Художник наморщил нос и задрал кверху брови. Мартин хотел было переключить машину на перевод человеческой речи, чтобы художник обратился к кошке, но Аглая предупредила Мартина. Она сказала:
— Я понимаю человеческую речь. Можете отвечать просто так, без помощи машины.
— Хорошо, — сказал художник. — Тогда я вам отвечу! Почему я так часто употребляю красную краску? Красная краска, как вам известно, — это цвет жизни…
Но его доклад был прерван грохочущими шагами. Кто-то спускался за дверью по лестнице.
— Это мясник Румкопп со своей овчаркой, — сказал профессор Розкам.
После этого он обратился к кошке Аглае и художнику Берингеру и предложил им обоим отложить на время спор о красной краске. Ибо сейчас назначен визит господина Румкоппа с собакой, а во всём необходимо, в конце концов, соблюдать метод.
— Хорошо, — сказал художник. — Тогда мы придём завтра в это же время.
Кошка тотчас принялась мяукать, и машина перевела:
— Завтра в это время у меня назначена встреча на соседней крыше. Может быть, нам удастся собраться здесь послезавтра? Примерно около трёх часов ночи.
— Меня устраивает, — сказал художник.
— Тогда возьмите себе ключи от моей квартиры, — сказал профессор Розкам, — потому что мы в это время спим.
— Как обращаться с машиной, я вам объясню завтра, — добавил Мартин.
В это время открылась дверь, и в комнату вступил Аякс — немецкая овчарка — со своим господином на поводке.
Аглая равнодушно скользнула мимо собаки к выходу. Оба прекрасно знали друг друга и считали смехотворным ссориться на удовольствие людям.
— Ну, маэстро Берингер, — громко крикнул мясник, — что вам рассказала эта чудо-машина?
Художник сначала смерил взглядом собаку, потом мясника и сказал:
— Приготовьтесь кое к чему, господин Румкопп!
После этого он последовал за кошкой, тихо притворив за собою дверь.
Мясник был озадачен:
— К чему это мне надо приготовиться? — спросил он.
— Может быть, к тому, что вы услышите от собаки, — сказал Мартин.
— Наша машина в состоянии перевести собачий лай в благородное звучание человечьего языка, — объяснил мяснику профессор Розкам.
Румкопп засунул два пальца за воротник рубашки и пробурчал:
— Так, так.
После краткого размышления он наконец объявил:
— Ну хорошо! Давайте начнём, чтобы поскорее кончить. Где должна встать собака?
— На этот стол, пожалуйста!
— Порядок! — Мясник положил свою волосатую руку на стол и скомандовал: — Аякс, хопп!
Пёс вспрыгнул на стол. Там он улёгся, навострив уши и внимательно глядя на Румкоппа.
— Теперь ваша очередь! — обратился мясник к профессору.
Но Мартин опередил своего дядю. Он включил машину и сказал собаке:
— Ну, расскажи нам чего-нибудь!
Пёс только мельком взглянул на Мартина. Оставаясь немым, он не отрывал глаз от хозяина.
Тогда в беседу включился профессор Розкам. Он сказал в человеческий микрофон:
— Аякс, послушай-ка меня! Если ты хочешь сообщить хозяину о каких-нибудь своих просьбах или пожеланиях, ты можешь сейчас это сделать!
Машина перевела эти слова на собачий язык, и Румкопп утвердительно кивнул головой.
Только теперь Аякс реагировал на слова профессора, переведённые машиной. Он ещё более навострил свои уши, прислушался, посмотрел ещё раз на мясника и залаял.
Мартин снова переключил машину. Начало собачьей речи пропало. Но смысл её все поняли. Собака сказала:
— …привык повиноваться, когда я получаю ясные и четкие приказы. Это делает Румкопп.
После этих слов мясник весь просиял. Пёс продолжал:
— Он мог бы давать мне побольше мяса. Но, очевидно, он беспокоится о моей фигуре. Поэтому я на него не обижаюсь.
Румкопп крикнул:
— Ну? Пожалуйста!
Пёс продолжал:
— Во время прогулок он держит меня на очень коротком поводке. Но это потому, что я должен идти в ногу с хозяином. Значит, это мне же на пользу!
На этот раз мясник от удовольствия крякнул, ударив себя по бокам. Пёс продолжал:
— В лавке я должен часами лежать под столом. Но, очевидно, я должен научиться терпению. Так что я на это тоже не жалуюсь.
Пёс перестал лаять, машина замолчала, а профессор и Мартин смотрели на собаку, покачивая головами. Румкопп же был вне себя от гордости.
— Ну, — крикнул он, — что я вам говорил?! Это ли не разумная собака? Она знает, чего ей надо!
— Нет, она знает, чего вам надо, — возразил профессор Розкам.
— Это одно и то же! — рассмеялся мясник.
После этого он крикнул: «Хопп, Аякс!» — и, когда пёс спрыгнул, взял его на короткий поводок, ткнул ему пальцем в лоб и покинул озадаченных изобретателей Говорящей машины.
— Загадочная собачья душа! — сказал Мартин.
— Для меня, как для исследователя животных, всё это, во всяком случае, чрезвычайно интересно! — сказал профессор.
В этот момент послышался писк.
Оба огляделись. Они подумали, что это машина и что в ней что-то неисправно.
Но это была не машина. Это была мышь. Она сидела на столе и указывала передними лапками на микрофон.
«Ещё один клиент!» — вздохнул Мартин. После этого он включил рычаг для мышей.
Мышь запищала, и из Говорящей машины раздался вопрос:
— Можно мне теперь говорить?
Когда профессор кивнул, мышь сказала:
— Я совершенно случайно подслушала разговоры между жильцами дома и домашними животными.
— Случайно никогда не подслушивают, — вмешался Мартин.
Но мышь его не поняла. Она продолжала:
— Если вы разрешите, я тоже хотела бы поговорить со своими людьми.
Мартин переключил машину и спросил:
— Кто ваши люди?
Основываясь на опыте сегодняшнего дня, он обратился к животному на «вы».
— Мои люди… — ответила мышь после переключения машины. — Мои люди носят фамилию Шайбль, третий этаж. Ибо я являюсь у них домашним животным. Об этом знает только один член семьи Шайбль. Поэтому я и хочу представиться всем членам семьи. Это возможно?
Профессор кивнул и послал Мартина на третий этаж.
Спустя некоторое время вся семья Шайбль, предводительствуемая Мартином, спустилась в подвал: мать, отец и пять дочерей.
Профессор Розкам поставил их всех полукругом перед микрофоном и сказал:
— Ваша квартирантка хочет вам представиться.
— Наша квартирантка? — хором переспросили Шайбли.
Только Нанна, самая младшая, ничего не спросила. Она скосила глаза на мышку, стоящую перед микрофоном, и казалась несколько смущённой.
Мартин указал на мышь и коротко пояснил:
— Вон сидит ваша квартирантка. Она сейчас будет с вами говорить с помощью нашей машины.
В тот же момент мышь стала попискивать, а машина принялась переводить. Шайбли слушали разинув рты.
— Милая семья Шайбль! — сказала мышь. — Я уже давно хотела вам представиться. До сих пор я, к сожалению, имела честь знать только одну из вас…
— Одну из нас? — спросили шесть Шайблей и растерянно оглядели друг Друга.
Только Нанна смотрела в пол. Но никто не обратил на это внимания, ибо мышь продолжала говорить и приковала к себе внимание всех.
— Так как я происхожу из очень знатной фамилии, — продолжала мышь, — я хочу представиться вам стихами. Порой стихами выразиться легче, нежели прозой.
Профессор Розкам одобрительно кивнул, мышь тоненько откашлялась и начала декламировать стихи:
Я мышка не простая,
И хвостик мой не прост:
Зовусь я Запятая,
Крючком висит мой хвост.
Люблю я сыр и сало!
Весь век мышиный свой
Я тихо коротала
В холодной кладовой.
Но не возьму без спроса
Я даже горстки проса:
Есть девочка Нанна —
Мне всё даёт она!
Подарит мне кусочки
С любой сковороды…
Спасибо вашей дочке —
Не знаю я нужды!
Но страшно мне немножко,
Что среди бела дня
Иль ночью злая кошка
Вдруг сцапает меня!
Когда мышь кончила, профессор Розкам захлопал в ладоши; его примеру последовали Мартин и все Шайбли. Особенно громко захлопала Нанна, всё время осторожно поглядывая на родителей.
Мышь Запятая отвесила всем льстивый поклон.
Мартин опять переключил машину, и господин Шайбль, глава семьи, сказал в человеческий микрофон следующее:
— Милая фройляйн Запятая! К сожалению, я не умею говорить стихами. Но и в прозе сумею вас заверить, что с сегодняшнего дня мы с радостью будем считать вас нашей шестой девочкой! Принимаем вас в нашу семью! Нехорошо поступала до сих пор Нанна, лишая нас вашего милого общества!
— Я же не могла знать, что вы любите мышей! — крикнула Нанна.
— Да, теперь ты это знаешь! — рассмеялась фрау Шайбль. Она приблизилась к мышке, протянула ей руку, и та вспрыгнула ей на ладонь, весело перебежав по руке на плечо.
В наилучшем настроении, обретя нового члена семьи, покинули Шайбли подвал и поднялись к себе на третий этаж.
Профессор Розкам закрыл за ними дверь и сказал Мартину:
— День был чрезвычайно интересным!
К сожалению, впереди их ожидало нечто ещё более интересное. В полночь за дверью раздался оглушительный лай, и, когда заспанный Мартин, одетый в пижаму, открыл дверь, в комнату влетел Аякс, вспрыгнул на стол перед Говорящей машиной и требовательно посмотрел на мальчика.
Мартину не оставалось ничего другого, как включить машину. Мартин узнал от собаки, что мясник Румкопп спятил (во всяком случае, по утверждению Аякса). Ибо Румкопп потребовал от пса, чтобы тот доказал своё послушание новыми штуками: ходил бы на задних лапах, прыгал через спинку кухонного стула, приносил ему по первому требованию ночные туфли. Пёс был очень обязательным существом, но тут он решил, что хозяин зашёл чересчур далеко. Он требовал немедленных переговоров с хозяином. С помощью Говорящей машины.
С большим трудом удалось Мартину успокоить собаку, обещав ей устроить переговоры на следующий день. Когда мальчик наконец улёгся в кровать, он услышал душераздирающий кошачий концерт под окнам