ожно быстрее потащили долой от склада. Я спрыгнул из окна и побежал вслед за ними.
Мы благополучно достигли соседней улицы, и теперь можно было перевести дыхание. Честно говоря, я не рассчитывал на такой успех – всё прошло в точности по плану. Всё, за одним исключением – руды было мало.
– Это всё? А что насчёт остальных мешков? Была опасность обнаружения? – набросился с расспросами Диего. Я рассказал, в чём дело.
– Странно… Не к добру это. Возможно, руда оказалась в разных частях склада, но это маловероятно. Если бы кто-то опередил нас, то они бы взяли всю руду – какой смысл оставлять один мешок? Получается, что руду уже перенесли, оставив на складе, только излишки, а значит, нам не удастся остановить постановку барьера…
Мы дотащили руду до подготовленного места за одной из заброшенных лачуг. Там была выкопана яма, куда мы и спрятали мешок с рудой – всё равно её нельзя было сбыть сразу, так что не было смысла рисковать, храня её у себя.
– Утро вечера мудренее, – сказал Диего, – посмотрим, что нам готовит завтрашний день.
На этом мы распрощались и пошли по домам. Да, день был, действительно, необычный. И, к сожалению, не такой удачный, как это может показаться на первый взгляд. И день следующий был ярким тому подтверждением…
Глава 5. Надёжный друг
Утром я, как ни в чём ни бывало, проснулся в своей кровати, глубоко вдохнул свежего воздуха, которым веяло из открытого окна, и довольно потянулся, собираясь с мыслями. Вчерашние события всплыли в моей памяти и вместе с ними пришла тревога, которая быстро вытеснила благодушное настроение. Хорошо быть свободным человеком, гулять на воле, наслаждаться звуками леса и красотой природы! Только сейчас, когда угроза разоблачения нависла над моей головой, я по-настоящему смог почувствовать все прелести своей жизни. Риск добавлял изюминку в пресные будни, а возможность всё потерять заставляла ценить то, что есть. Всё обдумав, я успокоился и довольно улыбнулся – дело было сделано, а я всё ещё был на свободе.
Однако радость моя была не долгой – прогуливаясь по городу, из разговоров жителей, я узнал, что Диего арестован. Многие хорошо знали его, и новость быстро расползлась. Я был в замешательстве. Как его могли вычислить? Если нашли его, то, что насчёт меня и Гербранта? И я решил разыскать второго сообщника. Весь день я слонялся по городу, на всякий случай, стараясь не попадаться на глаза страже. Все, кого я расспрашивал, ничего не знали о причине ареста Диего. Вечером, я решился пойти домой к информатору Диего, адрес которого мне без особого труда удалось узнать ещё днём. Вокруг всё было спокойно, я разглядел через окно, что хозяин дома, постучал, и мне сразу же открыли. Лицо Гербранта, а открыл мне именно он, было таким, будто бы он видит меня первый раз.
– Кто вы? Что вам нужно от меня? – грубо крикнул он и через секунду захлопнул входную дверь перед моим носом, чуть не прищемив мне ногу.
– Гербрант? – в растерянности спросил я. Во всём этом было что-то крайне неправильное, я развернулся и попытался уйти как можно скорее, но из двери дома напротив появились двое стражников с арбалетами наизготовку. Ловушка! Выхода не было, оставалось только сдаться.
– За что вы меня арестовываете? – я попытался изобразить недоумение, хотя уже понял, что ничего из этого не выйдет.
– Молчать! Поговоришь на суде! – грубо прервал меня один из стражей.
За попытку ещё раз открыть рот в своё оправдание, я получил увесистый удар в живот. Стало ясно, что разговоры бесполезны. После того, как меня скрутили, один из стражников постучал в дом Гербранта. Я ожидал, что его тоже арестуют, но вместо этого стражник вежливо поинтересовался у него, всё ли в порядке. Получив удовлетворительный ответ и благодарность за избавление от бандита, стражники повели меня в тюрьму.
По пути я успел обдумать ситуацию. Гербрант оказался предателем! Он сдал Диего властям, а меня не мог выдать напрямую, не выставив себя причастным к делу, и поэтому придумал подлый план, чтобы меня выманить – сообщил страже, что у Диего должны быть сообщники, которых он не знает, но они захотят отомстить. Была организована засада, дальше, осталось только дождаться, когда рыбка клюнет. Умно, ничего не скажешь, но он за это ответит, такое грязное коварство не может остаться безнаказанным!
Меня бросили в тёмную злачную камеру, где уже сидел Диего. При виде меня, он слабо улыбнулся:
– И ты здесь. Что ж, методом исключения теперь понятно, кто меня выдал. Прости, парень, что втянул тебя в это дело.
– Не за что извиняться, я ведь сам принял решение участвовать.
Я рассказал Диего о ловушке, которую для меня устроил Гербрант.
– Не удивительно, – ответил мой друг. – Грязная крыса! А ведь я вёл с ним дела столько лет… Без доноса нас бы никак не разыскали так быстро, да и вообще не посадили бы... Но мы ещё с ним поквитаемся, если, конечно, выберемся из этой передряги.
Дальше были допросы, от нас требовали указать, где спрятана руда. Сначала я упирался и вообще не признавал свою причастность, но мне быстро объяснили, что не собираются со мной возиться. Диего тоже допрашивали, он пытался обвинять Гербранта, но ему не поверили, сказав, что он просто клевещет в отместку за донос. Упираться дальше было бессмысленно, и мы показали, где тайник. Как и следовало ожидать, руды там, стараниями Гербранта, уже не было. Нас собирались пытать снова, теперь требуя выдать остальных подельников, но к счастью, дальше побоев дело не дошло – покалеченные заключённые не смогут работать на рудниках.
Через пару дней, нас вместе с ещё десятком будущих каторжников, среди которых был и генерал Ли, отправили под усиленной охранной в колонию. Шли мы пешком, скованные общей длинной цепью. Прогулка была не из приятных, не разрешали даже разговаривать – считалось, что болтовня отвлекает стражу и увеличивает вероятность, что заключённые сговорятся о побеге. В последний раз я смотрел на знакомые с детства места – много раз я ходил по этим дорогам и охотился в окрестных лесах. Не думал, что придётся когда-нибудь пройти здесь, закованным в цепи. Формально меня приговорили к пятнадцати годам каторги, но я знал, что срок на самом деле будет пожизненным, ведь остановить постановку барьера нам так и не удалось…
К вечеру мы подошли к рудниковой долине. Я доходил до неё несколько раз и раньше во время длительных охотничьих вылазок, но теперь она предстала передо мной совсем в ином свете… Мы около часа брели по широкому ущелью – это был единственный сохранившийся проход в долину со стороны города. Раньше был и ещё один вход, который выводил практически сразу же к порту Хориниса, однако лет двадцать тому назад там случился обвал. Это произошло ещё до моего рождения и подробностей я не знал. Ходили слухи, что тогда же на острове полыхало какое-то восстание, и обвал был вызван вовсе не силами природы. Впрочем, я лишь несколько раз слышал упоминания об этой истории, которая звучала как очередная трактирная байка. Вообще в Миртане было не принято говорить о восстаниях и том периоде, когда ещё не все дворяне склонили головы перед Робаром Вторым. Любые такие разговоры могли быть расценены как подстрекательство к мятежу и сепаратизм.
Вся южная часть острова была окружена неприступными скалами, с запада они почти вплотную омывались морем, и лишь с востока можно было пройти к берегу по равнине, но лоция была настолько опасной, что мало кто отваживался там причаливать. К тому же, в восточных водах часто можно было встретить орочьи галеры. Чтобы хоть как-то отвлечься от суровой действительности, я вспоминал всё, что когда-либо слышал о рудниковой долине. Согласно легенде, когда-то давным-давно этой части острова вообще не существовало, но в этих краях произошла одна из битв между богами-братьями Инносом и Белиаром. Их ярость не знала границ, море кипело и бурлило, а скалы вырастали там, где раньше была морская пучина. Земля изрыгала огонь и огромные валуны взметались в небо, уничтожая всё на своём пути. Гнев Белиара был неукротимым, тьма поглотила мир на несколько дней, сажа падала с небес вместо дождя, и почти все обитатели острова погибли. От древней цивилизации, находившейся на северо-востоке острова, остались лишь руины некогда величественных пирамид, а немногие выжившие покинули эти проклятые края. Лишь вмешательство третьего брата – Аданоса, спасло остров, поднявшиеся воды моря залили кипящую ненависть Белиара, а свет Инноса, в конце концов, пробился сквозь тучи и развеял мглу. Часть силы бога огня осталась в скалах, и именно благодаря этому образовались месторождения магической руды. Много тысячелетий прошло с тех пор, остров вновь заселился, а о давно минувших днях остались лишь легенды, которые рассказывают детям. Встречались разные версии этой сказки. Возможно, в ней была и крупица истины.
В колонии до появления барьера был очень строгий порядок, в шахтах работали круглосуточно в три смены. Под землёй не чувствуется время суток, но жили шахтёры всё равно на поверхности, и ночная работа давалась тяжело, сильно подрывая здоровье. Хотя это ерунда по сравнению с самим фактом работы в шахте – рудная пыль разъедала лёгкие, спустя пару лет у заключённых появлялся хронический кашель, который со временем становился всё сильнее и большинство погибало, задыхаясь, и отплёвываясь собственной кровью. Однако в первое время кашель был наименьшим, о чём можно было беспокоиться, потому что после первой своей смены новички обычно выходили еле живыми. К счастью, согласно местным распорядкам, начинающим сначала давали облегчённый график, чтобы успели привыкнуть махать киркой. Раньше, когда такого правила не было, слабые заключенные просто погибали от истощения в первую неделю, а местное питание и условия жизни отнюдь не способствовали восстановлению сил.
Рудокопы жили в лагере, расположенном в нескольких километрах от шахты. Каждый день шахтёров конвоировали туда и обратно по несколько раз – это было сделано не для того, чтобы отдохнуть на свежем воздухе, а просто из соображений безопасности. Дело в том, что лагерь представлял собой крепость, причём направленную скорее вовнутрь, чем наружу, как и полагается тюрьме. Город, хотя едва ли можно так назвать нагромождение убогих лачуг, располагался вокруг холма, на котором гордо возвышался замок. На высоких стенах по периметру ходили надсмотрщики в тяжёлых доспехах с боевыми арбалетами. Они могли с высоты наблюдать за всем, что происходит в лагере. Самым укреплённым местом, само собой, был замок – его стены были высотой едва ли не в десяток метров, а вход запирался массивной стальной решёткой. Одна башня когда-то в прошлом обвалилась, а часть стены над обрывом была разрушена. Оставалось лишь предполагать, какой враг мог оставить такую память о себе, но эти повреждения нисколько не умаляли неприступность крепости.