Бобеоби
Лунесса – певица крыш
Виктóр – грач черный врач
мы работали на скорой
но забыли поспешить
мы живем веселой сворой
нам забыли рот зашить
мы пропали: нас продуло
церебральным сквознячком
в очереди на мыслемойку
ну
четвертые сутки
льёт из дула
Лунесса…
судьбой играла
продула…
сна блесна
Ты говоришь ворьё [сонно]
а любишь воробьё
поэтому иди спать
и сны перелопать
забудем ЛЕпет пихт
расслабься и уснихт
разЛЕпят бухты сна
УСТА а в них блесна
Но сон б…ь нейдёт [с естественной интонацией]
сна ни в одном глазу
сон как голод не тёт
ка но я ус коль зну [отрывисто]
снова под лепет пихт
расслабь ся ус нихт
НЕкто из сна
в верхней губе
блесна
блеснёт блеснёт и уйдёт [отрывисто]
в НОчи казНУ
сон как голод не тёт
ка но я ус коль зну
как воробьё
снов ночное ворьё
всем нам пора спать [медленней]
ты тоже перелопать
сны
и под лепет пихт
забудься
расслабься
уснихт…
«граф Уваров…»
граф Уваров
был чистоплюй
граф Угаров
был златоблюй
князь Пожаров
поляков бил
князь Лошаров
был просто мил
знать не можешь
доли своей
аккуратно ласты сложишь
а ведь говорили тебе не пей
но кто ж учится на чужих ошибках
да и на своих мало кто
жысь такая штука…
бери пальто пошли домой
солнце уш скоро взойдёт
над неказистой Москвой…
Поэмы
Пророк Аджика
Заинька лжёт:
мир жесток и пуст.
Заинька жжот,
излетают из уст
заинькиных речи
достойные пера,
бёдра его, белые плечи
просят топора,
гарнир – лечо
и кабачковая икра.
Пророк Аджика,
уста обожжены,
гоп со смыком,
ни кола, ни двора, ни жены,
ни горячей воды, ни сортира,
и, пока я нарезал сельдерей,
он дыру в белой скатерти этого мира
выжег ядом крови своей.
Волн барашки,
шашлык
Старый хряк
оскалил клык
золотой.
На ушко молодой
нашёптывает байку,
лезет под майку.
Хищный отрок
ласкает окорок
подруги.
из кафе у Дивы
доносятся буги-вуги.
Вечерний расколбас.
Восстание масс?
Да не… потуги…
Отпетушили Пашу –
всё в кашу.
Отворобьили Варю –
назвали тварью.
Проворонили Верону.
Блевали в крону
сосны станкевича
коньякевичем.
Ссали у кипариса.
Не холодно,
кисо?
Кобелёк
жует стебелёк
рядом сучка
золотая ручка
сидят на волноломе
облако в форме крокодила
проглотило светило
парочка свинтила
Зайко с криком Пан или рапан!
бросается грудью на шампуры
Слава герою
и еще 100 каберне.
Полковник-шиповник
зацвёл у дороги
еле унёс ноги
Чайка-чрезвычайка
подцепила клювом пакет
с очистками от креветок
Здесь тихо
Нет
ветра и выше – не видно шевеления веток
Кафешку-гебешку
открыли на набережной
недорого
Солдаты-купаты
блинчики с творогом
– Ночные волки! В ушах кресты!
– Бежать. И жечь за собой мосты.
Жмутся медвежатники к Медведице-Маме.
Не сдаются зайцепоклонники
в Подземном Храме.
«Кроликовали сердце пустотой»,
«Отворобьили идеалы»,
«Исчеловечили, – говорит, – Бога».
– Да ну его. Бубнил, как пономарь.
Тварь.
Туда и дорога.
Хорош ронять слова
как сад янтарь и цедру,
твой ход!
– Конь Е2!
– Хм… итииить тя в недра…
Я инвестирую в печаль,
он сублимирует тревогу,
она смеётся и говорит:
ей-Богу,
вас жаль.
Узкие лики,
грустная плоть,
ходит в пики –
будет жечь и колоть.
Тонкие губы,
сбивчивая речь,
ходит упорно в буби,
будет бубнить и жечь.
Златокудрая бестия
в узкоглазую мать,
снова заходит в крести,
чтобы жечь, убивать.
Вьюнош худой и нервный,
ссыца, но держит масть.
Боже, не дай пропасть,
когда разыграют черви!
Сдох Кудияр Атаман
в глотке пыль-бурьян
схоронили как заведено –
в лодке
чтобы хоть ТАМ в покое:
ну там, жены-шмотки
с собою и всё такое.
Так вóт:
помнишь вчера туман?
Кудияр Атаман
вынырнул из тумана
нож из кармана:
буду жечь-кромсать
после блевать и ссать.
Пятыйрим
Десятыйрейх
убит Шейх
Северного Чертанова
всё опять заново
Огородников и Бузина
у врат Царьграда
шлёт поздравления Португальская Рада
Неспокойно на Луне
25-го первые выборы во сне
Соседка Света
грит близится Конец Света
надо молиться Барану, Альдебарану и Мотороле
если верить соседке Оле.
Дед Пихто
и дядь Сосна
сто суток без сна
слоняются по стране
которая как во сне
Конь в пальто
на нём Чебурашка
несутся вскачь
слышат ветра плач
в стране Рашка.
Вслед пó небу летят
Конь-Ворон
Конь-Бляд
Шурин глаз щурит
молится на Кота
вдуть что ль Шуре?
уже не та.
Деверь прилип к двери
(заступник – Крот)
Пойти что ль к Вере?
рот уже не тот.
Зять любит взять
а тут налоговая
Мечется Лиса-Мать
в тесном логове.
Харьков харит
Курск укурит
Орёл наорёт
В Клину клинит
В Коломне колом мне
поделом мне
Вот и Москва древняя
Большая Деревния
В Чертанове – черти
чертёж чертят
В Перово – перо
под восьмое ребро.
В Коньково в восемь
коньки отбросим
В девять подъём.
С Нальчика начнём.
Обласкан лапкой лягушачьей,
щенячьим писком растревожен,
травинкой в нос защекотат,
он обделён судьбы вниманьем,
чему и радуется втайне,
и благодушествует в уголке.
Но не пройдёт и года…
Обыскан пальцами тревоги,
депрессией ночной допрошен,
объявлен вне любви закона,
как бумажная салфетка
смят.
Подорван поясом несчастий,
убит Аль-Каедой расставаний,
измен кремирован огнём.
И забудем о нём.
Говорящая ветошь
Посвящаются 100-летию первой русской революции
Предназначаются коре правого полушария головного мозга
Этот оползень царств
Это пьяное падание снега
Это опыт мытарств
В беспредметном – и воля и нега
в беспредметном и воля и нега
[…]
Мело-мело
как полкило
Знаешь Ивана?
Футбольного фана?
Он жил на помойке.
Ну там драки, попойки.
А какой он был в койке!
Да ну?
Полметра за. па
А умер глупо.
Постой-ка, постой-ка…
[…]
То был оползень царств
Или – пьяное падание снега
После стольких мытарств
Будто влага покоя и нега
будто влага покоя и нега
[…]
Мело-мело
как полкило
Знаешь Серегу?
Железную ногу?
Он жил на помойке.
портвейны, настойки.
А какой в койке!
Ну?
Уснул без тулупа
Да и жил глупо.
Постой-ка, постой-ка…
[…]
Этот оползень царств
Это пьяное падание снега
После стольких мытарств
Будто влага покоя и нега
Ожидание сна и ночлега
[…]
Мело-мело
как полкило
Знаешь Виталика?
Не дал бы и шкалика
Не жил на помойке
Платил неустойки.
А какой был в постели!
Аж яйца звенели
И умер неглупо.
Прямо в оползень царств
Под пьяное паданье снега
Знаешь Егора?