В современной научной литературе сложилось устойчивое представление о своеобразной иерархии источников по степени их достоверности и авторитетности для раннесредневековых историков[36]. Наибольшим доверием в глазах последних обладали зрительные свидетельства (“visa”) — увиденное лично или услышанное непосредственно от очевидцев. Затем следует устная традиция (“audita”) — наследие бесписьменного варварского прошлого и, наконец, сведения, содержащиеся в текстах (“lecta”, “scripta”)[37]. Если исходить из этой классификации, то исследователи готской проблемы имеют дело с двумя последними видами источников.
По жанру нарративные источники о государстве Эрманариха можно разделить на следующие группы:
1. Произведения греческих и римских авторов, писавших для своих соотечественников (Аммиан Марцеллин, Евнапий, Зосим, Кассиодор, Исидор Севильский и др.).
2. Сочинения «готских» историков (Аблабий, Иордан). Они предназначались для романизированной придворной элиты.
3. «Готская Библия» Вульфилы, в лексике которой нашли отражение многие реалии из жизни готского общества в серерине IV в.
4. Христианские агиографические источники, прежде всего «Страсти св. Саввы Готского», облеченные в форму писем собратьев по вере.
5. Раннесредневековый героический эпос, сохранивший историческую память о могущественном остроготском короле Эрманарихе, его борьбе с гуннами и собственным окружением[38].
6. Средневековые исторические хроники.
Эти весьма разнообразные по видам источники с различных сторон и в разной степени освещают историю готов и их королевства в Восточной Европе. Одни источники (1) написаны в духе античной классической историографии, другие (2—6) уже принадлежат традиции, которая получит развитие в эпоху Средневековья. Одни из них обнаруживают очевидную взаимозависимость (1 и 2; 5 и 6), другие отражают те стороны жизни готского общества, которые не попадали в поле зрения историков (3 и 4). Но при всей неполноте и лакунарности данных каждого вида из вышеперечисленных источников в своей совокупности они создают вполне определенное информационное поле, позволяющее осветить основные вопросы истории готов в IV в.
Сочинения позднеантичных и раннесредневековых историков по интересующей нас теме немногочисленны, но весьма информативны[39]. Именно из них умирающий античный мир узнал о существовании в Причерноморье “regnum Gothorum” во главе с Эрманарихом. Эти источники отражают со всеми достоинствами и недостатками «римский взгляд» на готскую историю. Среди них важнейшим является «Римская история» Аммиана Марцеллина.
§ 1. «Римская история» Аммиана Марцеллина
Аммиан Марцеллин (ок. 330—400 гг.) — последний выдающийся римский историк, создавший грандиозную по объему и содержанию «Римскую историю» (в латинском оригинале — “Res gestae”, т.е. «Деяния»)[40]. Его биография и история создания основного труда весьма детально изучены в современной науке[41]. Аммиан сумел сделать политическую карьеру в свите императора Константина II и особенно Юлиана. Он много путешествовал по Империи, не раз бывал на римском лимесе (Amm. Marc., XV.5.21), где имел возможность воочию познакомиться с германскими племенами, принимал участие в последнем Персидском походе императора Юлиана.
К истории Аммиан обратился уже в зрелом возрасте. Как известно, его труд был задуман как продолжение «Анналов» и «Истории» Тацита. Он охватывал большую часть истории императорской эпохи, начиная от правления императора Нервы (96 г.) и кончая смертью Валента в день страшного поражения при Адрианополе (378 г.), нанесенного римлянам готами. Такой изначально задуманный как «анналистический» характер его труда обусловил высокую степень его достоверности как исторического источника. Но, к сожалению, от «Римской истории» сохранились лишь книги XIV—XXXI. Для нашей темы важно, что они как раз освещают основные события в Империи и на ее границах с 353 по 378 гг., т.е. в то самое время, когда в Причерноморье возникло и достигло расцвета королевство Эрманариха.
Использование трудов предшественников и собранный во время путешествий огромный фактический материал позволили Аммиану детально осветить историю Римской империи как единого государства. В последних книгах своего грандиозного труда он подробно изложил историю взаимоотношений Империи с северными варварами в третьей четверти IV в. Ему принадлежит первое историческое описание вторжения гуннов в Европу, которое сыграло определяющую роль в Великом переселении народов. Именно в связи с этим судьбоносным не только для Империи, но и для многих варварских народов событием в труде Аммиана содержится знаменитый пассаж об Эрманарихе и разгроме гуннами его владений около 375 г., о подчинении ими уцелевших остроготов и бегстве везиготов в римскую провинцию Мезия, в общем, о начале той цепи исторических событий, которая привела к гибели Западную Римскую империю и в конечном итоге завершилась образованием на ее территории ряда варварских королевств. Поэтому для оценки степени достоверности сообщаемой Аммианом исторической информации весьма важен вопрос о времени сочинения последней XXXI книги, и особенно о тех источниках, которые он собрал и использовал для ее написания.
К сожалению, в отличие от книг XIV—XXI[42] в современной науке еще нет критических изданий текста последней книги «Римской истории», сопровождающихся надлежащими научными комментариями и справочным аппаратом. Не издан и конкорданс этой части труда Аммиана Марцеллина, который, несомненно, облегчил бы работу с его текстом. Мы имели возможность учесть лишь отдельные источниковедческие аспекты XXXI книги, в частности аланского и гуннского экскурсов, ранее анализировавшиеся исследователями[43].
В современной науке нет существенных расхождений в отношении времени написания заключительной книги «Римской истории». Аммиан завершил работу над ней в самые последние годы своей жизни. Некоторые исследователи приводят более конкретные даты: в промежутке 392—397 гг.[44], после 397 г., но чаще всего 392—393 гг., 392—394 гг.[45] или 392—395 гг.[46]. Скорее всего, труд Аммиана Марцеллина был закончен до смерти императора Феодосия в 395 г., которого историк еще называет «нынешним Цезарем». По существу в XXXI книге Аммиан изложил события недавнего прошлого, отделенного от времени ее написания не более чем полутора — двумя десятилетиями. Более того, в известной мере последняя книга более чем другие части его труда носит характер политического и военного наставления современникам[47]. Тревожные последствия описанных историком событий были еще более актуальны ко времени издания его труда. Трагические для римлян и готов события 375—378 гг. Аммиан описывал спустя всего полтора — два десятилетия. Для него это была еще не история, а часть живой современности, то, что в немецкой историографии называется “Zeitgeschichte”[48].
Для оценки степени достоверности этого источника важно то, что события 375—376 гг. на далекой причерноморской окраине Империи освещались писателем непосредственно, по свежим следам. Но, к сожалению, в отличие, например, от его современника — Евнапия Аммиан Марцеллин уделил истории готов до их «вхождения» в Империю очень мало места. Здесь проявился традиционный для римской историографии прагматизм — освещать лишь то, что непосредственно касалось римлян и их интересов.
Прежде чем анализировать конкретные исторические свидетельства Аммиана о готах и Эрманарихе, целесообразно рассмотреть основные мировоззренческие принципы, представления и взгляды писателя, так или иначе повлиявшие на отбор и манеру изложения исторического и этнографического материала. Они неплохо изучены в современной науке[49].
Аммиану в высшей степени свойственен римский патриотизм и обычное для образованных людей его круга чувство превосходства над другими народами, прежде всего варварами, унаследованное от многих поколений предков[50]. Он выражает явное недовольство резко возросшей ролью и влиянием варваров-германцев в римской армии (Amm. Marc., XIV. 10.7) и при дворе императора (Amm. Marc., XV.5.11). Недальновидное решение императора Валента, позволившего везиготам, переселиться на территорию римской провинции, Аммиан рассматривает как важнейшую предпосылку грядущей катастрофы под Адрианополем (Amm. Marc., XXXI.4.6).
В то же время в отношении подбора сведений о германских племенах Аммиан более практичен и объективен. На выбор информации о конкретных германских племенах влияла сама историческая обстановка 2-ой половины IV в. С одной стороны, северные варвары представляли постоянную угрозу для римлян, но с другой стороны, не только отдельные их представители, но и целые племена играли все более важную роль во внутриполитической истории Поздней Римской империи[51]. Его, прежде всего, интересует конкретная информация, что в полной мере проявилось в экскурсах, посвященных аланам и гуннам (Amm. Marc., XXXI.2.8-9). Но, к сожалению, готы в дошедших до нас книгах «Римской истории» не удостоились отдельного этнографического раздела или даже экскурса. Видимо, в отличие от алан и тем более гуннов, только что оказавшихся в поле зрения римлян, готы слишком хорошо были им уже известны.