гимназия Ганса Кароссы) – города в 50 километрах к северо-востоку от Мюнхена. Естественно, Генрих поступил в ту же гимназию, где служил его отец. Он был старательным и прилежным учеником, но звезд с неба не хватал. Мечтой гимназиста Гиммлера была армия – национальный подъем, царивший в Германии после начала Первой мировой войны, не обошел стороной и его.
2 января 1918 г. ему удалось наконец поступить добровольцем в 17-й Королевский Баварский пехотный фон дер Танна полк[35], и он был направлен в запасной батальон полка, дислоцированный в Регенсбурге. 15 июня 1918 г. молодой человек был отправлен на курсы фаненюнкеров в Фрейзинге, а после их окончания 15 сентября – на пулеметные курсы в Бамберге. Однако, когда он завершил подготовку – 1 октября 1918 г. – война уже практически закончилась, и 18 декабря того же года Генрих Гиммлер был демобилизован в чине фаненюнкера, так и не приняв участия в боях. Его военная карьера закончилась, так и не начавшись. Это событие Гиммлер потом тяжело переживал всю жизнь и через некоторое время, видимо, даже самого себя убедил, что он является ветераном войны, о чем неоднократно поминал в своих выступлениях.
После войны оставшийся не у дел Генрих Гиммлер сначала вернулся к учебе – надо было получить аттестат (хотя, как фронтовику, сдавать экзамены ему не пришлось), а затем попытался еще раз присоединиться к «фронтовому братству» и вступил весной 1919 г. в Добровольческий корпус «Лаутербахер», однако и на этот раз ему не довелось поучаствовал в боях – Баварская советская республика рухнула без его участия. В июне 1919 г. Генрих Гиммлер собрался было поступить в рейхсвер, но особого упорства не проявил, и все осталось как есть.
В 1919 г. Гиммлер поступил на работу на ферму близ Ингольштадта (вскоре в этот город был переведен и его отец, занявший должность директора гимназии). 4 сентября Генрих заболел – у него была обнаружена паратифозная лихорадка и врачи посоветовали ему оставить работу на ферме. 18 октября 1919 г. он был зачислен на агрономическое отделение Мюнхенского высшего технического училища и стал изучать сельскохозяйственные науки. Вступил он и в студенческое общество фехтовальщиков, влюбился в дочку фрау Лориц, у которой снимал квартиру, даже начал изучать русский язык (он собирался стать фермером на Востоке). Отличительной чертой характера Гиммлера было упорство – несмотря на довольно слабое здоровье, он изнурял себя спортом, а не слишком большие способности старался компенсировать усидчивостью. Его политические воззрения в этот период можно охарактеризовать как националистические, ультраправые и антимарксистские – в этом не было ничего странного, таких, как он, были миллионы. Он был также и антисемитом, однако, видимо, не столь уж убежденным, поскольку еще 22 ноября 1919 г. вступил в студенческий союз Apollo München, президентом которого был еврей доктор Авраам Офнер.
Гиммлер очень активно пытался участвовать в общественной жизни и был членом многочисленных обществ, союзов и клубов; в 1919–1923 гг. он был сторонником католической Баварской народной партии (BVP). 16 мая 1920 г. стал также членом местного подразделения гражданской обороны (Einwohnerwehr), после чего со складов рейхсвера ему выдали винтовку. 1 декабря 1921 г. Генрих Гиммлер получил звание фенриха запаса.
5 августа 1922 г. Гиммлер получил диплом экономиста-аграрника и был принят на должность ассистента лаборатории фирмы минеральных удобрений Stickstoff-Land GmbH, расположенной в Шлейссхейме, близ Мюнхена. Гиммлер посещал митинги и шествия, устраиваемые различными правыми союзами, и вместе со старшим братом Гебхардом в октябре 1923 г. вступил в возглавляемый Эрнстом Рёмом союз «Имперский военный флаг» (Reichskriegsfahne) – с самим Рёмом он впервые встретился еще во время учебы, в январе 1922 г. Наконец, 2 августа 1923 г. Гиммлер вступил в НСДАП.
В составе отряда Рёма Гиммлер принял участие в «Пивном путче» 8–9 ноябре 1923 г., во время которого нес флаг своей организации – для этого он специально приехал в Мюнхен из Шлейссхейма. Люди Рёма не участвовали в печально известном марше к Фельдхеррнхалле, а, собравшись 8 ноября в пивной «Лёвенбройкеллер»[36], отправились к зданию баварского Военного министерства и захватили его (на следующий день здание окружили части рейхсвера, и Рём предпочел сдаться без боя). Неудавшийся путч поставил крест на его карьере – работу Гиммлер потерял и переехал в Мюнхен, где с 1922 г. жила его семья.
Новое место работы он искать не стал и с головой окунулся в политику, вступив сначала в возглавляемое Грегором Штрассером Национальное освободительное движение (Nationalsozialistischen Freiheitsbewegung; NSFB) – НСДАП пока еще находилась под запретом. Его энергия и исполнительность были замечены братьями Штрассерами, и Гиммлера зачислили в их штаб и одно время он был секретарем Штрассера (с окладом 120 марок). Таким образом, Генрих Гиммлер стал мелким партфункционером, но с перспективами на карьерный рост.
Гиммлер принял активное участие в избирательной кампании 1924 г. в Нижней Баварии: выборы закончились большим успехом Штрассера, который провел в Рейхстаг 32 депутатов. Грегор Штрассер «находил этого парня вдвойне полезным – у него был мотоцикл и полно нереализованных амбиций стать солдатом»[37]. 12 марта 1925 г. его старый друг Хорст Вессель познакомил его в Мюнхене с Гитлером, и в августе 1925 г. Гиммлер вступил в воссозданную НСДАП (он получил партбилет № 14303), тогда же – 8 августа 1925 г. – Гиммлер вступил в СС, получив SS-Nr. 168. Свои партийные посты он менял очень быстро: в 1925 г. – имперский оратор НСДАП (Reichsredner der NSDAP), руководитель пропаганды гау Нижняя Бавария, делопроизводитель (Schriftführer) того же гау; 1926 г. – управляющий делами (Gaugeschäftsführer) и заместитель гаулейтера Нижней Баварии – Верхнего Пфальца, заместитель гаулейтера Верхней Баварии – Швабии, командир отрядов СС в гау Нижняя Бавария, заместитель имперского руководителя пропаганды. Наконец 7 апреля 1927 г. он был назначен заместителем рейхсфюрера СС Хейдена и одновременно введен в состав штаба Верховного руководства СА; в связи с этим назначением Гиммлеру было присвоено звание оберфюрера СС. Таким образом, бывший фенрих (т. е. только кандидат в офицеры) волшебным образом превратился в полковника (или, скорее, в бригадира).
3 июля 1928 г. Генрих Гиммлер обвенчался с Маргарет Зигрот, урожденной Боден[38], дочерью небогатого западно-прусского помещика и хозяйкой небольшой не особо процветающей клиники. После продажи клиники супруги приобрели в Вальтрудеринге (близ Мюнхена) земельный участок, где сделали попытку организовать птицеферму, но вскоре разорились. Теперь Гиммлеру оставалась лишь партийная карьера. И в 1929 г. он занял не слишком престижный пост руководителя СС, где в его подчинении оказалось всего лишь 280 человек.
После «захвата власти»
Около полудня 30 января 1933 г. 82-летний рейхспрезидент, прославленный герой Первой мировой войны генерал-фельдмаршал Пауль фон Гинденбург поручил лидеру НСДАП – партии, имевшей самую большую фракцию в Рейхстаге, – Адольфу Гитлеру формирование кабинета, пока, правда, коалиционного. Была поставлена точка в почти 20-летнем пути нацистов к власти. Гитлер взял курс на скорейшую нацификацию государства. Партия пришла к власти, однако отнюдь не все ее сторонники получили то, чего они по собственному святому убеждению заслуживали. Во-первых, на этом этапе Гитлеру еще приходилось считаться с различными ненацистскими силами и если не делиться с ними властью, то, по крайней мере, не слишком открыто и быстро ее у них забирать. Это с коммунистами, социалистами и другими левыми можно было расправиться достаточно быстро. А вот с немецкими националистами-консерваторами (соратниками НСДАП по правительственной коалиции), ветеранскими союзами (крупнейший из них – «Стальной шлем» – только в феврале 1934 г. удалось преобразовать в Национал-социалистическую лигу бывших военнослужащих), рейхсвером, капитанами германской тяжелой индустрии – со всеми надо было считаться. Имперское руководство НСДАП, возглавляемое рейхслейтерами, занялось насаждением нацистского духа на общеимперском уровне. Функционеры из Партийной организации (ПО) во главе с гаулейтерами начали захват власти на местах, где сразу же вступили в конфликт в руководством СА, которое немедленно начало рассылать своих «комиссаров» и наблюдателей во все государственные органы.
Но если в целом сражение за местные (не говоря уже о центральных) органы власти выиграла ПО, сумевшая выкурить из них комиссаров СА, то в органах охраны правопорядка штурмовикам удалось пока закрепиться довольно прочно. Они захватили большую часть постов полицей-президентов по всей Германии. В полицию Пруссии штурмовиков также не особо пускали, поскольку министром внутренних дел Пруссии и членом Имперского кабинета стал Герман Геринг, немедленно взявший руководство полицией в свои руки и назначивший 15 февраля 1933 г. полицей-президентом Берлина депутата Рейхстага от НСДАП и капитана 1-го ранга в отставке Магнуса фон Лефецова – ветерана Первой мировой войны и Капповского путча, кавалера ордена Pour le Mérite. А вот в «столице движения» Мюнхене (и, таким образом, на территории второй по размерам земли Германии – Баварии) 9 марта 1933 г. полицей-президентом стал Генрих Гиммлер. В целом этот пост не был слишком уж незначительным, как постоянно утверждается в подавляющем большинстве работ о Гиммлере, другое дело, что он, скорее всего, не соответствовал амбициям рейхсфюрера, который видел себя политиком не земельного (баварского), а общеимперского масштаба.
Судя по всему, Генрих Гиммлер вскоре сделал вывод, что на данном этапе ему не удастся побороться с СА за контроль над полицией порядка на местах, а надо искать что-то более интересное. Вывод напрашивался сам собой: если СА – армия, а СС – гвардия, то что является элитой полиции, численность которой в 1933 г. была больше, чем у рейхсвера – вооруженных сил Веймарской республики? Такой элитой – и не только в Германии, но и во всех других странах – всегда являлась полиция безопасности, т. е. подразделения политической и криминальной полиции. 13 апреля 1933 г. Генрих Гиммлер сдал пост полицей-президента Мюнхена обергруппенфюреру СА Августу Шнейдхуберу и сосредоточился на других вопросах, оставив заниматься установлением – в перспективе – контроля над полицией порядка Курту Далюге.
Именно в 1933 г. фактически наметились те основные направления деятельности СС, которым планируется в рамках этой серии посвятить отдельные книги. Прежде всего 17 марта 1933 г. Зепп Дитрих сформировал штабную стражу СС «Берлин», которая позже превратилась в знаменитый «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер». О нем, а также о возникших в том же году «частях политической готовности», ставших основой частей усиления СС, а позже получивших известность как войска СС, будет рассказано в посвященной войскам СС книге «Политические солдаты Гитлера». Все вопросы, связанные с подчинением Гиммлеру и дальнейшей деятельностью карательных органов и спецслужб (полиции безопасности и СД), будут рассмотрены в книге «На страже нацистского режима». Наконец, в июне 1933 г. в подчинение СС перешел концентрационный лагерь в Дахау, после чего были сформированы Караульные соединения СС – прообраз наводящих ужас соединений СС «Мертвая голова» – им, а также всем прочим вопросам, касающимся функционирования системы концлагерей, будет посвящена книга «Империя рабов».
Шел второй год пребывания Гитлера на посту рейхсканцлера, и именно в 1934 г. Гиммлеру выпал его главный шанс превратить СС в самостоятельную действенную силу в Германии, а самому войти в высшую элиту нацистского движения. И он своего не упустил. В 1934 г. начала складываться как раз та ситуация, для которой Гиммлер, в принципе, и создавал свою организацию, постоянно увеличивая ее численность. Он готовил своих эсэсовцев выполнить любой приказ фюрера, чтобы они в любой момент могли бы встать на защиту режима против внутреннего врага. Образ врага постепенно начал вырисовываться. Им оказались не коммунисты или социал-демократы, которые к 1934 г. потеряли все свои позиции и не пользовались даже гипотетической поддержкой хотя бы небольшой части населения. Враг обнаружился в рядах самого нацистского движения, это были руководители самой мощной из организаций НСДАП – Штурмовых отрядов (СА). И первым среди них был Эрнст Рём – имперский министр без портфеля, депутат Рейхстага, если не второй, то уж точно из первой десятки наиболее влиятельных нацистов, человек, который один из немногих говорил Гитлеру «ты».
Хотя Рём и высшее руководство СА после «захвата власти» и получили высокие посты, власть и деньги, все равно они считали себя обиженными. Ведь еще больше получили партийные бонзы, которые теперь собирались управлять государством, а необходимость в штурмовиках уже отпала: они были противовесом коммунистам и социал-демократам, а теперь уже не у кого было отнимать улицы. Также, после того как Гитлер наложил временный запрет на прием новых членов в партию, чтобы она не переполнялась беспринципными карьеристами, прием в СА никто не ограничивал. Численность Штурмовых отрядов росла стремительно: если в начале 1933 г. в их рядах состояло около 600 тысяч человек, то через год эта цифра перевалила за три миллиона! Единства в столь большой организации быть не могло, и в СА оставалось много приверженцев «социалистических» идей Грегора Штрассера. Руководители же СА хотели получить в свои руки еще больше власти и оказывать влияние на государственную политику, им же предлагалось заниматься воспитанием подрастающего поколения, распространением листовок и газет и т. п. Все это категорически не устраивало Рёма, который объявил о необходимости «второй революции» – то есть теперь уже борьбы против правых и консерваторов (в ходе «первой» был нанесен сокрушительный удар по левым – коммунистам и социал-демократам). Выступая перед руководством СА, он заявил: «Первая победа на пути германской революции одержана… СА и СС, на которых возложена великая миссия продолжения германской революции, не допустят, чтобы ее предали, остановив на полпути… Если филистеры полагают, что национальная революция слишком затянулась… и в самом деле настало время кончать ее, превратив в национал-социалистическую… Мы должны продолжать борьбу с ними или без них, а если потребуется – и против них. Мы – неподкупные гаранты окончательной победы германской революции». Нужно ли говорить, что подобные идеи абсолютно не нравились консерваторам, окружавшим Пауля фон Гинденбурга, который все еще продолжал оставаться рейхспрезидентом, обладавшим по Конституции чрезвычайно обширными полномочиями! Их поддержка, как и капитанов германской тяжелой индустрии, также не приходивших в восторг от риторики и планов Рёма, были чрезвычайно важны для Гитлера. Заняв пост рейхсканцлера, он был менее всего заинтересован еще в одной революции: у него в руках была огромная власть, которую он с успехом использовал для стремительной нацификации Германии.
Но Рёму и этого было мало. Он, не обращая внимания на недовольство консерваторов и промышленников, рассорился еще и с генералами. В феврале 1934 г. он представил в правительство меморандум, в котором предложил создать «народную армию», в рамках которой должны были быть объединены рейхсвер, СА, СС и союзы бывших фронтовиков. Пояснять, кто должен играть в новой «народной армии» ведущую роль, не имеет смысла, поскольку достаточно лишь сравнить три миллиона штурмовиков и сто тысяч военнослужащих. Генералы возмутились – как можно сравнивать их, профессиональных военных, с уличными хулиганами! Они категорически не желали делить с кем-либо монополию на защиту страны и, как следствие, контроль за тяжелым вооружением. Однако лишь мнения промышленников и генералов для того, чтобы свалить Рёма, было недостаточно.
Против него должны были выступить достаточно влиятельные силы внутри самого нацистского движения. И эти силы не замедлили активизироваться. Прежде всего заволновался Герман Геринг – второй (или третий, если вторым считать Рёма) человек в НСДАП, председатель Рейхстага, имперский министр без портфеля, министр-президент и министр внутренних дел Пруссии. Уже получивший в 1933 г. звание генерала пехоты, Геринг и сам претендовал на высший военный пост в стране. К нему вскоре примкнул и Генрих Гиммлер. Впрочем, это решение далось ему не очень легко, хотя сама логика толкала его против Рёма – СС было необходимо избавиться от соперника, каким для них являлись в нацистском движении именно СА. Первоначально сам рейхсфюрер не очень хотел бороться с Рёмом, тем более что он помнил его по «годам борьбы». Однако энергичную деятельность развил глава СД Рейнгард Гейдрих, которому было жизненно необходимо получить от Геринга контроль над прусским гестапо, без чего власть над политической полицией рейха была не более чем простой иллюзией. Наконец, в апреле 1934 г. Гиммер дал свое согласие, и Гейдрих начал собирать компромат на Рёма и его ближайшее окружение: надо было убедить Гитлера, что Рём на самом деле опасный мятежник.
Первоначально Гитлер не был готов к применению силы против Рёма, он надеялся решить проблему мирно. А решать ее надо было быстро: конфликт партийной верхушки с СА показал бы Гинденбургу, что Гитлер не контролирует ситуацию даже в рядах собственного движения. Последствия этого могли стать катастрофой для нацистов. 4 июня Гитлер вызвал к себе Рёма и беседовал с ним за закрытыми дверьми почти пять часов. 8 июня газета Völkischer Beobachter сообщила, что с 1 июля все СА в полном составе уходят в отпуск сроком на один месяц, а сам Рём отправляется лечить ревматизм на курорт Бад-Висзее, который располагался под Мюнхеном на берегу озера Тегернзее. Впрочем, Рём все же решил испортить Гитлеру настроение и успокоить своих сторонников, заявив: «Если враги СА надеются, что после отпуска штурмовики не вернутся в строй или вернутся лишь частично, то мы позволим им немного помечтать… СА были и остаются уделом Германии».
В результате беспрецедентного давления Гитлера удалось убедить в невозможном – Штурмовые отряды готовят путч. Конечно, Гитлер был морально готов к подобному: на него давили и окружение Гинденбурга, и промышленники, и рейхсвер, но без Геринга и Гиммлера «Ночи длинных ножей» могло и не быть. Первый обеспечивал политическое прикрытие и обоснование акции, а второй должен был предоставить своих людей для подавления «мятежа»: полицию использовать было нельзя, а рейхсвер категорически не желал марать руки разборками со штурмовиками.
Решение было принято 21 июня 1934 г. В этот день Гитлер отправился навестить рейхспрезидента Пауля фон Гинденбурга, отдыхавшего в своем восточно-прусском поместье Нойдек. На лестнице его встретил военный министр генерал Вернер фон Бломберг, который от имени Гинденбурга потребовал от Гитлера «ликвидировать нынешнюю напряженную обстановку», в противном случае будет объявлено военное положение, и власть перейдет в руки рейхсвера. Гиммлер и Геринг, использовав записи перехваченных телефонных разговоров и сфабрикованные документы, представили Гитлеру «доказательства», что СА готовят мятеж. Гитлер решил пожертвовать своим старым товарищем и принял окончательное решение об устранении Рёма.
На следующий день рейхсфюрер СС проинформировал руководителей оберабшнитов о том, что СА готовит путч, и приказал привести подчиненные им части СС в состояние боевой готовности. 25 июня в состояние боевой готовности были приведены части рейхсвера.
«Путч Рёма»[39]
28 июня Эрнст Рём был демонстративно исключен из Лиги германских офицеров; в тот же день Гитлер вместе с Герингом отправился в Эссен на свадьбу местного гаулейтера Йозефа Тербовена. Теперь в игру должен был вступить Гиммлер. Свадебные торжества были уже в полном разгаре, когда Гиммлер позвонил из Берлина Тербовену и попросил к телефону фюрера. Рейхсфюрер СС сообщил, что в Берлине замечена подозрительная активность СА. Гитлер немедленно покинул свадьбу и, добравшись до отеля Kaiserhof («Двор кайзера»), где он остановился, распорядился вызвать к себе Геринга, руководителя СА Ганновера Виктора Люце, который был явным противником Рёма, и других. В 15:00 он по радио приказал Зеппу Дитриху и его бойцам из «Лейбштандарта СС Адольф Гитлер» выдвигаться на позиции, около полуночи Дитрих получил приказ: перебросить две роты «Лейбштандарта» в спешном порядке на полустанок Кауферинг. Во второй половине дня в «Кайзерхоф» прибыл из Берлина доверенное лицо Геринга – статс-секретарь Пауль Кёрнер, доставивший письменный доклад Гиммлера о том, что СА готово поднять мятеж.
Получив чрезвычайные полномочия, Геринг и Кёрнер немедленно убыли обратно в Берлин, чтобы подготовить там расправу над СА, а Гитлер связался по телефону с Рёмом и приказал ему собрать руководство СА в Бад-Висзее – местом встречи был выбран пансионат вдовы Ханзельбауер (Kurheim Hanselbauer)[40], где, собственно, остановился Рём, – на срочное совещание, начало которого было назначено на 11:00 30 июня. К этому времени туда должен был прибыть сам Гитлер. Предлогом было сообщение, что штурмовики в Рейнской области проявили неуважение к иностранному дипломату.
29 июня в главной нацисткой газете Völkischer Beobachter вышла статья фон Бломберга, где говорилось, что «армия… на стороне Адольфа Гитлера». Гитлер совершил поездку по трудовым лагерям Вестфалии, а во второй половине дня прибыл в Бад-Годесберг[41], где остановился в Рюнгсдорфе, в гостинице Rheinhotel Dreesen («Рейнский отель Дреезен»)[42]. Вечером в Бад-Годесберг прибыл Йозеф Геббельс, сообщивший, что глава берлинских штурмовиков Карл Эрнст привел в боевую готовность берлинские СА, что было откровенной ложью, поскольку Эрнст как раз собирался отправился со своей невестой в отпуск на Мадейру. Пришло также сообщение от Гиммлера, в котором указывалось, что берлинские СА будут подняты по тревоге 30 июня в 16:00 и в 17:00 захватят правительственные знания.
В 02:00 в субботу 30 июня Гитлер вылетел с аэродрома Хангелар под Бонном на транспортном «Юнкерсе» Ju-52, который через два часа приземлился в мюнхенском аэропорту «Обервизенфельд». Зепп Дитрих, к которому присоединился отряд эсесовцев Теодора Эйке из состава охраны концентрационного лагеря Дахау, уже мчался в Мюнхен. Когда Гитлер прибыл в Мюнхен, все руководство СА Баварии уже было взято под стражу. Увидев ничего не понимавших заспанных группенфюрера СА Вильгельма Шмида и обергруппенфюрера СА Августа Шнейдхубера, Гитлер впал в неистовство, он начал кричать, доводя себя до истерики, а затем подбежал к ним и сорвал знаки различия. В 06:30 Гитлер в сопровождении отряда СС прибыл в Бад-Висзее. Все было закончено в несколько минут, штурмовиков растолкали и, побросав в машины, увезли в тюрьму. Виктор Люце так описал арест Рёма: «Гитлер стоял у двери комнаты Рёма. Один из полицейских постучал и попросил открыть по срочному делу. Через некоторое время дверь приоткрылась и сразу же была широко распахнута. В дверь прошел фюрер с пистолетом в руке и назвал Рёма предателем. Приказав тому одеться, объявил об аресте».
В районе 09:00 Гитлер вернулся в Мюнхен[43], где поручил Геббельсу отзвониться в Берлин Герингу, передав ему кодовое слово «Колибри». Это был сигнал для проведения арестов руководителей штурмовиков в столице Германии. В мюнхенской тюрьме «Штедельхейм» по приказу Гитлера эсэсовцы Дитриха расстреляли полицей-президента Мюнхена и руководителя VII обергруппы СА (Мюнхен) обергруппенфюрера СА Августа Шнейдхубера, руководителя группы СА «Хохланд» группенфюрера СА Вильгельма Шмида, руководителя VIII обергруппы СА (Бреслау) обергруппенфюрера СА Эдмунда Хейнеса, руководителя группы СА «Померания» группенфюрера СА Петера фон Хейдебрека, руководителя группы СА «Саксония» группенфюрера СА Ганса Хайна и 1-го адъютанта Рёма штандартенфюрера СА графа Ганса Эрвина фон Шпрети-Вейльбаха; на следующий день Эрнст Рём был застрелен в своей камере Теодором Эйке и Михаэлем Липпертом. (Кстати, надо заметить, что все казненные, кроме Шпрети, были депутатами Рейхстага и обладали депутатской неприкосновенностью!) По всей Германии прокатилась волны расстрелов (продолжавшихся до 1 июля), исполнителями были исключительно эсэсовцы. 2 июля Гинденбург выразил Гитлеру благодарность «за решительное и доблестное вмешательств, которое помогло удушить измену в зародыше и отвратить от немецкого народа великую опасность».
Количество погибших так и не было установлено, в своем выступлении Гитлер сообщил, что расстрелян 61 человек, в т. ч. 19 высших руководителей СА, еще 13 убито при сопротивлении аресту и 3 покончили с собой – итого 77 человек. Люце говорил о 82 убитых штурмовиках. Изданная в Париже «Белая книга» указывала, что был убит 401 человек, при этом поименно названо 116, а в документах Нюрнбергского процесса без приведения каких-либо доказательств указывается число в 1076 человек. На Мюнхенском процессе в 1957 г. было заявлено, что число погибших превысило 1 тысячу человек, хотя имена были установлены лишь у 191 человека.
СС сумели убрать со своего пути опасного конкурента, СА уже никогда не смогли подняться, и 20 июля 1934 г. Имперская служба печати НСДАП довела до всеобщего сведения следующее распоряжение фюрера (датированное: 20.7.1934, Мюнхен): «Принимая во внимание большие заслуги СС, особенно в связи с событиями 30 июня 1934 г., я возвожу СС в статус самостоятельной организации в системе НСДАП; таким образом, рейхсфюрер СС, подобно начальнику штаба [СА], подчиняется непосредственно Верховному фюреру СА. Как начальник штаба, так и рейхсфюрер СС имеют в системе партии ранг рейхслейтера».
ПОРТРЕТ: Убийца Рёма – Михаэль Липперт
Будущий убийца – а вернее, один из убийц начальника штаба СА Эрнста Рёма – Михаэль Липперт (Lippert) родился 24 апреля 1897 г. в верхнефранконском городке Шёнвальде, расположенном на самой границе с Богемией. Он был пятым сыном Йоханна и Маргареты Липперт. Михаэль учился в народной школе, а затем перешел в училище. Его учеба была прервана началом Первой мировой войны, и, хотя Липперту было всего 17 лет, он бросил учебу и в ноябре 1914 г. поступил добровольцем в 1-й Королевский Баварский шевалежерский императора Николая II Всероссийского полк (Kgl. Bayerisches 1. Chevaulegers-Regiment Kaiser Nikolaus von Rußland), вместе с которым в составе III баварского армейского корпуса участвовал в боях на Западном и Восточном фронтах. В октябре 1917 г. Липперт был направлен на учебу во 2-е авиационное училище в Нойштадте и 20 октября 1918 г. получил лицензию летчика – к этому времени война уже практически закончилась, и он так и не успел принять участие в воздушных боях. Заслужить офицерские погоны Липперту не удалось, однако за отличия он был награжден Железным крестом 2-го класса и Баварским военным крестом 3-го класса с мечами.
Вскоре после окончания войны Липпер в числе других унтер-офицеров военного времени был демобилизован и устроился на работу на предприятие по производству фарфора. Однако оказалось, что работа на фабрике 23-летнего ветерана войны не привлекала, и 17 ноября 1921 г. он поступил на службу в баварскую земельную полицию города Регенсбург. В полиции Липперт прослужил семь лет, был 1 января 1927 г. произведен в гауптвахмистры, а 9 февраля 1929 г. оставил службу. Будучи человеком правых взглядов Липперт еще во время службы в полиции был сторонников националистов, теперь же 1 июня 1930 г. он вступил в НСДАП, получил NSDAP-Nr 246989. 10 марта 1931 г. он также стал членом СС № 2968 и получил звание труппфюрера. Всего через восемь месяцев – 15 ноября 1931 г. – Липперт получил первое «офицерское» звание штурмфюрера СС и возглавил 2-й штурм 31-го штандарта СС «Нижняя Бавария» в Ландсхуте. С 19 июня по 5 июля 1933 г. он был откомандирован на учебу на курсы руководителей СС при Высшем германском училище физической подготовки, базой которого был стадион в Берлине – Грюнвальде. 5 августа 1933 г. он был произведен в штурмгауптфюреры СС.
В 1933 г. Липперт был переведен в Караульные части СС и включен в зондеркоманду бригады СС «Юг». Способного администратора с опытом службы в армии и полиции сразу же заметил сам Теодор Эйке, который приблизил Липперта к себе, сделав его свои адъютантом и доверенным лицом. Одновременно в июне 1933 г. Липперт стал заместителем коменданта концентрационного лагеря Дахау (комендантом был сам Эйке), затем он также возглавил штурмбанн СС D, осуществлявший охрану концлагеря. 9 ноября 1933 г. он получил звание штурмбаннфюрера СС, а 20 апреля 1934 г. – оберштурмбаннфюрера СС. В выданном ему документе 12 июля 1934 г. он значился как «исполняющий обязанности коменданта».
Когда 1 июля 1934 г. Гитлер наконец согласился на ликвидацию своего старого друга Эрнста Рёма, Гиммлер перепоручил исполнение «мероприятия» Эйке, распорядившись, чтобы Рёму сначала был дан шанс совершить самоубийство. Эйке, взяв с собой Липперта, в сопровождении командира оберабшнита СС «Юг» (Мюнхен), депутата Рейхстага группенфюрера СС Генриха Шмаусера прибыл в мюнхенскую тюрьму «Шдательхейм», где находился Эрнст Рём. В районе 18:00 трое эсэсовцев вошли в камеру к Рёму, и Эйке сообщил ему, что жизнь его уже закончена, но Гитлер дает ему шанс уйти из жизни как настоящему офицеру. Эйке положил на стол заряженный пистолет, свежий номер Völkischer Beobachter с сообщением о разгроме «путча Рёма» и объявил заключенному, что у того есть на все про все 10 минут, в течение которых он может использовать пистолет, чтобы покончить с собой. После этого Эйке, Липперт и Шмаусер вышли из камеры, 10 минут ждали в коридоре. Выстрела не последовало. Тогда эсэсовцы подождали еще пять дополнительных минут, но выстрел так и не прозвучал. Тогда Эйке и Липперт достали свои пистолеты и снова вошли в камеру Эрнста Рёма, Шмаусер остался ждать в коридоре. Эйке и Липперт выстрелили практически одновременно, одна из пуль попала Рёму в сердце – из чьего пистолета она была выпущена, так и осталось тайной.
В «Ночи длинных ножей» Липперт продолжил службу в системе концлагерей, и через некоторое время Эйке перевел его в Инспекцию караульных частей СС. 1 апреля 1936 г. Липпер принял командование 5-м штурмбанном соединений СС «Мертвая голова» (SS-TV) «Бранденбург», чины которого осуществляли охрану концлагеря Заксенхаузен, в – октябре 1936 г. он даже исполнял обязанности коменданта этого концлагеря, но на этом поприще ничем себя не проявил. 1 июля 1937 г. его штурмбанн был развернут во 2-й штандарт SS-TV «Бранденбург», а Липперт переведен в Ораниенбург, в центральный аппарат Инспекции концлагерей.
В мае 1939 г. он оставил службу в SS-TV и был направлен в Общие СС, где возглавил в мае 1939 г. 1-й штурмбанн 49-го штандарта СС. В июне 1939 г. Липперт был назначен и.о. командира 69-го штандарта СС «Зауерланд» в Хагене, а 1 августа 1939 г. был перемещен на пост командира 105-го штандарта СС в Мемеле. После начала Второй мировой войны посты командиров штандартов СС во многом стали фикцией, поскольку большинство функционеров СС этого уровня были либо отправлены на фронт, либо использованы для службы в различных эсэсовских или государственных структурах. Липперт не стал исключением. Несмотря на то что командиром 105-го штандарта СС Липперт числился по 1 июля 1943 г., а затем до 1 октября 1943 г. командиром 69-го штандарта СС, фактически в руководстве этими частями он участия не принимал.
С началом войны Липперт поступил в люфтваффе, и хотя участие в военных действиях он не принимал, но 1 декабря 1939 г. ему было присвоено звание обер-лейтенанта резерва. Вскоре – 4 января 1940 г. – Эйке перевел Липперта в штаб дивизии СС «Мертвая голова» в качестве офицера «резерва войск СС», а в мае 1940 г. назначил командиром 2-го батальона 16-го пехотного полка «Мертвая голова». Липперт принял участие в кампании на Западе и даже за заслуги получил Железный крест 2-го класса. После завершения боев во Франции Липперт, не оставляя командования батальоном, также возглавил унтер-офицерское училище СС (SS-Unterführerschule).
Весной следующего года он был ненадолго переведен в Главное оперативное управление СС, а в июле 1941 г. принял командование над сформированным в Радоме добровольческим соединением СС (фактически батальоном) «Фландрия». В сентябре 1941 г. оно было развернуто в Добровольческий легион СС «Фландрия» (SS-Freiwilligen Legion Flandern), состоявший из пяти моторизованных рот (1112 человек, в т. ч. 950 фламандцев, из которых лишь 14 – офицеры). В середине ноября 1941 г. легион был отправлен на советско-германский фронт, в район Новгорода – его штаб разместился южнее Тосно. Затем последовали бои юго-восточнее Ленинграда, на берегах озера Ильмень, на шоссе Чудово – Новгород. После небольшой передышки в конце марта 1942 г. легион был переброшен на внешний фронт Волховского котла[44]. Четыре месяца прокомандовал Липперт легионом в боях на Волхове, а его служба на советско-германском фронте закончилась в июле 1942 г., когда он был тяжело ранен и эвакуирован в Германию. Эти бои принесли Липперту Железный крест 1-го класса, Пехотный штурмовой знак, медаль «За зимнюю кампанию на Востоке 1941–1942 гг.» и Серебряный знак за ранение.
Немногим более полугода ушло у Липперта на лечение и реабилитацию, и лишь 8 января 1943 г. ему было поручено исполнять обязанности только-только начавшей формироваться в Южной Франции танковой дивизии СС – пока без названия[45]. Однако это было лишь временное назначение, и через полтора месяца, 15 февраля, он сдал командование Лотару Дебесу и вернулся в резерв при Главном оперативном управлении СС дожидаться вакансии. 20 апреля 1943 г. Липперт получил свое последнее звание штандартенфюрера СС (со старшинством с 1 октября 1943 г.).
Свою последнюю должность Липперт получил 2 ноября 1944 г., когда был назначен командиром 83-го гренадерского полка СС, входившего в состав 10-й добровольческой гренадерской бригады СС «Ландшторм Нидерланд» (голландской № 2)[46]. После завершения переформирования бригада заняла оборону по рекам Ваал и Рейн; за эти бои Липпертт 5 января 1945 г. получил Пристежку почетного списка сухопутных войск на ленту Железного креста – награду довольно редкую, но все же не столь высокую, как Золотой Германский крест или Рыцарский крест. В середине февраля его полк был переброшен в Нидерланды, в район между Бетуве и Боммелерваардом[47]. Полк Липперта отчаянно сопротивлялся британским и канадским частям, имевшим абсолютное превосходство как в численности, так и в тяжелом вооружении. Эсэсовцы не прекратили боев, даже когда 5 мая капитулировала немецкая группировка в Голландии. Лишь после окончания войны – 10 мая 1945 г. – полк Липперта сложил оружие.
В мае 1945 г. Липперт оказался в плену у англичан, которые не особенно заинтересовались штандартенфюрером и, продержав его несколько лет в лагере, передали Нидерландам. Там против него было выдвинуто обвинение в расстреле в начале 1945 г. 19 голландских подданных, причем не военных, а гражданских. Их подчиненные Липперта обнаружили в районе небольшого голландского городка Ренена и зоне военных действий без документов. Не особо разбираясь, эсэсовцы объявили голландцев шпионами и расстреляли, причем двое из них были казнены по прямому приказу Липперта. Преступление в общем-то было налицо, и 12 мая 1950 г. Специальное присутствие Высшего земельного суда Арнема приговорило эсэсовца к 10 годам тюремного заключения. Он отбывал наказание в тюрьме города Бреда, работая на тюремной прачечной. Срок приговора он до конца все же не отбыл и был 17 апреля 1953 г. депортирован в Западную Германию.
Однако и в Германии к Липперту у судебной системы были претензии. 4 июля 1956 г. прокуратура при земельном суде округа Мюнхен I выдвинула обвинения против Липперта и Зеппа Дитриха в убийстве руководителей СА во время «Ночи длинных ножей». В августе того же года Липперт был арестован. Судебный процесс начался 6 мая 1957 г., защиту Липперта (как и Дитриха) осуществлял известный адвокат доктор Альфред Зейдль, который на процессе Международного военного трибунала в Нюрнберге над главными военными преступниками защищал Рудольфа Гесса. Липперту было предъявлено обвинение в соучастии в убийстве Эрнста Рёма, при этом сам штандартенфюрер на процессе утверждал, что второй раз он в камеру Рёма не входил, а стрелял один Эйке – тот был уже давно мертв и ни подтвердить, ни опровергнуть слова своего бывшего адъютанта не мог. 10 мая в своей обвинительной речи прокурор потребовал для Липперта два года лишения свободы. В последнем слове, произнесенном 13 мая, Липперт защищался, заверяя, что он патриот[48]. 14 мая суд признал Липперта и Зеппа Дитриха виновными и приговорил каждого из них к 18 месяцам тюремного заключения. Зачитывая приговор, судья описал Михаэля Липперта «полным опасного и нераскаявшегося фанатизма». 20 мая Федеральная судебная палата подтвердила приговор Мюнхенского суда. Через год, отбыв в Зигбургской тюрьме 2/3 срока, Липперт был освобожден. Выйдя на свободу, он через некоторое время обосновался в Вуппертале, в земле Северный Рейн – Вестфалия, и прожил еще 10 лет. Убийца Эрнста Рёма скончался 1 сентября 1969 г. в возрасте 72 лет.