Хронологически и по ряду использованных источников («Римская история» Аммиана Марцеллина и др.) наше исследование еще принадлежит к проблематике современного антиковедения. Однако по другим источникам («Гетика» Иордана, раннесредневековый эпос и др.), а главное по тематике (готы, «варварское королевство») оно уже входит в область изучения медиевистики. Источниковая база включает античную и средневековую нарративную традицию о готах и королевстве Эрманариха, а также данные современной археологии[24]. Сочинения греческих, римских и готских авторов позволили реконструировать в основных чертах событийную канву истории Остроготского королевства на юге Восточной Европы. «Библия» Вульфилы, по существу являющаяся греко-готской билингвой, дает ключ для понимания многих реалий из жизни готского общества IV в., позволяющих определить уровень его исторического развития. Раннесредневековый германский героический эпос, веками сохранявший память о могущественном остроготском короле, помогает оценить масштабы этой исторической личности. Кроме традиционных письменных источников широко использовались многочисленные археологические данные, прежде всего, материалы Черняховской культуры, оставленной подданными короля Эрманариха.
Благодаря археологии мы получаем массовый, ежегодно пополняемый, а главное, совершенно независимый от древних нарративов источник, раскрывающий те стороны жизни подданных остроготского короля, которые в силу разных причин не попадали на страницы исторических сочинений. Это тем более важно, т.к. свидетельства Аммиана Марцеллина, Иордана и других авторов о «державе» Эрманариха в прямом смысле слова уникальны, что в большинстве случаев делает почти невозможным их верификацию данными других нарративов. С другой стороны, новые, подчас неожиданные результаты изучения вещественных источников все чаще вынуждают исследователей обращаться к старым свидетельствам — задавать новые вопросы историческим текстам, причем такие, которые из их традиционного историко-филологического анализа никогда бы и не возникли. Подобное перекрестное сопоставление результатов изучения нарративных и вещественных источников в конечном итоге может дать новое знание, которое нельзя было бы извлечь из тех же источников при их анализе порознь[25]. При этом нам представляется, что в XXI в. междисциплинарный синтез будет приобретать все более ассиметричный характер в сторону повышения удельного веса археологических источников не только в силу их многочисленности, но, прежде всего, потому, что именно они будут выступать в роли «нарушителя спокойствия» при изучении интересующей нас проблематики. В этой диалектике мы видим перспективы изучения истории королевства Эрманариха, стоявшего между уходящим в прошлое Древним миром и нарождающейся в муках Великого переселения народов средневековой Европой.
В основу исследования положен междисциплинарный анализ различных видов источников — письменных, лингвистических, археологических, а также эпической традиции с последующим сопоставлением полученных результатов. При изучении археологических источников использовались не только традиционные для этой дисциплины методы, но и цивилизационный подход, позволяющий более объективно определить уровень развития Черняховской культуры, оставленной полиэтничным населением королевства Эрманариха. В основу датировки археологического материала положена система хронологии центральноевропейских древностей позднеримской и гуннской эпох[26]. На источниковом уровне применялись современные методы критического анализа литературных, эпических, лингвистических и вещественных источников с целью обнаружения в них, прежде всего, своего рода «изоглосс» (точек пересечения) содержащейся в них информации об одном и том же явлении. Полученные результаты интерпретировались с помощью историко-сравнительного метода, с учетом последних достижений в разработке проблем политогенеза и становления потестарности[27].
Историку всегда приходится оперировать двумя несовпадающими рядами понятий — современными научными терминами и понятиями, которыми пользовались люди изучаемой им эпохи[28]. Как известно, среди базовых элементов позднеантичных и раннесредневековых дискурсов главную роль играли концепты “regnum”, “gens”, “natio” и “populus” в том виде, в каком они понимались современниками[29]. Эти политонимы и этнонимы, касающиеся политического статуса и этнических различий внутри ранних варварских потестарных образований имеют мало общего с современными представлениями об этничности и государственности[30]. Поэтому для понимания природы королевства Эрманариха нами использовались подходы и методы современной Венской школы историко-этнографических исследований. Они открывают новые возможности в понимании механизма готского этногенеза и политогенеза на самых начальных его стадиях в связи с политической интеграцией общества и эволюцией институтов власти[31].
В источниках встречается различное написание имени остроготского короля: у Аммиана Марцеллина — “Ermenrich” (XXXI.3.1), в «Гетике» Иордана один раз — “Hermenerig” (§ 79), в остальных случаях он использует латинизированную форму “Hermanaricus” (§ 116, 119, 120, 129, 247, 250)[32]. Ниже, следуя написанию его современника — Аммиана Марцеллина и устоявшейся традиции, видимо, наиболее близкой восточногерманскому звучанию, мы будем называть его Эрманарих, за исключением тех случаев, когда цитируется источник или современное исследование — здесь сохраняется написание оригинала (Германарих, Эрменрик и др.).
В современной литературе можно встретить широкий спектр названий подвластного Эрманариху образования: «королевство», «государство», «вождество», «союз племен», «держава», «империя»[33]. Учитывая то, что большинство из перечисленных названий уже имманентно содержит в себе его оценку, до уточнения его реального содержания мы предпочитаем использовать термин «королевство», поскольку он наиболее адекватно соответствует латинскому “regnum”, встречающемуся в позднеантичных раннесредневековых источниках (Amm. Marc., XXXI.3.1; lord., Get., 116). Соответственно и латинский титул Эрманариха тогда будет “rех”, что адекватно аутентичному готскому “reiks” — король. Может быть, употребление последнего титула в отношении готского правителя IV в. и содержит некоторый налет модернизации, но обычно именно так это слово переводят в литературе о древних германцах и других народах Барбарикума, начиная с первых веков н.э. В германской эпической традиции государство Эрманариха получило название “Gotaland” — «Страна готов» или “Reiðgotaland” — «Страна хрейдготов».
При использовании названий «гревтунги» — «остроготы» — «остготы» и, соответственно, «тервинги» — «везиготы» — «вестготы» мы придерживаемся хронологического разграничения, хорошо обоснованного в книге Х.Вольфрама[34]. Для IV в. готские этнонимы «гревтунги» и «остроготы», как, впрочем, соответственно «тервинги» и «везиготы», можно рассматривать в качестве синонимов. В этом смысле их нужно отличать от более поздних «остготов» и «вестготов» — эти этнонимы отражают последующую стадию готского этногенеза, завершившегося уже на территории Римской империи.
Глава I Нарративные источники о готах и Эрманарихе
На первый взгляд может показаться, что история остроготов и королевства Эрманариха нашла весьма скромное отражение в нарративных источниках эпохи Великого переселения народов. При обращении к ним сразу бросается в глаза небольшое число позднеантичных и византийских авторов, которые оставили какие-либо свидетельства по истории готов в Северном Причерноморье. Вероятно, этому были свои причины. В силу известного прагматизма римлян, а затем и их преемников-византийцев варвары интересовали последних только в тех случаях, когда они вступали в непосредственное соприкосновение с их интересами. А т.к. в IV в. остроготы были отделены от нижнедунайских римских провинций владениями везиготов, да к тому же после 332 г. не проявляли особой активности в отношении к Империи, то они практически не входили в сферу актуальных военно-политических интересов Рима вплоть до событий 375—376 гг. Римские историки стали писать о готах Эрманариха лишь после того, как его «держава» рухнула под натиском гуннов, и готы стали представлять непосредственную опасность для Империи. Если так можно сказать, гунны сильно «актуализировали» готскую тему в позднеантичной историографии, особенно после переселения сотен тысяч воинственных готов в дунайские провинции. Не случайно в эти годы один из отцов церкви, Амвросий Медиоланский, утверждал: “Gog iste Gothus est”, т.е. библейский «Гог есть Гот».
С другой стороны, на степень отражения в источниках интересующей нас варварской «державы», безусловно, повлиял характер эпохи, которая по существу открывала «темные века» не только в истории Западной, но еще в большей мере Восточной Европы[35]. Для этого времени характерно сужение этнографического кругозора римлян, в котором все более заметную роль играла старая книжная традиция о Северном Причерноморье, еще не знавшая готов. Наконец, была и третья причина весьма слабого отображения эпохи Эрманариха в нарративных источниках. Ее история интересовала готских историков, но они обратились к ней тогда, когда «держава» готов на юге Восточной Европы уже давно перестала существовать как историческая реальность. Этот разрыв во времени протяженностью в 4—6 поколений также сказался не только на качестве, но и количестве достоверной информации, которой могли располагать готские историки о времени Эрманариха.