матривала отставшие в углах кухни обои.
Впрочем, больше Алексею не удалось вставить свои пять копеек. Обсуждение вспыхнуло с новой силой.
Богдан Семенович был за то, чтобы снять квартиру и «пусть сами крутятся», но Вероника замахала на него руками:
– У Гриши экзамены! Ему готовиться…
– Ну так не он же залетел! – ответил Гришин папа. – Ему беременность экзамены сдать на помешает!
Слова «залетел» и «беременность», первый раз произнесенные вслух, повисли в воздухе. У Аси на глаза опять навернулись слезы, а взрослые посмотрели на Богдана с укоризной.
– Что? – сурово спросил он. – Не нравится, когда вещи своими именами называют? Ребенка сделать мозгов хватило, пусть сами выкручиваются. Я готов платить.
– Платить он готов… – фыркнула Вероника.
– Цыц! – сказал Богдан.
Вероника замолчала, но ее взгляд не предвещал ничего хорошего.
– Гриша с Асей, пойдите погуляйте в другую комнату, – сказала она сквозь зубы.
Ася с Гришей, как послушные детки, встали и вышли. В кухне тут же вспыхнул скандал, но Гриша поплотней закрыл дверь. Ася уселась на краешек своей кровати.
– Ну и? – спросил Гриша. – Что это было?
– Я… я…
Ася думала, что когда Гриша спросит, она расскажет ему про то, что цикл сбился. Она знала, что так бывает. Но под его взглядом скукожилась и онемела.
– Была б ты постарше, подумал бы, что специально… – хмыкнул Гриша, – но тебе-то это на фига? Тебе хоть шестнадцать есть?
Ася кивнула.
– Ну хоть не посадят, – сказал Гриша. – Хотя и так не посадили бы. Я тоже несовершеннолетний…
Ася кивнула еще раз.
– Так что все произошло по взаимному согласию, – сказал Гриша, – никакого криминала… Я раньше думал, что только в кино с первого раза беременеют.
Из кухни раздался мощный удар кулаком о стол. И там сразу стало тихо.
– О! – сказал Гриша. – Отец всех строит. Это он умеет.
– Я его только спящим видела, – тихо сказала Ася.
– Это тебе повезло…
Тут дверь в комнату распахнулась, и вошел Богдан Семенович.
– Значит, так, – сказал он, – свадьбу я вам оплачивать не буду. Если надо, пойдете в загс и распишетесь. Или сами заработайте.
Тут он хохотнул.
– Где жить, решайте сами, – продолжил Богдан Семенович. – Вы теперь взрослые самостоятельные люди…
Тут он хохотнул еще раз.
– Найдете квартиру – я оплачу. Теперь главное. Вы оба в этом году сдаете экзамены. Ася, ты в школе вообще никому ничего не говоришь. Поняла? Я тебе сделаю освобождение от физкультуры, учебный год закончится через три месяца, еще ничего заметно не будет. Если там не двойня…
Тут Богдан помрачнел.
– Приедешь завтра ко мне в больницу, я тебя отведу на УЗИ… И дам врача, наблюдаться будешь у нас. На учет тоже мы поставим.
За спиной Богдана показались Лариса и Вероника. Вид у них был испуганный. Вероника делала большие глаза и показывала сыну жестами, мол, соглашайся со всем, не перечь.
Ася, глядя на тетю Веронику, послушно кивнула.
– Короче, сначала УЗИ, потом вам три дня на принятие решения, – резюмировал свою речь Богдан и вышел.
Мамочки увязались за ним.
Ася умоляюще посмотрела на Гришу.
– Какого решения? – спросила она.
– Где мы будем жить, – бесцветно ответил Гриша.
– А где? – спросила Ася.
Гриша сел рядом с ней на кровать. Осмотрел комнату, уткнулся взглядом в древний постер с «Ранетками» и простонал:
– Господи, ну почему это все случилось со мной?
– Потому что ты классный! – сказала Ася и неумело его обняла.
– С другой стороны, – сказал Гриша, – все самое страшное случилось, и теперь точно можно не предохраняться.
Асю бросило в краску, и она, чтоб это скрыть, прижалась к Грише еще сильнее.
– Короче, потом подумаем, – сказал он.
Ася кивнула. Когда ее обнимали, она была абсолютно счастлива.
Следующая пара дней пролетела в тумане. Ася не ходила в школу, Ася ходила по врачам.
На вопрос доктора на УЗИ: «Живете ли вы половой жизнью?» – Ася уверенно ответила, что нет.
– Понятно, – спокойно сказала доктор и принялась диктовать: – Пять недель, видно плодное яйцо в полости матки…
Богдан Семенович, который стоял за спиной у врача и из-за плеча смотрел в монитор, решил пошутить:
– Мальчик, девочка?
– Не знаю, он пока говорит неразборчиво, плохо слышно, – в тон ему ответила доктор.
И пока Ася одевалась, обратилась конкретно к ней:
– Значит, так, сейчас все хорошо, но в двенадцать недель обязательно еще одно УЗИ и скрининг. Если… Если будет еще актуально…
Ася испуганно глянула на Богдана Семеновича, но тот держал лицо. Молчал. Ася чувствовала себя рядом с ним странно. Он вроде не злился, но выглядел устрашающе.
Однако стоило им выйти в коридор, как грозный доктор преобразился. Здоровался с каждым встречным пациентом, причем – что особенно поразило Асю – помнил всех по именам. Мужчины при виде Богдана Семеновича приободрялись, а женщины всех возрастов начинали смотреть томным взглядом и говорить грудным голосом. Персонал, правда, старался держаться от завотделением кардиологии подальше. Один юноша, на котором халат висел, как на чужом, попытался остановить Богдана Семеновича.
– Виктор, – ответил тот, не замедляя шаг, – по этому поводу мы с вами уже говорили.
Сказано было совсем без интонации, но бедный Виктор стал цвета кафеля и попытался вжаться спиной в стену. Так они добрались до кабинета Богдана Семеновича.
– Сейчас тебя моя медсестра запишет на УЗИ и даст мой личный телефон. Если ты… Мало ли… Короче, вдруг что решишь – позвони. Лично мне. Шуметь не надо.
Ася кивнула. Табличка на кабинете Богдана Семеновича выглядела монументально. Медсестра была с ней любезна до приторности.
Ася знала, что Богдан Семенович врач, но не думала, что прям вот такой врач. Настолько главный.
Ася лежала на кровати и смотрела в потолок. Когда ей было пять лет, ей на день рождения подарили люстру с принцессами. Тогда она ее обожала. И в семь лет, когда попала в нее мячиком, тоже еще любила. Но сейчас ей казалось, что принцессы с треснутого плафона издевательски скалятся.
Ася опять прислушивалась к себе и опять не чувствовала ничего.
Сначала она думала, что теперь ее будет все время тошнить и в школу ей ходить не придется. И даже мама ей сказала: «Если что, оставайся дома». Но Ася чувствовала себя как обычно. И неожиданно, как только у нее появился выбор – ходить в школу или не ходить, выяснилось, что лучше ходить. Дома скучно.
Погода стояла прекрасная. На физкультуру идти было не нужно. Жизнь наладилась.
На уроках Ася сидела на своей третьей парте и смотрела в окно. На переменах спокойно переходила из кабинета в кабинет. На физкультуре равнодушно наблюдала, как ее одноклассники с гоготом носятся по кругу и задирают друг друга, а одноклассницы трусят на своей половине зала с выражением вселенской скорби на лице.
После уроков она вышла на школьное крыльцо. За весь день в школе она не произнесла ни слова, и, когда к ней обратился Гриша, ей пришлось откашляться.
– Ну чё, ты как? – несвязно спросил Гриша.
– Норм, – ответила Ася и покраснела.
Он первый раз заговорил с ней в стенах школы.
Гриша улыбнулся, оглянулся на своих друзей и обнял Асю.
– Это еще что такое? – возмутилась вышедшая из школы завуч. – Как вам не стыдно демонстрировать свои чувства? А что дальше будет? Целоваться начнете на виду у всех?
Ася шумно вздохнула и с негодованием посмотрела на завуча. Одноклассники Гриши заржали.
– Нет, – с вызовом ответил Гриша, – до вечера потерпим!
– Разошлись! – скомандовала завуч и прошла мимо молодых людей, на всякий случай не оглядываясь.
И правильно не оглядывалась. Гриша с Асей и не думали расходиться. Одноклассники продолжали ржать, а завуч шла, непрерывно качая головой, как собачка на приборной доске машины Асиной мамы.
– Ну ты, короче, заходи, если что, – сказал Гриша, отсмеявшись.
И отправился к пацанам, небрежно перекинув сумку через плечо.
«А ведь он мной хвастается», – сообразила Ася.
Но ей было совершенно не обидно. Ей было очень приятно.
Вечером Асю выдрал из комнаты бабушкин вопль. Папина мама приезжала к ним редко, но метко. Первые десять лет Ася была избавлена от этого кошмара, а потом мама дала слабину и бабушка стала появляться. И учить всех жизни. А Асю больше всего.
Это был ад.
Мама во время бабушкиных визитов пряталась на работе, на папу надежды было мало. Ася злилась и умоляла кого-то там наверху, чтобы бабушка наконец уехала. А когда получила относительную самостоятельность, то стала, как и мама, сбегать из дома, как только там появлялась баба Галя. Сегодня не успела, но надеялась отсидеться в комнате.
– Что ты сказал? – проорала бабушка.
Ася вышла в кухню и застала там красного отца и малиновую бабушку.
– Я знала, что этим кончится. Я же знала, что она воспитать никого не может! Я тебе говорила, жениться нужно было на нормальной девочке! Но ты ж не слушаешь! Пошел на поводу у первой встречной!
– Что происходит? – спросила Ася.
– Что происходит? – У бабушки от возмущения кончились слова, и она пару секунд хватала ртом воздух. – Ты еще спрашиваешь?
– Ася… – начал отец, но бабушка его перебила:
– Ну что, упустил ребенка? Сломал ей жизнь? Отец, называется!
Ася заподозрила неладное.
– Что ты ей сказал? – спросила она.
Но тут отец неожиданно приосанился и заявил:
– Она твоя бабушка, она имеет право знать!
Ася закатила глаза.
– Значит, так, – вещала бабушка, – врача найдете сами. Но я теперь буду жить у вас. А ты, Ася, будешь после школы немедленно приходить домой, и я лично буду проверять у тебя уроки. И если только хоть шаг в сторону…
– Ага, вот щас, – сказала Ася.
Сначала она хотела уйти сразу, но потом подумала и пошла в свою комнату.