Проблема в том, что в меня тыкает рукой с тростью Салтыков, явно готовясь подчинить.
— Леон помер или в отключке, потом подчинишь заново. Дави эту мразь, нас люди ждут! Хотя бы замедли этого бродягу! — заявил японец.
— Грачёв не помер. Если их станет двое против нас, придётся отступить! — чуть ли не перейдя на визг, ответил ментальный маг.
И снова он повернулся к союзнику.
Что за некомпетентные люди, а?
Впрочем, в следующий миг меня накрыло.
Внимание! Обнаружен новый ресурс!
Ресурс пытается вторгнуться в нервную систему!
Попытка противодействия… провал!
Попытка противодействия… ошибка!
…
Однако я уже начал чесаться превентивно и не смотрел на противника.
Я предположил, что зуд снижает эффективность таланта или магии разума, которые атакуют меня.
Кроме того, вероятно, что артефакт усиливает способность, раз Андрей Салтыков таскает её в руках в виде трости.
При моём ударе по нему, свет активации возник у него на пряжке ремня. То есть именно там амулет или иной защитный артефакт.
Пусть я не знаю, как противостоять менталистам, но предположить можно, что на них не стоит смотреть.
Запахи не столь быстры, и у него союзник создаёт вибрации. То есть может исказить. Цучияма также мешал со звуками. К контакту со мной враг не стремился.
Так что остаётся только зрение.
Непонятно, как именно на него влияет враг, так что некоторое время смотреть на него не стоит.
Однако даже при таких мерах предосторожности мой разум стал ощущаться, словно механизм, в который попала пыль.
Для человека, у которого восприятие было очень сильным, мир вообще замер. Но и само мышление при этом остановилось.
Я видел, слышал и понимал происходящее, но не мог его осознать.
Неприятное чувство, но теперь многое зависело от рефлексов.
— Ха-ха, ему хана! Чтобы это за тварь не была, я запретил ему дышать! — раздался голос менталиста.
— Да останови ты его! Не могу попасть! Он защищал мимика, давай я её атакую, — произнёс японец. В его словах была тень паники.
А ведь они куда слабее, чем мне казалось. А тщеславие и глупость привела к тому, что вместо наёмников они пришли сами.
Между тем дышать я и правда не мог.
Я просто не мог понять: как вдохнуть?
Однако одно я знал.
Этих двоих я хочу убить.
Тем более они так компактно держатся около друг друга.
Я побежал на них.
Из-за попытки Цучиямы направить на меня вибрацию, бежал я не по прямой, постоянно меняя направления.
Но временами мне перепадало.
Тело начинало дрожать, кости сводило, зуд отступал, но в голове наоборот прояснялось.
В миг, когда я был в пяти метрах от них, я заметил движение светловолосого японца. Он отвёл руку в сторону.
Я же резко притормозил, замахнулся и отфутболил грунт в их сторону, подняв небольшое облачко сухой грязи.
Противник рефлекторно создал каменную стену перед собой, тем самым помешав себе и менталисту.
Я же продолжил движение и начал поворачиваться плечом.
Я буквально влетел в стену. Похоже, у неё не было какого-то основания, так что она жалобно хрустнула и понеслась вместе со мной. А там и встретилась со своим создателем.
Его амулет сработал, вот только стеночкой придавило, а против этого артефакт уже не помог.
В любом случае я прыгнул разок на стене, после чего светловолосый обмяк. Стена при этом треснула и разлетелась, что говорило о потере сознания её автором. Эх, как бы не профукать так все ресурсы.
— *Цензура!*. *Цензура!*. *Цензура!*, — повторял одно слово этот бородатый мужик, на которого я старался не смотреть. Жаль, что не он оказался за каменной стеной.
Заклинание? Призыв какого-то песца? Надо быстрее с ним заканчивать.
Тем временем я только сейчас осознал, что стал прозрачным.
Ещё миг и началась невидимость.
— Что за? — пробормотал Салтыков.
Я же был перфекционистом, а потому очень аккуратно шёл по своим же следам назад. Похоже, вообще зря, так как противник был дилетантом.
Однако проверить можно было, только посмотрев на него, чего я предпочёл не делать.
Я зашёл цели за спину, быстро глянул на ноги: пятки.
Осторожно подошёл, приблизил свою руку внутрь радиуса амулета и просто дал оплеуху, которая всё равно ослабла, встретив магическую преграду.
Тело уже в полёте обмякло, а ко мне вернулась память, как дышать.
Но видимым я стал, только осмотревшись, после чего собрал тела в две кучки: девушку-топор в одну сторону, эту парочку в другую.
Я обыскал тела и снял всё, что напоминало амулеты, зелья, свитки, порошки и даже пуговицы.
Подобного у обоих было немало.
Причём только на украшениях гербов принадлежности минимум семь.
Много трофеев.
Девушку обыскивать я не стал, но связал её одеждой Цучиямы.
Почему-то часть меня коченела при взгляде на её нагое тело, хотя заводить детей я не планировал. Не понимаю: а как контролировать тело? Это подобно зуду.
Но после того как её тело было покрыто тканью, стало легче, словно почесался. Вот только окоченение не сходило с части моего тела.
На всякий случай я сделал кляпы и воткнул в тела. На удивление живучие маги.
Я уже посчитал, что победил, но услышал свист.
Леон!
Я кувыркнулся вперёд, перестал дышать и посмотрел назад.
Грачёв отозвал струну из металла и сплюнул на землю.
— Ты ГРАЧ, — проворчал он и поднял руки вверх. — Я больше не буду нападать. Я долго сомневался из-за твоей фигуры и растительности на волосах, ты похож на многих, но не мне тебя осуждать, что ты свалил из клана и предал его.
— Я? Предал? — усмехнулся я. — О да, воскрешение это предательство!
— Ой, да не неси чуши, что ещё за воскрешение? Забыли на каком-то задании раненого, а ты выжил? Бывает. Я не об этом. Я предлагаю взаимное забвение: я сбегаю на волю, ты полностью забываешь обо мне. Идёт?
Я удивился.
— Не понимаю, ведь члены клана Грачёвых свободны. Вы же не ГРАЧ-и, — заявил я.
— Ха-ха-ха, аристократы в России? Свободны? В рамках клетки, да. А ты подумай, почему вообще возникло Сибирское Царство? — рассмеялся мой возможный племянник и провёл рукой по голове, приминая волосы назад.
— Сибирское Царство — восточная часть Российской Империи. Остального не знаю.
— Хреново учился ты. Несколько столетий назад у Императора родились близнецы. Настолько схожие, что никто не мог различить их ни одним из способов. В итоге случайному нанесли татуировку, чтобы пометить «Старшим Наследником». Во время войны его увезли в Сибирь, а там случилось нападение франков. Мальчика посчитали убитым. А его на самом деле нашли местные нанайцы и выходили. Позднее он предъявил свои права на Империю, но в обмен на отречение от полной власти, создал огромное Царство и присягнул своему брату.
— Допустим, и что? — не понял я. — Причём здесь твоё желание о взаимном забвении?
— Я из побочной ветви аристократов. Хотя я старший сын, у меня есть свой ребёнок, но не от любимой женщины, а от назначенной главой. Если я заведу ещё одного ребёнка, то сына сделают подопытной крысой для учёных, а дочь станет разменной монетой в интригах клана. Так что я предпочту свалить. Мне повезло, что этот придурок на меня напал, — произнёс Леон, в его руке возник шарик жидкого металла, а следующий миг он пробил голову Салтыкова.
— Зачем? Их стоило бы допросить, — произнёс я.
— Я предпочту считаться трупом, а они свидетели, — спокойно сообщил Грачёв, а тело Цучиямы вздрогнуло и несколько раз дёрнулось. — Кроме того они при побеге убили несколько моих людей, которые служили мне всю мою жизнь. Им оставалось не так много, чтобы их клятвы начали деградировать и их списали, фактически освободили и дали пенсию.
— Хе? Пенсию? — усмехнулся я весьма скептически, но осёкся, — деградация клятвы?
— Да, со временем присяга клану ослабевает, а у некоторых полностью разрушается. Остаётся только привычка или ненависть. Не все выжили бы при создании вечного клейма. Так что таких людей убирают со службы, чтобы они не предали.
— Убивают?
— Нет, конечно… хотя вру, и такое было. Но там случай был особым.
— Расскажи об исключении, в обмен обещаю забыть о тебе. А свои слова я держу до смерти, — заявил я.
— Ха-а, не знаю, как ты победил этих, но проверять не стану. Похоже, ты какой-то монстр из застенков Штаца, я даже сердца твоего не слышу, не удивлюсь, что вместо него пламенный мотор или ядро, — рассмеялся мужчина и закинул голову назад.
— Ну, так расскажешь? — уточнил я.
— Ладно, раньше в клане был отряд людей, похожих на тебя и всё новое поколение ГРАЧ-ей. Они медленно дряхлели или вообще не старели, быстро восстанавливались от любых ранений, но другие характеристики у них были хрень собачья. В итоге, как только у одного из них заметили деградацию клятвы, было решено их уничтожить. Точно не знаю частностей, обо всём знает только верхушка, но я больше их не видел. Но ребята были мощные, все бычары, не такие задохлики, как ты или я, ха-ха, — рассмеялся мужчина.
— Понятно, — ответил я, не зная, верить ли этому «родственнику».
— Ладно, пойду я, в голове мутно, но где-то здесь должны быть выпущенные мной преступники на вездеходах. Позаимствую их машину и свалю, — проворчал старый маг, поднимаясь на ноги. — Кучу преступников выпустил под воздействием магии этого Салтыкова. Ненавижу их семейку манипуляторов. Хотя в сравнении с дедом это просто ничтожество. Максимум второй ранг.
— Последний вопрос, а в чём суть твоих слов попугаю? Зачем ты его спровоцировал украсть девушку? — уточнил я.
— А? Ты про такого большого и белого дурня? Точно, он же тебя унёс, да… я ему сказал, что девушки любят камни и драгоценности. Сильные девушки любят сильные камни. Остальное он сам додумал. Хотя узнай об этом Императорская Семья, мне светит плаха, так что лишний повод свалить, — усмехнулся Леон. — Хотя я точно не знаю, когда попал под контроль Салтыкова. Я видел его на приёме у генерал-губернатора, так что мог попасть уже год назад. Однако фиксация произошла тогда, когда он пришёл обсудить пленение Цучиямы. Вот с того момента я стал уже плохо всё помнить, словно в тумане. Я воспринимал его не иначе, как прошлого Императора Алексея Пятого, а его приказы не обсуждаются.